24.01.2015
И.А. Эйхенбаум. ПЕРЕМЫШЛЬ (май 1915 года) Прапорщик Куропаткин тоже был петербуржцем и жил на Песках . Гуревича не окончил и пошёл в ветеринарный институт.
- Я ходил к Гуревичу, - говорил он, - чтобы собирать там двойки… Даже не всегда знал, в каком я классе: "а" или "б", пятом или шестом…
Мы вспоминали улицы, лавки и скверы, где мы ходили и жили. Греческую церковь, где говели и христосовались с греческими и прочими красавицами, то есть связывали прошлое с настоящим, воскрешая прожитую жизнь.
Это нас сближало не только годами, настроением, тревогами и душевным состоянием, но и как бы общим домом.
- Без рук, без ног, слепой, глухой и немой согласен стать, но хочу остаться живым, чтобы сознавать, что ещё живёшь и понять, что для меня взойдёт мирное солнце после войны, - говорил прапорщик Куропаткин. Он так много давал судьбе и так мало от неё просил.
- Нет, Иван Иванович, сознавать и не мочь, не видеть, и не слышать, и даже не уметь сказать - это слишком! - возражал я и потом, настраиваясь на куропаткинский лад, мечтательно соглашался:
- Ну, там - одну руку… но только левую - куда ни шло, а больше ни-ни… А то и не перекреститься по-христиански… А как же ты будешь любимую обнимать, как узнаешь, какого цвета у неё глаза, какие косы, какой румянец, что она тебе говорит, как она на тебя смотрит?.. Да и как ты найдёшь любимую? Тогда уж лучше ничего и никогда!..