Как, критикуя, не выставлять себя в дурном свете?
Многое в единичных особенностях явления можно было бы подвергнуть порицанию. Однако речь идет здесь не об эмпирически особенном, которое всецело предоставлено случаю. Кроме того, нет ничего более легкого, чем порицать и выказывать тем самым свое лучшее понимание дела и свои добрые намерения. Это субъективное порицание, имеющее перед собой лишь единичное и его недостатки, дается очень легко; уверяя в своих добрых намерениях, заботе о благе целого и сообщая себе видимость доброго сердца, оно может вырасти в своей кичливости и чванстве до необычайных размеров. Ведь гораздо легче увидеть недостатки в индивидах, государстве, управлении миром, чем усмотреть их подлинное содержание. Ибо негативное суждение с благородной миной возвышается над сутью дела, не проникая в нее и не постигая ее позитивного содержания. Конечно, порицание может быть обоснованным, однако гораздо легче отыскать недостатки, чем субстанциальное начало (например, в произведениях искусства). Люди часто думают, что они разделались с вещью, справедливо обнаружив в ней недостатки. Они правы, но вместе с тем и неправы, ибо не постигают положительной основы вещи. Искать повсюду дурное, не видя в нем ничего положительного, подлинного, есть признак величайшей поверхностности.
Если лекарство давать лошадиными дозами, то оно не излечит. Отравить - может, излечить - нет. Превышение дозы имеет, как правило, простую причину: некомпетентность и, быть может, умственную неполноценность отмерившего лекарство. То же верно и насчет критики. При чтении слишком острых критических замечаний бросается в глаза непонимание сути вопроса, ограниченность критика и очень часто его общее нездоровье.
Начавший читать статью мог удивиться несколько странной речи автора. И наверняка в его уме уже стали складываться заготовки для комментария. Почему бы не блеснуть остроумием, когда автор так подставляется. Но вряд ли получится, потому что весь первый абзац - слова Гегеля (Эстетика. М., 1973. Т.4. С.286). Что сталось с критическим пылом, не угас?
Сменил направление?
С Гегелем мы не спорим. Тому много причин. С близкими людьми - часто. Кто-то критикует больше, кто-то меньше, но почти у каждого есть кого покритиковать. Иногда даже есть на кого вылить гнев, возникающий по совершенно пустым поводам. Это бессмысленный гнев, если говорить о непосредственной пользе для дела, но косвенная польза есть. О, еще какая!
Не гневается тот, кто ниже по статусу, ему гневаться по рангу не положено. Можно что-то себе думать, может быть даже бурчать потихонечку или сплетничать осторожненько, но открыто критиковать опасно, можно сильно пострадать. Напротив, вышестоящий может разъяряться как угодно, может быть даже уважать больше станут. Есть, говорят, места, где без ярости, приправленной матерщиной, вообще говорить бессмысленно. Ярость и критика - это как будто разные вещи. Критик представляется всем по-разному, но очень часто - худым строгим интеллигентом. Ярящийся тоже видится каждому по-своему, но часто - легко краснеющим толстяком.
То ли разъяряться может себе позволить лишь увесистый тип, а в критике агрессия довольно пассивна, то ли гормональный фон у ярости и критики разный, но телесное соответствие в большей или меньшей степени есть. Могу предположить, что в основе лежит нечто одно, но для разных людей. Возможно, это желание занять более высокую позицию. Показать свое превосходство. Избежать в иерархии попадания на низкое место. Последнее, кстати сказать, неплохо объясняет тот факт, что самая безудержная критика изливается из уст людей малоспособных, имеющих ограниченные представления, как будто учились-учились, да не доучились.
Но не только в этом дело. Хорошо известна раздражительная слабость старых и больных людей. Это отдельная большая тема. Если познакомиться с критиком поближе, он вполне может оказаться человеком с сильными телесными страданиями. Хочется посочувствовать, но он так язвит словом, что сочувствие пропадает. Но что ему, бедному, делать? Если он примет сочувствие, то расслабится, расплачется, осознает свое положение, быть может окажется перед лицом скорого завершения земного бытия. Именно для того, чтобы этого избежать, чтобы поддерживать себя злобой, он и ищет объекты для придирчивого исследования при помощи интеллекта всевозможных несовершенств.
