Потрясающая история о войне
Второй день под впечатлением от истории рождения одной местной жительницы. Прочитала её в местной газете.
Просто какая-то невероятная победа жизни над смертью.
Что-то вроде "Жизнь прекрасна".
Реальная история о войне. Мать и отец этой женщины побывали в двух концлагерях и чудом остались живы, потом попали в Германию, где она и родилась... посреди просто адского ада, и ее мать спасла её каким-то чудом среди невероятных опасностей.
Сохраню эту историю здесь.
Там есть ужасное про войну и концлагеря, кто не хочет будоражить душу, не читайте. История страшная, но с хорошим концом - они все выжили и вернулись домой!
Очередной раз убеждаюсь, что реальная жизнь бывает покруче любого кино..
Извиняюсь, что такой формат в столбик, я копировала из пдф файла и так криво получилось.
МАРИЯ ЕФРЕМОВА.
ВОСПОМИНАНИЯ.
Мои папочка и мамочка жили в Белоруссии в Могилевской области. В 1941 году маме было 16
лет, папе 15. Весной 1942 года их угнали в Германию: сначала пешком по белорусской земле, потом
- по территории порабощённой фашистами Польши до концлагеря Освенцим (тогда он носил немецкое название Аушвиц).
Их собирались, как и всех пленных, уничтожить в газовой камере и сжечь в печах крематория. Но когда наши войска начали бомбить лагерь, их, как дрова, погрузили в машины и вывезли в Бухенвальд.
Здесь они пробыли недолго и
снова оказались в страшной оче-
реди. Их построили друг за дру-
гом, и они проходили «осмотр»
эсесовцами. На их глазах волосы
снимали скальпелем с голов, вы-
рывали золотые зубы тем, у кого
они были. Моим родителям по-
везло. Когда снова начались бом-
бежки, они были уже очень близ-
ки к входу в крематорий. Но их
снова как дрова, всех без разбо-
ра - обнажённых мужчин и жен-
щин - побросали друг на друга и
повезли. Мамочка рассказывала:
«Везли нас долго. Привезли на
границу Германии и Франции в го-
род Штутгарт. Поселили в кон-
цлагерь, откуда направляли на
работу». Некоторые работали в
городе, а моих родителей опреде-
лили на работу к бауеру (ферме-
ру) Алексу. Мамочка ухаживала
за свиньями, а отец работал в
поле. Семья, куда попали на рабо-
ту мои родители, была порядоч-
ной и доброй. Они очень уважали
тех, кто добросовестно работал,
и моих родителей сажали с со-
бой за один стол. В
1944 году моя мама забеременела, и хозяйка
Анна (ее звали так же, как и мою
маму) очень по-доброму отнес-
лась к ней.
Так как мои родители были
закреплены за концлагерем в
местечке Музгат, то когда по-
дошло время, мамочку забрали
в больницу для военнопленных.
Порядок был таков: после родов
женщина находилась с ребенком
всего один месяц, затем ее от-
правляли по месту работы, а
ребенок оставался в больнице до
полугода. Потом у него забирали
кровь для немецких госпиталей,
а тельце выбрасывали как мусор.
Моей маме оставалось побыть
с ребенком два дня, но союзные
войска открыли второй фронт и
начали бомбить Германию. Когда
началось освобождение немецкой
земли от фашистов, кругом всё
горело - деревья, земля, и рвались
снаряды. Был сущий ад. Так рас-
сказывала мамочка.
Во время бомбежки весь пер-
сонал разбежался. Когда мама
увидела, что никого рядом нет,
она забежала в детскую пала-
ту, схватила меня, привязала к
себе пеленкой, набросила на себя
какие-то халаты и выбежала на
улицу. Но бежать было некуда,
потому что все кругом горело.
Тогда она вместе со мной села под
дерево и стала ждать, когда нас
убьют. Сколько просидела, она не
знает. Увидев, что на улицу выбе-
жала еще одна женщина с ребен-
ком, мамочка окликнула ее. Они
решили бежать вместе, бежать
изо всех сил подальше от дороги,
где шли колонны машин.
Сколько они бежали, неиз-
вестно. Начинало смеркаться.
Мамина напарница упала, у нее не
было больше сил бежать. Кругом
был только лес. Они спрятались
в какую-то канаву, чтобы по-
кормить младенцев, но мальчик у
той женщины задохнулся, а я кри-
чала, потому что была голодной.
Мама была сама голодной, моло-
ка у нее не было. Она дала мне по-
сосать свой язык. Насосавшись, я
успокоилась и заснула. Женщины
выкопали руками маленькую мо-
гилку и похоронили мальчика. Его
мама упала на этот холмик и
стала плакать.
Наступала ночь, им нуж-
но было уходить, но несчастная
женщина отказалась идти даль-
ше: «Пока твоя дочь жива, ты
иди, Анна, а я останусь со своим
сыночком». Я снова стала пла-
кать, и мама пошла в никуда.
