про двух прынцесс
Жданка и Обещанка
В одном царстве, в одном государстве жил-был царь Мефодий-густобородий. Борода-то у него была густа, а вот жизнь - далеко не проста. А все потому, что у бедняжки были дочки-двойняшки, Жанетка да Марьяшка. Что с одной нелегко, что с другой тяжко. Воспитанием с ними сладить не получалось, а применить наказание к ним не решались. Поэтому росли Жанетка и Марьяшка, как травка, - ромашка какая, или муравка. Отправил их царь однажды в путешествие, и там случилось с ними происшествие, из него они вернулись смирные да добрые, обо всем этом теперь подробнее.
Было у царя Мефодия две дочери - Жанетка и Марьяшка. Каждая со своим характером и со своими причудами. А каковы характеры, можно было судить по их прозвищам. Марьяшку все во дворце звали Жданкой, а Жанетку - Обещанкой. И обе были упрямые, что твои козы. Каждая по-своему упрямилась. Марьяшка, та все сиднем в своей комнате сидела, в окно глядела - когда кто за ней придет, в игры или на гулянье позовет. Нет, чтобы самой во двор выйти, собрать детей ватагу да и играть с ними в городки или в лапту. Если Марьяшку на обед не позвать, то она будет сама до вечера сидеть в комнате, ни за что к столу не выйдет. Никогда Марьяшка ничего не просила и не требовала, не искала и не добивалась. Считала, не царское это дело, все должны сами ей всё нести: и еду, и платье, и гребень, и воду для умывания. Дворцовые работники Марьяшку сами разбаловали - виданное ли дело, чтобы царская дочка сидела немыта-нечесана, неодета и не кормлена. Поэтому и несли ей все точно по распорядку - и покушать, и принарядиться.
А Жанетка, та, наоборот, во всем заводилой была. На игры, на проказы всех подобьет, сама с кухни чего хошь утянет, сама себя кое-как причешет, оденет - и ну во двор, среди детворы верховодить. Что ж плохого, спросят меня про Жанетку. А то плохо, что Жанетка много чего наобещает своим приятелям, а не выполнит. К примеру, подобьет Жанетка детей к воеводе в сад залезть, груши околачивать, и всем скажет - мол, воевода мне первый друг, он на то, как мы груши таскать будем, сквозь пальцы смотреть станет. А воевода не то что заметит проказы, он еще хворостиной пару-тройку сорванцов оттянет. Жанетке, конечно, хворостины не достанется, а приятели на нее обижаются, ты же нам обещала, что все шито-крыто будет. Или потащит Жанетка друзей на дворцовый чердак клад добывать. Опять говорит, что сама сундук видела и крышку открывала, и там разное добро горой. А придут друзья на чердак, всякого хламья полно, а сундуков с кладами и в помине нет. Приходится Жанетке говорить, что папенькины казначеи сюда вперед них успели и клад в казну забрали. Обещанка ты, обещанка, опять обманула, судят о Жанетке приятели.
И вот исполнилось Жанетке и Марьяшке по семнадцать лет. Стал царь бороду чесать, думать, как своих красавиц замуж поудачнее пристроить. Ни с той, ни с другой не получается. Марьяшка в своей башне сидит, на балы не ездит, на гуляния не ходит. Принцы какие приезжают - нос от них воротит. Все не те, не хороши, не того Марьяшка ждет-дожидается.
Жанетка, та вроде и на балы ездит, и на гуляния ходит, и принцев любезно принимает, а толку чуть. Одни только нервы и проблемы международные. Жанетка всем надежду подает - мол, только вы мне глянулись, только с вами я на свидания ходить согласная. И все принцы вокруг Жанеткиной башни толкутся, галдят, иногда драки между собой за Жанеткино сердце затевают, а та глядит на них сверху и в ус не дует, все ей смешно. Царю от Жанеткиных женихов ни днем, ни ночью покоя нет. Днем валерьянку пьет, по ночам принцев водой из ковшика разливает. И конца-краю Жанеткиному обещанству не видно. Куда бы вас спровадить ненадолго, думает про своих дочерей царь, ужо устал, никаких сил на государственное управление не остается.