Как выглядеть достойно, критикуя? Об этом немало писал Дейл Карнеги. Правда, он рассматривал все больше пользу для дела. Если быть жестким и невнимательным к человеку, то конструктивная часть замечания не будет воспринята. Такая критика бессмысленна. Надо бы сперва выразить симпатию, заинтересованность, высоко оценить заслуги. Их можно обнаружить даже в самых безнадежных случаях, но это бывает непростой задачей, перед которой пасуют спешащие руководители и растерянные родители. После того, как внимание человека обратится к говорящему, признав его не несущем угрозу чувству собственного достоинства, можно сказать то, что сделает результат его работы еще лучше. Если же заслуги не нашлись, доброты для понимания не хватило, то внимание можно захватить угрозой унижения, нападением. Пусть защищается. Опасность проигнорировать не удастся.
Можно и так. Можно. Но тот, кого вынудили защищаться, может не пожалеть оппонента и положить его на обе лопатки. Не все и не всегда оправляются после такого укладывания.
Может быть иначе. Полная победа. Над слабым противником. Бессмысленная жестокость. Как следствие - отвращение окружающих, подавляемое презрение к себе.
Еще один вариант - битва гигантов. Может затягиваться надолго и отлично развлекать наблюдателей. Лучшая из трех возможностей. По-своему очень даже интересно. Если встретились борцы одной весовой категории и не используют запрещенные приемы, то это зрелище, на которое приходят люди. Можно блеснуть и прославиться. Можно день за днем повышать свой авторитет (заодно и авторитет соперника). Можно попутно получать немалый доход, в числе прочего благодаря бесплатной рекламе.
Есть места, где встречаются борцы, а есть обыденная спокойная жизнь. И если борец в обыденной жизни будет выскакивать из-за угла и колотить гуляющих сограждан, то адекватность его будет под большим сомнением. И прав будет тот, кто организует сограждан, чтобы обеспечить ему безопасную жизнь в ограниченном пространстве. После чего выглядеть достойно можно будет только вместе с этим пространством.
Для тех, кто верит в то, что критика улучшает этот мир, и хотел бы участвовать в улучшении, напишу несколько правил.
Критикуемому поневоле будет казаться, что он не нравится, если нет убеждения в обратном. Потому критика уместна только после твердого установления доброжелательных отношений и когда очевидно, что такие отношения наверняка будут поддерживаться несмотря ни на что. Трудное для исполнения правило, правда?
Не надо критиковать то, что изменить невозможно или трудно. Как бы ни хотелось высказать свое мнение, следует воздержаться, потому что человеку, который не может ответить действием, станет просто плохо, и следом испортится еще многое другое.
Хвалить - публично, корить - лично. Наоборот поступают лишь те, кто занят установлением своего места в иерархии, или те, у кого с осознанием собственных действий большие проблемы.
Критикуйте только то, в чем достоверно разбираетесь лучше критикуемого. Если можете с легкостью заменить его и добиться лучших результатов в чем-то конкретном. У того, кто имеет о деле поверхностные общие представления, бывает ложная убежденность, что всего можно добиться иначе, проще и лучше. Но реальность берет свое, и практик проходит к цели лучшим из доступных, а не умозрительных путей. Критик в глазах практика - просто дурак. Хотя в глазах других критиков может быть кем угодно. Но мы ведь говорим об улучшении мира, а не о самовозвышении.
Следовать этим правилам настолько трудно, что разумные добрые люди почти не критикуют других. Есть много других способов повлиять на ситуацию в лучшую сторону. Ну а те, кому важно занять позицию сверху, действуют наоборот и тем вернее достигают нужного им успеха, чем сильнее вредят нашему доброму миру. Потому их успех - это наш общий провал. Пожелаем же себе, чтобы таких провалов у нас было как можно меньше. И постараемся защититься писаными и неписаными законами от морального насилия так же, как от физического.
Если лекарство давать лошадиными дозами, то оно не излечит. Отравить - может, излечить - нет. Превышение дозы имеет, как правило, простую причину: некомпетентность и, быть может, умственную неполноценность отмерившего лекарство. То же верно и насчет критики. При чтении слишком острых критических замечаний бросается в глаза непонимание сути вопроса, ограниченность критика и очень часто его общее нездоровье.
