Решение о возобновлении практики прихиатрических репрессий оставлено в силе (Дело Юлии Приведенной)
Ровно год назад, 14 января 2009 года, Верховный суд РФ отменил постановление судьи Акимушкиной о возвращении дела Юлии Приведенной в прокуратуру, удовлетворив тем самым жалобу прокурора. С тех пор уже целый год длится суд в новом составе, и до сих пор - ни единого доказательства Юлиной вины, ни одного свидетеля обвинения...
И вот ровно год спустя, 14 января 2010-го, Верховный суд вновь разбирает дело Юлии Приведенной. На этот раз - по жалобе адвоката Трепашкина на решение Мособлсуда от 19 ноября о помещении Юлии в стационар института им.Сербского.
Памятуя, что год назад, назначив дело Юли на 10 часов утра, Верховный суд рассмотрел его только в начале шестого вечера, я не очень-то торопилась. Подошла к высокому подъезду Верховного суда в половине третьего дня. Не ошиблась: заседание еще не началось. Но совершила другую ошибку: поверила секретарше суда, будто бы заседание только что началось.
Было все так: захожу в подъезд № 3 - там охрана. Говорю: пропустите на процесс по делу Юлии Приведенной. Мне указывают на телефон: звоните. Диктуют номер. Отвечает тихий голос секретарши: не могу к вам спуститься, заседание уже началось. Говорю охранникам: она спуститься не может, пропустите решение суда услышать. Мне говорят: идите в 5-й подъезд, пропуск выписывайте. Иду в бюро пропусков, паспорт протягиваю: пропуск выпишите, пожалуйста. Мне: а вы куда идете? - На заседание по делу Юлии Приведенной. - Идите к охраннику.
Подхожу к охраннику. Он говорит: звоните секретарше. Объясняю: звонила уже, она спустится отказывается, заседание началось, мне нужно решение суда послушать. Охранник: понимаю, но им (судьям, то есть) это не нужно.
Дальнейшие попытки объясниться с охранниками и с бюро пропуском ни к чему не приводят, и я отправляюсь обратно к 3-му подъезду. Снова объясняю, что мне решение суда нужно услышать (на оглашение решения вообще никто не имеет права не пускать). Тот опять: звоните секретарше. Проговаривается, что есть распоряжение больше никого не пускать. Я говорю: пропустите меня как представителя прессы. Пресс-карту показываю. Он рассматривает, говорит, что она просрочена (на две недели), нагло вынимает ее из файла и отбирает. Прошу вернуть - он отказывается. Спрашиваю его фамилию - он не говорит, только по имени-отчеству себя называет (то ли Юрий Дмитриевич, то ли Дмитрий Юрьевич). Я разворачиваюсь и ухожу, пообещав написать заявление в милицию. (Кажется ведь, имею все основания теперь написать заявление об ограблении).
Не сообразила Юле позвонить по другому телефону. Основной ее телефон был заблокирован - я и подумала, что заседание идет, она отключила. Оказывается, он просто разрядился, батарейка села, а заседание в то время, когда я пыталась пройти, еще и не началось. По другому номеру прозваниваться надо было, в этот момент все еще в коридоре ждали. А началось заседание только час с небольшим спустя, где-то в начале пятого.
Я созвонилась с Юлей поздно вечером. С ее слов сообщаю следующее.
Всех, пришедших утром на суд, действительно, встречала секретарша. Она тщательно всех переписала. Затем повела куда-то в дальний и безлюдный закуток суда. И началось бесконечно долгое ожидание у дверей пустого зала. Часов с 12 там начались какие-то мелкие слушания, потом перерыв был долго, и только когда смеркаться стало, в зал пригласили.
Не все, к сожалению, дождались этого момента. Симонов, например, ушел, еще кто-то ушел. Представительница прессы из Голландии недоумевала: всегда, что ли, у вас так долго ждут...
Но вот, наконец, заседание началось. Коллегия: Иванов, Кочин, Каменев, прокурорша - Шишкина.
Юля ходатайствует о приобщении к делу писем и характеристик. Прокурорша против, говорит, что на письме Эллы Памфиловой к Лебедеву не так печать стоит. Судьи берут характеристики, читают, а вот приобщили ли они их - внятно не говорят.
