Мария Ботева "ЗОНТ И АСФАЛЬТ"
Асфальт плавится от жара, но Мишка все равно тыкает в него зонтом, рыжей тростью, идет к маме в больницу. Все его там знают, он поднимется на третий этаж, мама выйдет из ординаторской, а он скажет: «Ты забыла». Или не скажет, а просто отдаст, и все. И пусть мама сама думает, что сказать.
Страшно не любит Мишка этот зонт: он большой, неудобный. От него только неприятности. Весной мама отправила Мишку за огурцами - к ним машина привозит овощи и стоит прямо у дома. Он пошел покупать, а мама ему зонтик дала, только что прошел дождь, и она боялась, что снова начнется. Мишка стоит, ему продавщица взвешивает огурцы, говорит, сколько стоит. В это время мама по телефону позвонила, попросила купить еще зелени, болгарского перца, и что-то еще нужно было, но Мишка не запомнил, потому что в это время кто-то сказал:
- Мальчик, у меня же колготки.
Мишка маму сразу перестал слушать, оглядывается, а за ним стоит девушка, очень красивая, похожа на учительницу пения Розу Михайловну, может быть, ее дочка или сестра, только лучше. Он рот раскрыл, смотрит на нее и ничего не соображает.
Продавщица говорит:
- Ты бы зонтом не размахивал, порвешь ей колготки.
Тут только Мишка понял, что зонтик так потихоньку раскачивает.
- Я не машу, - ответил, - я тихонько.
- Тихонько он, - сказала девушка, - чуть мне не попал.
Не такая уж красивая, Роза Михайловна симпатичнее. И колготки ей никто не рвет.
- Разговорчивый. Еще огрызается, - сказала продавщица.
Мишка взял свои покупки и пошел домой. Идет и оглядывается, не может понять: красивая эта девушка или не очень? Сначала была красивая, потом похуже стала. А как подошел к подъезду, так решил, что нет, пожалуй, не очень-то красивая, просто симпатичная. Махнул зонтиком, он зацепился за пакет, порвал, все овощи высыпались, пришлось распихивать по карманам. Мама только вздохнула - голова садовая. Она всегда так вздыхает. Мишка виноват разве, что такой зонт неудобный? Сама сказала его взять, а сама потом вздыхает.
Раньше у зонта был чехол с лямками, можно было носить как рюкзак, за спиной, но потерялся, сейчас только в руках. Или так, опираясь на трость. Асфальт стал мягкий, и тросточка теперь - ему враг. Ничего, потерпит, главное - принести.
Вчера вечером кто-то приходил к маме, Мишка открыл дверь, а там стоит женщина, вся черная, а лицо толстое от слез.
- Мама дома? - женщина говорит, а тут и мама пришла в коридор.
- Иди в комнату, - сказала ему.
И они ушли на кухню и там разговаривали. Женщина плакала, мама - нет. Мама что-то ей все говорила, Мишка лежал на диване, только слышал: не плачьте, не надо, уладится. Потом Кулек на кухню пошел, открыл дверь лапой, сразу стало лучше слышно. Та женщина плачет, а мама ее утешает.
- Мы ведь всю жизнь… - говорит гостья. - Я никогда… ни разу… Будет жить он?
- Тетя Люба, лечить будем. Сейчас смотрят за ним. Зонд надо…
- Ты понимаешь…
- Конечно, конечно…
- Я, как узнала, куда его повезли, сразу говорю: только к Наташе, только к ней. Она нас знает. Ты же знаешь его давно, вместе же все тут…
- Знаю, конечно, тетя Люба.
Потом они долго молчали, Мишка даже перестал прислушиваться, начал засыпать. Слышит сквозь сон:
- Ты, Наташ, нас прости, что мы так к тебе… Думали, он тут у нас устроит… маленькую Чечню… Пишет хоть?
- Звонит, - ответила мама.
А, это они про папу, наверно. Он сколько слышал во дворе: чечен, чечен и отец твой чечен. Это Мишке все говорят: чечен и отец твой чечен. А мама сказала, что да, папа чеченец и Мишка, получается, тоже чеченец. Наполовину. А наполовину - русский. Ну и что тут такого? У них в классе есть русские, есть Рустам, он татарин, есть армянин Сурен. И ничего. А во дворе два человека как прицепятся: чечен да чечен. Мама говорит, не надо обращать внимания. Идти дальше, и все тут. Но однажды Мишка кинул ледышкой в дядю Юру, тот напился пьяный, увидел Мишку, закричал на весь двор:
- Я сжигал чеченские деревни! Эй, пойди сюда! - и сам к нему побежал.
Мишка поднял ледышку и кинул. Попал в сердце или просто в грудь, тогда дядя Юра совсем очумел, глаза красные, кулаки огромные. Размахнулся, Мишка зажмурился, ждет, когда его ударят, а дождаться не может. Открыл глаза, видит: мама стоит перед дядей Юрой в одном халате, держит ладони перед его лицом. И говорит ему вроде бы тихо, но Мишка все слышит:
- Я Анзору все скажу, ты его знаешь.
Дядя Юра сразу замолчал, пошел к себе в подъезд. Дома Мишка хотел спросить, почему папа уехал, но не стал, вспомнил, как мама сказала, что папа заставлял на голове носить платок, а она не хочет, говорит: «Я хирург, мне для другого нужна голова».
Так Мишка думал-думал, вспоминал и уснул совсем. Мама пришла его раздевать, а он спрашивает:
- Мама, а как тот мальчик?
- Какой мальчик?
- Ну мальчик. Которому зонтик нужен. Сын этой тети Любы. Ты его вылечишь?
- Сын? Это муж у нее болеет. Ты раздевайся, надо спать.