Через какое-то время она вы-
шла к какому-то хутору. Немец-
кие хутора охранялись власов-
цами. Охранник заметил маму
и побежал за ней, она бросилась
прочь. Бежать с ребенком ей было
трудно, в темноте она свалилась
в какую-то канаву и думала, что
задавила меня, потому что я
молчала. Охранник подошел к ка-
наве, но не увидел нас: было очень
темно. Мамочка долго лежала в
канаве, пока, наконец, не реши-
лась выбраться наверх. Решила:
будь что будет. Я снова начала
плакать. Мама опять «покор-
мила» меня, привязала покрепче
к себе пеленкой и пошла. Шла до
тех пор, пока не услышала гул
машин. Это двигались союзные
войска. Мама вышла из леса на
дорогу. Одна из машин остано-
вилась, и офицер-поляк спросил
маму кто она и куда идет. Мама
знала польский язык (в Западной
Белоруссии живет много поля-
ков) и ответила, что она из кон-
цлагеря и идет к своему бауеру в
местечко Музгат. Поляк посадил
маму в машину, и тут я снова за-
плакала. «А это кто?» - спросил
поляк. Маме пришлось все ему
рассказать. Она очень боялась,
что он нас расстреляет. Но он
ничего не сказал, а отвез на пер-
вый попавшийся на пути хутор,
где почему-то жила лишь одна
немка. Он приказал ей, чтобы
она накормила маму и искупа-
ла ребенка, а утром он приедет
и нас заберет. Немка выполнила
все указания. Мама рассказыва-
ла, что когда легли спать, она не
могла заснуть, ждала рассвета
и очень боялась, что поляк увезет
нас неизвестно куда. Как толь-
ко стало светать, мама сказала
немке, что ей нужно выйти на
двор по нужде, потихонечку при-
вязала меня к груди пеленкой, на-
бросила на себя одежду и, выбе-
жав из дома, пустилась бежать
по колее, оставленной машиной, и
вскоре снова вышла на шоссе. По
безлюдной дороге дошла до свое-
го местечка Музгат, где ее ра-
достно встретила немка Анна.
На этом история моего рож-
дения заканчивается. В Бело-
русию мои родители вернулись,
когда мне было десять месяцев.
Спасибо моим родителям, и спа-
сибо немке Анне. К сожалению, их
всех уже нет в живых…
Виктория ЯНШИНА. Фото Марии Кульковой и из архива М.Ефремовой
Просто какая-то невероятная победа жизни над смертью.
Что-то вроде "Жизнь прекрасна".
Реальная история о войне. Мать и отец этой женщины побывали в двух концлагерях и чудом остались живы, потом попали в Германию, где она и родилась... посреди просто адского ада, и ее мать спасла её каким-то чудом среди невероятных опасностей.
Сохраню эту историю здесь.
Там есть ужасное про войну и концлагеря, кто не хочет будоражить душу, не читайте. История страшная, но с хорошим концом - они все выжили и вернулись домой!
Очередной раз убеждаюсь, что реальная жизнь бывает покруче любого кино..
Извиняюсь, что такой формат в столбик, я копировала из пдф файла и так криво получилось.
МАРИЯ ЕФРЕМОВА.
ВОСПОМИНАНИЯ.
Мои папочка и мамочка жили в Белоруссии в Могилевской области. В 1941 году маме было 16
лет, папе 15. Весной 1942 года их угнали в Германию: сначала пешком по белорусской земле, потом
- по территории порабощённой фашистами Польши до концлагеря Освенцим (тогда он носил немецкое название Аушвиц).
Их собирались, как и всех пленных, уничтожить в газовой камере и сжечь в печах крематория. Но когда наши войска начали бомбить лагерь, их, как дрова, погрузили в машины и вывезли в Бухенвальд.
Здесь они пробыли недолго и
снова оказались в страшной оче-
реди. Их построили друг за дру-
гом, и они проходили «осмотр»
эсесовцами. На их глазах волосы
снимали скальпелем с голов, вы-
рывали золотые зубы тем, у кого
они были. Моим родителям по-
везло. Когда снова начались бом-
бежки, они были уже очень близ-
ки к входу в крематорий. Но их
снова как дрова, всех без разбо-
ра - обнажённых мужчин и жен-
щин - побросали друг на друга и
повезли. Мамочка рассказывала:
«Везли нас долго. Привезли на
границу Германии и Франции в го-
род Штутгарт. Поселили в кон-
цлагерь, откуда направляли на
работу». Некоторые работали в
городе, а моих родителей опреде-
лили на работу к бауеру (ферме-
ру) Алексу. Мамочка ухаживала
за свиньями, а отец работал в
поле. Семья, куда попали на рабо-
ту мои родители, была порядоч-
ной и доброй. Они очень уважали
тех, кто добросовестно работал,
и моих родителей сажали с со-
бой за один стол. В
1944 году моя мама забеременела, и хозяйка
Анна (ее звали так же, как и мою
маму) очень по-доброму отнес-
лась к ней.