А тут как раз под Рождество приглашение из-за границы пришло. Король испанский по случаю Рождества праздник большой устраивает и приглашает царя Мефодия и его дочек в гости приехать и на балу повеселиться. Обрадовался Мефодий, вы, говорит дочерям, поезжайте, а я дома останусь, нельзя царство без пригляду оставлять. Ну, Жанетка, та мигом собралась. А Марьяшку пришлось взашей из комнаты выпихивать и силком в карету усаживать. Дал им царь охрану, кучера, карету перекрестил и в путь отправил.
Едут, они едут, за окнами деревни проплывают, в каждой избе печь топится, дым фитильками войлочными в небо уходит. Поездка весьма приятной быть обещает. В багаже сундуки с нарядами подпрыгивают: в Марьяшкином - синеньки наряды, в Жанеткином - красненьки. Каждой царь драгоценностей дал, мехов, чтоб на балу не хуже других выглядели. И еще денег по мешочку дал - чтобы питались в дороге хорошо и ни в чем себе не отказывали. Кони у царевен добрые, четверка, карета кой-где серебром окована, у кучера на шляпе перья, плюмаж называется - чтоб, значит, все в соответствии с царскими регалиями было ко двору испанского короля явлено.
Но не судьба была Жанетке и Марьяшке к испанскому двору прибыть. Когда деревни закончились и леса пошли, напали на царевен разбойники. Долго гнались за каретою, пока вперед не обогнали и дорогу не перегородили. Деньги, меха, драгоценности отобрали, коней выпрягли, сундуки вытряхнули, охрану с кучером разогнали.
- А с этими что делать? - показывают разбойники на царевен. - К дереву привяжем? Или с собой заберем и на них женимся?
- Я, - говорит тут Марьяшка, - и с места не двинусь, пока меня кто-нибудь не спасет!
И брык! - где стояла, там в сугроб и села. Хорошо, шуба на ней была толстая, гамаши шерстяные - не простудится.
- А я, - говорит Жанетка, - мерзнуть не хочу, но и жениться ни на ком из вас не желаю! Ведите меня куда-нибудь в тепло, батюшка как узнает, что с нами случилось, выкуп за меня даст.
Выкуп, думают разбойники, это хорошо. За одну дочь даст много, а за двух еще больше. И стали они Марьяшку из сугроба за руки, за ноги подымать. Она, конечно, брыкается, но разве ж ей одной с разбойниками управиться?
Посадили разбойники царевен обратно в карету, руки-ноги им веревками связали, чтобы не сбегли пленницы по дороге, и с разбойничьими песнями повезли их к себе в пещеру.
Ну, а в пещере Марьяшка и Жанетка сами себе верны остались. Марьяшка сидит - не ест, не пьет, ждет, когда ей все на блюдечке подадут. В переговоры вступать с разбойниками не желает, об освобождении своем не печется. Ждет Марьяшка, когда какой-нибудь рыцарь случайный мимо проходить будет и спасет ее. А Жанетка, наоборот, разбойников забалтывает. Вы, говорит, идите на разбой, я уж такая хозяйка, такая хозяйка, еды вам приготовлю. А какая из Жанетки хозяйка? Придут разбойники с разбоя - плита не топлена, кастрюля ни чищена, еда не сварена. Обижаются разбойники на Жанетку. А она им: Вот когда батюшка за нас выкуп пришлет, вы мне все простите. Уж и золота она им сулит, и серебра, и камней, и меха. Ну, разбойники-то уши и развесят, идут и сами себе похлебку варят.
А откуда выкупу-то взяться? Отец дома сидит, ничего не знает, думает, что Жанетка и Марьяшка в Мадриде Рождество отмечают и все подметки уже на балу стерли.
