Polizei, Polizei
Вчера ходили с А-ром в полицию из-за истории с Тимом.
Тим (досадно, что имя совпадает с моим прозвищем) - тот самый, с 13 "таделями", из-за которого прошлой весной упал в ледяную воду Алеков друг (а отморозок Тим смеялся - как позже в школе на разбирательстве хихикала отморозок мама: а что, собственно, случилось?).
25-го мне позвонили из школы, сообщили: Алека увезли на скорой помощи с рваной раной в голове.Прибыла в клинику к операции (накладывали швы), Алек уже был более-менее в порядке. (И только вчера рассказал: в машине его трясло; Алека задним числом интересовало: это "нормально", когда дрожишь от боли?) Только вид... Запекшаяся кровь чуть выше виска, кровь на рубашке... Рассказал: шел в библиотеку, Тим шел навстречу, заломил Алеку руки, потащил его, будто из полиции; Алеку поначалу это казалось забавной игрой. Около библиотеки Алек потребовал, чтоб Тим его отпустил. Никакой реакции. Алек его ногой лягнул, начал вырываться. Тим неожиданно отпустил руки, Алек упал головой на ступеньку... Когда рассказывал, много раз повторил с огорчением: "Я не успел руки вперед выставить", - перед папой оправдывался, господи... Это все в изложении Алека. Больше он не заметил, не помнит и т.д. Кажется, было еще кое-что, но об этом позже.
Мамы из родительского комитета были уверены, что мы подадим заявление в полицию, страшно обрадовались, что Тим наконец вылетит из школы. А я... с удивлением слушала наставления и соображения. Тима я не знаю, не видела никогда; в голове - Макаренко, питерские друзья, Маринин Илюша... А случай - невнятный: может, случайность.
Когда пришла повестка из полиции, позвонили директрисе с вопросом: кто организовал дело? Она сказала: там были пара полицейских (это был день открытых дверей, кстати!), они и написали заяву. Сообщила, что опросила свидетелей, они говорят: Тима пытались оттащить от Алека; Тим подставил подножку; когда Алек упал, Тим его еще и пнул. На следующий день с Тимом был еще инцидент: из-за него другой мальчишка упал, чуть не повредил копчик. Тут появилось чувство внутреннего согласия с походом в полицию. И ведь вправду все могло отвратительно кончиться... Сказала Алеку: Тиму самое время испугаться и остановиться; но ты - говори только факты, не обвиняй и не выгораживай, ты не судья. Расспросила еще раз - говорит все то же. Рассказала, что видели свидетели, но еще раз повторила: тебе нужно рассказывать то, что воспринимал ты.
У Алека первая реакция на предстоящий допрос - забавная: "А! я уже видел, как это бывает", - вспомнил комнатку со следователем в Музее ГДР.
В полиции его предупредили, чтоб не сочинял. Женщина задала главный вопрос: тебя толкнули, ногу подставили - или ты потерял равновесие? И сын сказал: потерял равновесие... Что-то там врое было под ногой, но что? может, ботинок, может, портфель... уже не вспомнить.
Директрису разочарует, конечно, такой исход. А я... сыном горжусь. Был тверд и последователен, не поддался внушениям, не по ожиданиям поступил.
Глупо, может, но это и правда главное чувство. Я "родительскому комитету" сразу сказала: если написавший заявление хотел использовать наш случай, он просчитался. Ни фактов, ни злости ни у кого из нас недостаточно, чтобы чаша Фемиды куда-то склонилась.
А на директрису - легкое зло. Не было там никаких полицейских, оказывается, - это она написала заявление. Полицейская говорит: хочет жизнь себе облегчить; работал с Тимом психолог?.. А можно и так сказать: на других неприятные решения перекладывает.
Тим (досадно, что имя совпадает с моим прозвищем) - тот самый, с 13 "таделями", из-за которого прошлой весной упал в ледяную воду Алеков друг (а отморозок Тим смеялся - как позже в школе на разбирательстве хихикала отморозок мама: а что, собственно, случилось?).
25-го мне позвонили из школы, сообщили: Алека увезли на скорой помощи с рваной раной в голове.Прибыла в клинику к операции (накладывали швы), Алек уже был более-менее в порядке. (И только вчера рассказал: в машине его трясло; Алека задним числом интересовало: это "нормально", когда дрожишь от боли?) Только вид... Запекшаяся кровь чуть выше виска, кровь на рубашке... Рассказал: шел в библиотеку, Тим шел навстречу, заломил Алеку руки, потащил его, будто из полиции; Алеку поначалу это казалось забавной игрой. Около библиотеки Алек потребовал, чтоб Тим его отпустил. Никакой реакции. Алек его ногой лягнул, начал вырываться. Тим неожиданно отпустил руки, Алек упал головой на ступеньку... Когда рассказывал, много раз повторил с огорчением: "Я не успел руки вперед выставить", - перед папой оправдывался, господи... Это все в изложении Алека. Больше он не заметил, не помнит и т.д. Кажется, было еще кое-что, но об этом позже.
Мамы из родительского комитета были уверены, что мы подадим заявление в полицию, страшно обрадовались, что Тим наконец вылетит из школы. А я... с удивлением слушала наставления и соображения. Тима я не знаю, не видела никогда; в голове - Макаренко, питерские друзья, Маринин Илюша... А случай - невнятный: может, случайность.
Когда пришла повестка из полиции, позвонили директрисе с вопросом: кто организовал дело? Она сказала: там были пара полицейских (это был день открытых дверей, кстати!), они и написали заяву. Сообщила, что опросила свидетелей, они говорят: Тима пытались оттащить от Алека; Тим подставил подножку; когда Алек упал, Тим его еще и пнул. На следующий день с Тимом был еще инцидент: из-за него другой мальчишка упал, чуть не повредил копчик. Тут появилось чувство внутреннего согласия с походом в полицию. И ведь вправду все могло отвратительно кончиться... Сказала Алеку: Тиму самое время испугаться и остановиться; но ты - говори только факты, не обвиняй и не выгораживай, ты не судья. Расспросила еще раз - говорит все то же. Рассказала, что видели свидетели, но еще раз повторила: тебе нужно рассказывать то, что воспринимал ты.
У Алека первая реакция на предстоящий допрос - забавная: "А! я уже видел, как это бывает", - вспомнил комнатку со следователем в Музее ГДР.
В полиции его предупредили, чтоб не сочинял. Женщина задала главный вопрос: тебя толкнули, ногу подставили - или ты потерял равновесие? И сын сказал: потерял равновесие... Что-то там врое было под ногой, но что? может, ботинок, может, портфель... уже не вспомнить.
Директрису разочарует, конечно, такой исход. А я... сыном горжусь. Был тверд и последователен, не поддался внушениям, не по ожиданиям поступил.
Глупо, может, но это и правда главное чувство. Я "родительскому комитету" сразу сказала: если написавший заявление хотел использовать наш случай, он просчитался. Ни фактов, ни злости ни у кого из нас недостаточно, чтобы чаша Фемиды куда-то склонилась.
А на директрису - легкое зло. Не было там никаких полицейских, оказывается, - это она написала заявление. Полицейская говорит: хочет жизнь себе облегчить; работал с Тимом психолог?.. А можно и так сказать: на других неприятные решения перекладывает.