Значение традиции в типографском искусстве. (3)
Среди старинных книг не встретишь противоречащих здравому смыслу форматов, которые так часто преподносят нам в качестве особо достижения книжного искусства. Старые библиофильские замызганные гиганты, подобные роскошным чудовищам нашего времени, хотя и изготавливались иногда для королей, но были редчайшими исключениями. Осмысленные размеры старинных книг достойны подражания.
Проникновенное созерцание книг эпохи Возрождения времени действительного расцвета книгопечатания - и эпохи Барокко наилучшим образом учит нас разумному построению книги. Книгу того времени часто легче читать, чем иные наши проспекты. Мы видим удивительн оровный набор, ясно расчленённый абзацами (вте времена более редкими, чем у нас), которые всегда начинаются отступами с пробелами в «круглую». Этот способ обозначения пауз (цензур), первоночально - случайное открытие - единственно хороший метод. Им пользовались на протяжении столетий, вплоть до нынешнего дня. Сейчас многие думают, что это не современно, и начинают абзацы без отступов. Это попусту неправильно, так как уничтожает столь необходимое членение, которое должно быть ясно различимо, у левого края полосы набора. Отступ в «круглую» - одна из самых драгоценных долей наследства, оставленного нам историей книгопечатания.
Мы видим далее обозначение начала глав инициалами. Конечно, они одновременно и орнамент, но, прежде всего, - не вызывающие сомнений указатели важных начал. Сегодня инициалы, пости что вовсе опороченые, должны были бы, однако, снова войти в обиход, хотя бы в форме неукрашеных буквиц большого размера. Отказ от инициалов не освобождает нас от необходимости выделять как-нибудь начало главы, например, путём набора одного лишь первого слова прописной буквой и капителью, лучше всего - без отступа, который под заглавием лишён всякого смысла.
Возрождение не боялось крупнокегельных заголовков, страх перед которыми так широко распространён сегодня. Они набирались часто не прописными, а строчными, - способ набора, достойный подражания. Из страха ошибиться в чём-нибудь сегодня через чур робки в определении кеглей главных строк титула.
Книга эпохи Возрождения учит нас, в частности, осмысленному применению курсива (будь то выделение в тексте или курсив как шрифт предисловия), правильному использованию капители и способу набора ею, разумной втяжке слов, перенесённых в нижнюю строку в оглавлениях, и ещё бесконечно многому.
Типография старинной книги - драгоценное наследство, достойное того, чтобы мы продожали им пользоваться. Было бы рисковано и безсмысленно стремиться к существенному измениению формы европейской книги.
Может ли то, что на протяжении столетий доказало свою практичность и правильность, вспомним лишь о втяжке размером в «круглую», - может ли оно быть вытеснено так называемой «эксперементальной типографией»? Только бесспорно необходимые улучшения имели бы смысл. Настоящие, действительные эксперименты - разведка; они лишь средства в поисках истины, цепь доказательств, но сами по себе ещё не искусство. Нескончаемое количество энергии расточается в пустую, ибо каждый мнит, что ему следует начать всё с самого начала на собственный страх и риск, вместо того, чтобы сперва основательно поучиться! Тот, кто не желает быть учеником, вряд ли достигнет мастерства. Уважение к традиции не имеет ничего общего с историзмом. Всякий историзм мёртв. Однако лучшие рисунки типографских шрифтов прошлого продолжают жить. Два или три из них ждут, чтобы их вновь открыли.
Проникновенное созерцание книг эпохи Возрождения времени действительного расцвета книгопечатания - и эпохи Барокко наилучшим образом учит нас разумному построению книги. Книгу того времени часто легче читать, чем иные наши проспекты. Мы видим удивительн оровный набор, ясно расчленённый абзацами (вте времена более редкими, чем у нас), которые всегда начинаются отступами с пробелами в «круглую». Этот способ обозначения пауз (цензур), первоночально - случайное открытие - единственно хороший метод. Им пользовались на протяжении столетий, вплоть до нынешнего дня. Сейчас многие думают, что это не современно, и начинают абзацы без отступов. Это попусту неправильно, так как уничтожает столь необходимое членение, которое должно быть ясно различимо, у левого края полосы набора. Отступ в «круглую» - одна из самых драгоценных долей наследства, оставленного нам историей книгопечатания.
Мы видим далее обозначение начала глав инициалами. Конечно, они одновременно и орнамент, но, прежде всего, - не вызывающие сомнений указатели важных начал. Сегодня инициалы, пости что вовсе опороченые, должны были бы, однако, снова войти в обиход, хотя бы в форме неукрашеных буквиц большого размера. Отказ от инициалов не освобождает нас от необходимости выделять как-нибудь начало главы, например, путём набора одного лишь первого слова прописной буквой и капителью, лучше всего - без отступа, который под заглавием лишён всякого смысла.
Возрождение не боялось крупнокегельных заголовков, страх перед которыми так широко распространён сегодня. Они набирались часто не прописными, а строчными, - способ набора, достойный подражания. Из страха ошибиться в чём-нибудь сегодня через чур робки в определении кеглей главных строк титула.
Книга эпохи Возрождения учит нас, в частности, осмысленному применению курсива (будь то выделение в тексте или курсив как шрифт предисловия), правильному использованию капители и способу набора ею, разумной втяжке слов, перенесённых в нижнюю строку в оглавлениях, и ещё бесконечно многому.
Типография старинной книги - драгоценное наследство, достойное того, чтобы мы продожали им пользоваться. Было бы рисковано и безсмысленно стремиться к существенному измениению формы европейской книги.
Может ли то, что на протяжении столетий доказало свою практичность и правильность, вспомним лишь о втяжке размером в «круглую», - может ли оно быть вытеснено так называемой «эксперементальной типографией»? Только бесспорно необходимые улучшения имели бы смысл. Настоящие, действительные эксперименты - разведка; они лишь средства в поисках истины, цепь доказательств, но сами по себе ещё не искусство. Нескончаемое количество энергии расточается в пустую, ибо каждый мнит, что ему следует начать всё с самого начала на собственный страх и риск, вместо того, чтобы сперва основательно поучиться! Тот, кто не желает быть учеником, вряд ли достигнет мастерства. Уважение к традиции не имеет ничего общего с историзмом. Всякий историзм мёртв. Однако лучшие рисунки типографских шрифтов прошлого продолжают жить. Два или три из них ждут, чтобы их вновь открыли.