Утром Мишка проснулся, а мамы уже нет. И зонт стоит на месте. Вот он его взял и понес в больницу. Асфальт портится от зонта, но все равно Мишка тычет им в дорогу.
"Октябрь" 10, 2016
Страшно не любит Мишка этот зонт: он большой, неудобный. От него только неприятности. Весной мама отправила Мишку за огурцами - к ним машина привозит овощи и стоит прямо у дома. Он пошел покупать, а мама ему зонтик дала, только что прошел дождь, и она боялась, что снова начнется. Мишка стоит, ему продавщица взвешивает огурцы, говорит, сколько стоит. В это время мама по телефону позвонила, попросила купить еще зелени, болгарского перца, и что-то еще нужно было, но Мишка не запомнил, потому что в это время кто-то сказал:
- Мальчик, у меня же колготки.
Мишка маму сразу перестал слушать, оглядывается, а за ним стоит девушка, очень красивая, похожа на учительницу пения Розу Михайловну, может быть, ее дочка или сестра, только лучше. Он рот раскрыл, смотрит на нее и ничего не соображает.
Продавщица говорит:
- Ты бы зонтом не размахивал, порвешь ей колготки.
Тут только Мишка понял, что зонтик так потихоньку раскачивает.
- Я не машу, - ответил, - я тихонько.
- Тихонько он, - сказала девушка, - чуть мне не попал.
Не такая уж красивая, Роза Михайловна симпатичнее. И колготки ей никто не рвет.
- Разговорчивый. Еще огрызается, - сказала продавщица.
Мишка взял свои покупки и пошел домой. Идет и оглядывается, не может понять: красивая эта девушка или не очень? Сначала была красивая, потом похуже стала. А как подошел к подъезду, так решил, что нет, пожалуй, не очень-то красивая, просто симпатичная. Махнул зонтиком, он зацепился за пакет, порвал, все овощи высыпались, пришлось распихивать по карманам. Мама только вздохнула - голова садовая. Она всегда так вздыхает. Мишка виноват разве, что такой зонт неудобный? Сама сказала его взять, а сама потом вздыхает.
Раньше у зонта был чехол с лямками, можно было носить как рюкзак, за спиной, но потерялся, сейчас только в руках. Или так, опираясь на трость. Асфальт стал мягкий, и тросточка теперь - ему враг. Ничего, потерпит, главное - принести.
Вчера вечером кто-то приходил к маме, Мишка открыл дверь, а там стоит женщина, вся черная, а лицо толстое от слез.
- Мама дома? - женщина говорит, а тут и мама пришла в коридор.
- Иди в комнату, - сказала ему.
И они ушли на кухню и там разговаривали. Женщина плакала, мама - нет. Мама что-то ей все говорила, Мишка лежал на диване, только слышал: не плачьте, не надо, уладится. Потом Кулек на кухню пошел, открыл дверь лапой, сразу стало лучше слышно. Та женщина плачет, а мама ее утешает.
- Мы ведь всю жизнь… - говорит гостья. - Я никогда… ни разу… Будет жить он?
- Тетя Люба, лечить будем. Сейчас смотрят за ним. Зонд надо…
- Ты понимаешь…
- Конечно, конечно…
- Я, как узнала, куда его повезли, сразу говорю: только к Наташе, только к ней. Она нас знает. Ты же знаешь его давно, вместе же все тут…
- Знаю, конечно, тетя Люба.
Потом они долго молчали, Мишка даже перестал прислушиваться, начал засыпать. Слышит сквозь сон:
- Ты, Наташ, нас прости, что мы так к тебе… Думали, он тут у нас устроит… маленькую Чечню… Пишет хоть?
- Звонит, - ответила мама.
А, это они про папу, наверно. Он сколько слышал во дворе: чечен, чечен и отец твой чечен. Это Мишке все говорят: чечен и отец твой чечен. А мама сказала, что да, папа чеченец и Мишка, получается, тоже чеченец. Наполовину. А наполовину - русский. Ну и что тут такого? У них в классе есть русские, есть Рустам, он татарин, есть армянин Сурен. И ничего. А во дворе два человека как прицепятся: чечен да чечен. Мама говорит, не надо обращать внимания. Идти дальше, и все тут. Но однажды Мишка кинул ледышкой в дядю Юру, тот напился пьяный, увидел Мишку, закричал на весь двор:
- Я сжигал чеченские деревни! Эй, пойди сюда! - и сам к нему побежал.
Мишка поднял ледышку и кинул. Попал в сердце или просто в грудь, тогда дядя Юра совсем очумел, глаза красные, кулаки огромные. Размахнулся, Мишка зажмурился, ждет, когда его ударят, а дождаться не может. Открыл глаза, видит: мама стоит перед дядей Юрой в одном халате, держит ладони перед его лицом. И говорит ему вроде бы тихо, но Мишка все слышит:
- Я Анзору все скажу, ты его знаешь.
Дядя Юра сразу замолчал, пошел к себе в подъезд. Дома Мишка хотел спросить, почему папа уехал, но не стал, вспомнил, как мама сказала, что папа заставлял на голове носить платок, а она не хочет, говорит: «Я хирург, мне для другого нужна голова».
Так Мишка думал-думал, вспоминал и уснул совсем. Мама пришла его раздевать, а он спрашивает:
- Мама, а как тот мальчик?
- Какой мальчик?
- Ну мальчик. Которому зонтик нужен. Сын этой тети Любы. Ты его вылечишь?
- Сын? Это муж у нее болеет. Ты раздевайся, надо спать.
Утром Мишка проснулся, а мамы уже нет. И зонт стоит на месте. Вот он его взял и понес в больницу. Асфальт портится от зонта, но все равно Мишка тычет им в дорогу.
"Октябрь" 10, 2016