Ждали разбойники выкупа три дня. Ни выкупа нет, ни житья никакого с этими царевнами. Одна сиднем сидит, ревет еще ревмя, а другая канарейкой тарахтит. После разбоя устают разбойники, а тут им еще за царевнами ухаживать надо - кормить их, поить, платочки им стирать. За накормленых да обстиранных царевен царь-то небось больше заплатит, чем за тощих да чумазых, вот разбойники и стараются. Но за три дня и они умаялись стирать и еду готовить.
- За что ж нам наказание такое? - атаман разбойников плачет. - Куда бы сбыть их?
Тут один разбойник ему и говорит:
- Тут в лесу, неподалеку, километрах в пяти, колдунья живет. Давай их ночью к ней отведем и на пороге оставим. Пусть она с ними что хочет, то и делает. И денег ей немного подкинем.
Так и сделали разбойники. Завязали царевнам рты, чтобы не кричали, и темной ночью в буран отвели они Марьяшку и Жанетку к дому колдуньи, на крыльцо посадили и убежали. К утру Марьяшка и Жанетка превратились в два сугроба. Спасибо папаше за шерстяные гамаши, не простудились даже. Утром старуха за дровами пошла, дверь толкает, а она не открывается. Вот снегу-то навалило, думает колдунья, лопату взяла и через окно во двор вылезла. Стала сугробы на крыльце раскидывать и откопала Марьяшку и Жанетку. Те сидят, зубами постукивают, слезами поблескивают, инеем посверкивают.
Взяла старуха каждую за шиворот, стукнула друг об друга, чтобы снег немного слетел, и в хату их завела.
- Вот, - говорит колдунья, - и мне подарочек на Рождество достался! Превращу тебя, Марьяшка, в овечку, а тебя, Жанетка, в козочку. Рога вам позолочу, будете по выходным мне концерты давать - плясать, бекать да мекать, как будто песни петь.
Дунула старуха, плюнула, травы какой-то в огонь кинула, и стала Марьяшка овечкой, а Жанетка - козочкой. Отвела их старуха в хлев, сена бросила, палочкой дверь заложила и ушла по своим делам.
Сидят Жанетка и Марьяшка в хлеву и думают, чего им теперь делать. Даже если рыцарь какой случайно в эту глухомань заглянет, он овечку точно за царевну не примет и спасать не будет. И выкуп колдунье козочка пообещать не умеет, так как не говорящая.
Думали всю ночь девоньки, и, наконец, придумали от колдуньи сбежать. Оно, конечно, и правильно, еще от разбойников бежать следовало. Но одна все помощи ждала, а другая выкуп за себя обещала. А сейчас далеко ли козочка да овечка по снегу, по лесу убежать смогут? Ножки коротенькие, копытца маленькие. Марьяшка и Жанетка, будь они девицами, взяли бы у старухи лыжи, да и укатили бы на них.
Перебоднулись, перемигнулись козочка с овечкой, решили сперва из хлева выбраться, в дом колдуньи забраться, найти ту травку, которая их снова девицами сделает, и тогда уже из этой глухомани выходить.
Стала овечка дверь бодать. Раскачала Марьяшка дверь, палочка, которой дверь была заложена, из петли вылетела, и Марьяшка с Жанеткой выскочили во двор. Ступили они на крыльцо, где их днем раньше колдунья нашла, а там у замка на двери другое устройство. Встала тогда козочка на задние ножки и щеколду рожком острым поддела. Дверь открылась, и вкатилась Жанетка прямо в комнату, где огонь горит. У старухи все, как в аптеке было: травы и коренья по стенкам развешаны, на каждом пучке - своя этикеточка. А что, колдовство, оно тоже беспорядка не любит. Кинешь вместо жабьей шкурки змеиную - это какое же безобразие вместо желаемого результата может получиться!