Трепашкин просит приобщить к делу заключение специалиста Гушанского об отсутствии у Юли клинических признаков психического расстройства и, соответственно - ненужности экспертизы. Также и аналогичное заключение Савенко.
В своей речи Михаил Иванович говорил о том, что нет оснований для уголовного дела, нет и самого дела - одни плохо читаемые копии из чужих дел, нет данных, кем Юля руководила, что за вооруженное формирование, какое оружие... Психиатр Ахмерова в судебном заседании не смогла ответить на его вопрос, по каким критериям она рекомендует Юлю на стационар.
Затем Юля сказала, что не понимает, на каком основании ее лишают свободы.
И тут раздался позабавивший публику вопрос судьи Кочина: мол, почему же вы так плохо относитесь к больнице, не хотите туда идти? Это ведь - всего лишь больница, многие просто мечтают, как бы туда попасть, отдохнуть, нервы подлечить...
Потрясающая реплика профессионального судьи! На экспертизе по уголовному делу в учреждении тюремного типа - нервы кому-то подлечат!
Юля ответила, что у нее есть много других дел помимо такого «отдыха».
Адвокат заметил, что дело длится полтора года, и до сих пор нет свидетелей обвинения, дело не рассматривается по существу.
Кочин спросил: почему не допрашиваются свидетели защиты? Ему объяснили, что порядок установлен - сначала свидетели обвинения, судья Вьюнов отказывается его изменить.
Разбирали и частное постановление Вьнова в отношении Трепашкина. Михаил Иванович сказал, что не допускал никаких нарушений, опаздывал несколько раз по вине других судей (сами видите, как суды работают - назначено дело на 10 утра, а рассматривается когда?)...
Недолго посовещавшись, судьи хладнокровно провозгласили оставить решение о помещении Юли на стационар в силе, частное постановление в отношении Трепашкина - в силе.
Публика проводила судей криками: «Позор!»
Заседание проходило на 4-м этаже, возвращались группой, спускались в три приема. И каждую группу сопровождал в лифте охранник в милицейской форме, провожая «чуждую публику» до двери заведения - поскорей бы, мол, убирались...
Диагноз: типичное репрессивное государство в стадии застоя...
Еще по теме: http://kitaychonok-li.livejournal.com/45438.html
http://www.ikd.ru/node/12203
http://lena-maglev.livejournal.com/155389.html
И вот ровно год спустя, 14 января 2010-го, Верховный суд вновь разбирает дело Юлии Приведенной. На этот раз - по жалобе адвоката Трепашкина на решение Мособлсуда от 19 ноября о помещении Юлии в стационар института им.Сербского.
Памятуя, что год назад, назначив дело Юли на 10 часов утра, Верховный суд рассмотрел его только в начале шестого вечера, я не очень-то торопилась. Подошла к высокому подъезду Верховного суда в половине третьего дня. Не ошиблась: заседание еще не началось. Но совершила другую ошибку: поверила секретарше суда, будто бы заседание только что началось.
Было все так: захожу в подъезд № 3 - там охрана. Говорю: пропустите на процесс по делу Юлии Приведенной. Мне указывают на телефон: звоните. Диктуют номер. Отвечает тихий голос секретарши: не могу к вам спуститься, заседание уже началось. Говорю охранникам: она спуститься не может, пропустите решение суда услышать. Мне говорят: идите в 5-й подъезд, пропуск выписывайте. Иду в бюро пропусков, паспорт протягиваю: пропуск выпишите, пожалуйста. Мне: а вы куда идете? - На заседание по делу Юлии Приведенной. - Идите к охраннику.
Подхожу к охраннику. Он говорит: звоните секретарше. Объясняю: звонила уже, она спустится отказывается, заседание началось, мне нужно решение суда послушать. Охранник: понимаю, но им (судьям, то есть) это не нужно.
