О феномене восприятия, Брехте и сирийском театре
Меня тут сегодня спросили, люблю ли я учится - да, ответила я, и моя работа отчасти заключается в том, что я должна постоянно узнавать новое.
Сейчас в моей жизни существует три диссертации: две сирийские и одна греческая. И если вопросами преподавания сценической речи в сирийской театральной школе я уже прониклась, с феноменом актерского восприятия как основой создания образа почти смирилась, то Брехт случился как-то внезапно, хотя в принципе вполне ожидаемо.
Мне всегда нравится, когда студенты (аспиранты то есть) пишут национально окрашенные работы: о моноспектакле в Корее, об иранской драматургии о войне, о синтетичности пекинской оперы. Вот сейчас я с удовольствием разбираюсь с особенностями арабской сценической речи, ведь там и диглоссия, и поэтическая традиция, и таджвид и куча всего очень характерного только для арабского театра.
С другой стороны, у меня есть греческая диссертация, посвященная сугубо театральной педагогике - скучно, но девушка, умная и разносторонне образованная, собрала разные психологические теории, в том числе Гарвардские исследования о памяти и метод структурных расстановок, который она умудрилась правратить в актерское упражнение на осознание и присвоение предлагаемых обстоятельств. Мне кажется, это почти гениальным. Просто чисто педагогические диссертации мне кажутся скучными, но вот этот уклон в психологию... Посмотрим, может быть я проникнусь. Не люблю работать, когда неинтересно.
С Брехтом все гораздо сложнее. Во-первых, потому что сам эпический театр с его "очуждением" - штука сложная и непонятная. То ли он противопоставлен теории Станиславского, то ли нет, то ли он приемлет катарсис, то ли нет, чем ему не угодил Аристотель непонятно. Единственное, что я вынесла из сегодняшнего почти трехчасового общения с театром Брехта, что нынче в России (особенно после вчерашнего) он был бы мега актуален: чтобы все привычное вдруг предстало в непривычном виде, обнажив для обывателя все темные стороны кажущихся положительными вещей.
Сейчас в моей жизни существует три диссертации: две сирийские и одна греческая. И если вопросами преподавания сценической речи в сирийской театральной школе я уже прониклась, с феноменом актерского восприятия как основой создания образа почти смирилась, то Брехт случился как-то внезапно, хотя в принципе вполне ожидаемо.
Мне всегда нравится, когда студенты (аспиранты то есть) пишут национально окрашенные работы: о моноспектакле в Корее, об иранской драматургии о войне, о синтетичности пекинской оперы. Вот сейчас я с удовольствием разбираюсь с особенностями арабской сценической речи, ведь там и диглоссия, и поэтическая традиция, и таджвид и куча всего очень характерного только для арабского театра.
С другой стороны, у меня есть греческая диссертация, посвященная сугубо театральной педагогике - скучно, но девушка, умная и разносторонне образованная, собрала разные психологические теории, в том числе Гарвардские исследования о памяти и метод структурных расстановок, который она умудрилась правратить в актерское упражнение на осознание и присвоение предлагаемых обстоятельств. Мне кажется, это почти гениальным. Просто чисто педагогические диссертации мне кажутся скучными, но вот этот уклон в психологию... Посмотрим, может быть я проникнусь. Не люблю работать, когда неинтересно.
С Брехтом все гораздо сложнее. Во-первых, потому что сам эпический театр с его "очуждением" - штука сложная и непонятная. То ли он противопоставлен теории Станиславского, то ли нет, то ли он приемлет катарсис, то ли нет, чем ему не угодил Аристотель непонятно. Единственное, что я вынесла из сегодняшнего почти трехчасового общения с театром Брехта, что нынче в России (особенно после вчерашнего) он был бы мега актуален: чтобы все привычное вдруг предстало в непривычном виде, обнажив для обывателя все темные стороны кажущихся положительными вещей.