Стали Марьяшка с Жанеткой надписи на этикетках читать. Бе, говорит Марьяшка, вот она, овечья травка. Ме, говорит Жанетка, а вот и козья. Пожевали каждая своей травки и ходу что есть силы из дома колдуньи!
Бегут, не останавливаются, назад не оборачиваются! А ноги-то, ноги в снег проваливаются, ветки по лицу хлещут. Совсем забыли Марьяшка с Жанеткой про старухины лыжи, некогда было лыжи отыскивать. Бежали они, бежали, сколько времени прошло, неизвестно, но из сил выбились. Сели под деревом, отдышаться не могут. Жанетка тут говорит сестре:
- Ты тут сиди, жди, а я пойду за помощью потихоньку.
Марьяшка ей отвечает:
- Я всегда ждала да ждала, а теперь ждать не намерена. Вместе пойдем.
Поправили сестры друг на друге платки, шубки и, как смогли, дальше двинулись. Бредут по лесной чаще еле-еле, силешки-то на исходе. На темные елки оглядываются - нет ли погони за ними. Страшно Марьяшке, холодно Жанетке. Слышат вдруг - рог где-то невдалеке трубит, охотник, значит, рядом.
- Эй, эге-гей-гей! - стали кричать Жанетка с Марьяшкой. Услышал их охотник, прискакал на крики. Жанетка уж придумывает, не пообещать ли чего охотнику за их спасение. А что пообещать, кроме того, что при себе есть? Разбойники-то даже самое плохонькое, самое дешевенькое колечко отобрали. Ничего и нет стоящего у девонек при себе.
- Отведи нас домой, - говорит Жанетка, - а я за тебя замуж выйду.
- Если ты та Жанетка, из-за которой женихи дерутся, а она ни за кого замуж не выходит, то не надо мне такой награды, - говорит охотник и уехать уже собирается.
- Постой-постой, - говорит ему Жанетка, - я в этот раз слово свое сдержу.
Симпатичный же охотник был, да еще и спасет их сейчас, отчего ж за него не выйти?
Посадил их охотник на своего коня и повез во дворец. Во дворце-то, понятное дело, паника уже давным-давно. Из Мадрида телеграфировали, что Жанетка с Марьяшкой на бал по случаю Рождества не прибыли. Царь Мефодий на их поиски стрельцов отрядил. Те разбойников поймали, из них признание вытрясли. Разбойники сундуки марьяшкины и жанеткины вернули, а стрельцам показали, куда царевен отвели. Старая колдунья, когда увидела, что к ее дому целая армия приближается, ягоды какой-то ядовитой пожевала и вороной через трубу в лес улетела. Где теперь искать царевен, ломают во дворце головы, хоть бы живые объявились.
А тут приходит охотник и коня в поводу приводит. А верхом сидят Марьяшка с Жанеткой, немножко поободрались, пока скитались, но зато живые и здоровые.
Охотнику - сразу награду, и свадьбу с Жанеткой устраивать. Он, кстати, принцем оказался. Один раз даже к Жанетке свататься приходил. Но когда увидел, какие безобразия среди принцев творятся, сразу уехал, пусть даже ему Жанетка сильно понравилась.
Марьяшке тоже быстро жениха нашли. В честь их благополучного возвращения и Жанеткиной свадьбы царь-батюшка пир с танцами закатил, уж там народу понаехало! А претендентов на Марьяшкину руку и вовсе не сосчитать было. Марьяшка ломаться, как прежде, не стала, на бал во всей красе пришла и одного, самого хорошего принца, очаровала. Ну, царь доволен таким исходом дела - какие ни выпали на долю его дочек приключения, а характеры у них исправились.
Появились скоро у царя внуки: у Марьяшки сынок родился, и у Жанетки сынок. Стал он им сказки разные рассказывать, и про Жданку с Обещанкой в том числе. А в конце всегда добавляет: счастье свое не высидишь, пустыми обещаниями его не заманишь. А внуки бородой его забавляются, всю науку сказочную, простую усваивают.