Дальнейшие попытки объясниться с охранниками и с бюро пропуском ни к чему не приводят, и я отправляюсь обратно к 3-му подъезду. Снова объясняю, что мне решение суда нужно услышать (на оглашение решения вообще никто не имеет права не пускать). Тот опять: звоните секретарше. Проговаривается, что есть распоряжение больше никого не пускать. Я говорю: пропустите меня как представителя прессы. Пресс-карту показываю. Он рассматривает, говорит, что она просрочена (на две недели), нагло вынимает ее из файла и отбирает. Прошу вернуть - он отказывается. Спрашиваю его фамилию - он не говорит, только по имени-отчеству себя называет (то ли Юрий Дмитриевич, то ли Дмитрий Юрьевич). Я разворачиваюсь и ухожу, пообещав написать заявление в милицию. (Кажется ведь, имею все основания теперь написать заявление об ограблении).
Не сообразила Юле позвонить по другому телефону. Основной ее телефон был заблокирован - я и подумала, что заседание идет, она отключила. Оказывается, он просто разрядился, батарейка села, а заседание в то время, когда я пыталась пройти, еще и не началось. По другому номеру прозваниваться надо было, в этот момент все еще в коридоре ждали. А началось заседание только час с небольшим спустя, где-то в начале пятого.
Я созвонилась с Юлей поздно вечером. С ее слов сообщаю следующее.
Всех, пришедших утром на суд, действительно, встречала секретарша. Она тщательно всех переписала. Затем повела куда-то в дальний и безлюдный закуток суда. И началось бесконечно долгое ожидание у дверей пустого зала. Часов с 12 там начались какие-то мелкие слушания, потом перерыв был долго, и только когда смеркаться стало, в зал пригласили.
Не все, к сожалению, дождались этого момента. Симонов, например, ушел, еще кто-то ушел. Представительница прессы из Голландии недоумевала: всегда, что ли, у вас так долго ждут...
Но вот, наконец, заседание началось. Коллегия: Иванов, Кочин, Каменев, прокурорша - Шишкина.
Юля ходатайствует о приобщении к делу писем и характеристик. Прокурорша против, говорит, что на письме Эллы Памфиловой к Лебедеву не так печать стоит. Судьи берут характеристики, читают, а вот приобщили ли они их - внятно не говорят.
Трепашкин просит приобщить к делу заключение специалиста Гушанского об отсутствии у Юли клинических признаков психического расстройства и, соответственно - ненужности экспертизы. Также и аналогичное заключение Савенко.
В своей речи Михаил Иванович говорил о том, что нет оснований для уголовного дела, нет и самого дела - одни плохо читаемые копии из чужих дел, нет данных, кем Юля руководила, что за вооруженное формирование, какое оружие... Психиатр Ахмерова в судебном заседании не смогла ответить на его вопрос, по каким критериям она рекомендует Юлю на стационар.
Затем Юля сказала, что не понимает, на каком основании ее лишают свободы.
И тут раздался позабавивший публику вопрос судьи Кочина: мол, почему же вы так плохо относитесь к больнице, не хотите туда идти? Это ведь - всего лишь больница, многие просто мечтают, как бы туда попасть, отдохнуть, нервы подлечить...
Потрясающая реплика профессионального судьи! На экспертизе по уголовному делу в учреждении тюремного типа - нервы кому-то подлечат!
Юля ответила, что у нее есть много других дел помимо такого «отдыха».
Адвокат заметил, что дело длится полтора года, и до сих пор нет свидетелей обвинения, дело не рассматривается по существу.
Кочин спросил: почему не допрашиваются свидетели защиты? Ему объяснили, что порядок установлен - сначала свидетели обвинения, судья Вьюнов отказывается его изменить.
Разбирали и частное постановление Вьнова в отношении Трепашкина. Михаил Иванович сказал, что не допускал никаких нарушений, опаздывал несколько раз по вине других судей (сами видите, как суды работают - назначено дело на 10 утра, а рассматривается когда?)...
Недолго посовещавшись, судьи хладнокровно провозгласили оставить решение о помещении Юли на стационар в силе, частное постановление в отношении Трепашкина - в силе.
Публика проводила судей криками: «Позор!»
Заседание проходило на 4-м этаже, возвращались группой, спускались в три приема. И каждую группу сопровождал в лифте охранник в милицейской форме, провожая «чуждую публику» до двери заведения - поскорей бы, мол, убирались...
Диагноз: типичное репрессивное государство в стадии застоя...
Еще по теме: http://kitaychonok-li.livejournal.com/45438.html
http://www.ikd.ru/node/12203
http://lena-maglev.livejournal.com/155389.html