Так как мои родители были
закреплены за концлагерем в
местечке Музгат, то когда по-
дошло время, мамочку забрали
в больницу для военнопленных.
Порядок был таков: после родов
женщина находилась с ребенком
всего один месяц, затем ее от-
правляли по месту работы, а
ребенок оставался в больнице до
полугода. Потом у него забирали
кровь для немецких госпиталей,
а тельце выбрасывали как мусор.
Моей маме оставалось побыть
с ребенком два дня, но союзные
войска открыли второй фронт и
начали бомбить Германию. Когда
началось освобождение немецкой
земли от фашистов, кругом всё
горело - деревья, земля, и рвались
снаряды. Был сущий ад. Так рас-
сказывала мамочка.
Во время бомбежки весь пер-
сонал разбежался. Когда мама
увидела, что никого рядом нет,
она забежала в детскую пала-
ту, схватила меня, привязала к
себе пеленкой, набросила на себя
какие-то халаты и выбежала на
улицу. Но бежать было некуда,
потому что все кругом горело.
Тогда она вместе со мной села под
дерево и стала ждать, когда нас
убьют. Сколько просидела, она не
знает. Увидев, что на улицу выбе-
жала еще одна женщина с ребен-
ком, мамочка окликнула ее. Они
решили бежать вместе, бежать
изо всех сил подальше от дороги,
где шли колонны машин.
Сколько они бежали, неиз-
вестно. Начинало смеркаться.
Мамина напарница упала, у нее не
было больше сил бежать. Кругом
был только лес. Они спрятались
в какую-то канаву, чтобы по-
кормить младенцев, но мальчик у
той женщины задохнулся, а я кри-
чала, потому что была голодной.
Мама была сама голодной, моло-
ка у нее не было. Она дала мне по-
сосать свой язык. Насосавшись, я
успокоилась и заснула. Женщины
выкопали руками маленькую мо-
гилку и похоронили мальчика. Его
мама упала на этот холмик и
стала плакать.
Наступала ночь, им нуж-
но было уходить, но несчастная
женщина отказалась идти даль-
ше: «Пока твоя дочь жива, ты
иди, Анна, а я останусь со своим
сыночком». Я снова стала пла-
кать, и мама пошла в никуда.
Через какое-то время она вы-
шла к какому-то хутору. Немец-
кие хутора охранялись власов-
цами. Охранник заметил маму
и побежал за ней, она бросилась
прочь. Бежать с ребенком ей было
трудно, в темноте она свалилась
в какую-то канаву и думала, что
задавила меня, потому что я
молчала. Охранник подошел к ка-
наве, но не увидел нас: было очень
темно. Мамочка долго лежала в
канаве, пока, наконец, не реши-
лась выбраться наверх. Решила:
будь что будет. Я снова начала
плакать. Мама опять «покор-
мила» меня, привязала покрепче
к себе пеленкой и пошла. Шла до
тех пор, пока не услышала гул
машин. Это двигались союзные
войска. Мама вышла из леса на
дорогу. Одна из машин остано-
вилась, и офицер-поляк спросил
маму кто она и куда идет. Мама
знала польский язык (в Западной
Белоруссии живет много поля-
ков) и ответила, что она из кон-
цлагеря и идет к своему бауеру в
местечко Музгат. Поляк посадил
маму в машину, и тут я снова за-
плакала. «А это кто?» - спросил
поляк. Маме пришлось все ему
рассказать. Она очень боялась,
что он нас расстреляет. Но он
ничего не сказал, а отвез на пер-
вый попавшийся на пути хутор,
где почему-то жила лишь одна
немка. Он приказал ей, чтобы
она накормила маму и искупа-
ла ребенка, а утром он приедет
и нас заберет. Немка выполнила
все указания. Мама рассказыва-
ла, что когда легли спать, она не
могла заснуть, ждала рассвета
и очень боялась, что поляк увезет
нас неизвестно куда. Как толь-
ко стало светать, мама сказала
немке, что ей нужно выйти на
двор по нужде, потихонечку при-
вязала меня к груди пеленкой, на-
бросила на себя одежду и, выбе-
жав из дома, пустилась бежать
по колее, оставленной машиной, и
вскоре снова вышла на шоссе. По
безлюдной дороге дошла до свое-
го местечка Музгат, где ее ра-
достно встретила немка Анна.
На этом история моего рож-
дения заканчивается. В Бело-
русию мои родители вернулись,
когда мне было десять месяцев.
Спасибо моим родителям, и спа-
сибо немке Анне. К сожалению, их
всех уже нет в живых…
Виктория ЯНШИНА. Фото Марии Кульковой и из архива М.Ефремовой