Начавший читать статью мог удивиться несколько странной речи автора. И наверняка в его уме уже стали складываться заготовки для комментария. Почему бы не блеснуть остроумием, когда автор так подставляется. Но вряд ли получится, потому что весь первый абзац - слова Гегеля (Эстетика. М., 1973. Т.4. С.286). Что сталось с критическим пылом, не угас?
Сменил направление?
С Гегелем мы не спорим. Тому много причин. С близкими людьми - часто. Кто-то критикует больше, кто-то меньше, но почти у каждого есть кого покритиковать. Иногда даже есть на кого вылить гнев, возникающий по совершенно пустым поводам. Это бессмысленный гнев, если говорить о непосредственной пользе для дела, но косвенная польза есть. О, еще какая!
Не гневается тот, кто ниже по статусу, ему гневаться по рангу не положено. Можно что-то себе думать, может быть даже бурчать потихонечку или сплетничать осторожненько, но открыто критиковать опасно, можно сильно пострадать. Напротив, вышестоящий может разъяряться как угодно, может быть даже уважать больше станут. Есть, говорят, места, где без ярости, приправленной матерщиной, вообще говорить бессмысленно. Ярость и критика - это как будто разные вещи. Критик представляется всем по-разному, но очень часто - худым строгим интеллигентом. Ярящийся тоже видится каждому по-своему, но часто - легко краснеющим толстяком.
То ли разъяряться может себе позволить лишь увесистый тип, а в критике агрессия довольно пассивна, то ли гормональный фон у ярости и критики разный, но телесное соответствие в большей или меньшей степени есть. Могу предположить, что в основе лежит нечто одно, но для разных людей. Возможно, это желание занять более высокую позицию. Показать свое превосходство. Избежать в иерархии попадания на низкое место. Последнее, кстати сказать, неплохо объясняет тот факт, что самая безудержная критика изливается из уст людей малоспособных, имеющих ограниченные представления, как будто учились-учились, да не доучились.
Но не только в этом дело. Хорошо известна раздражительная слабость старых и больных людей. Это отдельная большая тема. Если познакомиться с критиком поближе, он вполне может оказаться человеком с сильными телесными страданиями. Хочется посочувствовать, но он так язвит словом, что сочувствие пропадает. Но что ему, бедному, делать? Если он примет сочувствие, то расслабится, расплачется, осознает свое положение, быть может окажется перед лицом скорого завершения земного бытия. Именно для того, чтобы этого избежать, чтобы поддерживать себя злобой, он и ищет объекты для придирчивого исследования при помощи интеллекта всевозможных несовершенств.
Как выглядеть достойно, критикуя? Об этом немало писал Дейл Карнеги. Правда, он рассматривал все больше пользу для дела. Если быть жестким и невнимательным к человеку, то конструктивная часть замечания не будет воспринята. Такая критика бессмысленна. Надо бы сперва выразить симпатию, заинтересованность, высоко оценить заслуги. Их можно обнаружить даже в самых безнадежных случаях, но это бывает непростой задачей, перед которой пасуют спешащие руководители и растерянные родители. После того, как внимание человека обратится к говорящему, признав его не несущем угрозу чувству собственного достоинства, можно сказать то, что сделает результат его работы еще лучше. Если же заслуги не нашлись, доброты для понимания не хватило, то внимание можно захватить угрозой унижения, нападением. Пусть защищается. Опасность проигнорировать не удастся.
Можно и так. Можно. Но тот, кого вынудили защищаться, может не пожалеть оппонента и положить его на обе лопатки. Не все и не всегда оправляются после такого укладывания.
Может быть иначе. Полная победа. Над слабым противником. Бессмысленная жестокость. Как следствие - отвращение окружающих, подавляемое презрение к себе.
Еще один вариант - битва гигантов. Может затягиваться надолго и отлично развлекать наблюдателей. Лучшая из трех возможностей. По-своему очень даже интересно. Если встретились борцы одной весовой категории и не используют запрещенные приемы, то это зрелище, на которое приходят люди. Можно блеснуть и прославиться. Можно день за днем повышать свой авторитет (заодно и авторитет соперника). Можно попутно получать немалый доход, в числе прочего благодаря бесплатной рекламе.
Есть места, где встречаются борцы, а есть обыденная спокойная жизнь. И если борец в обыденной жизни будет выскакивать из-за угла и колотить гуляющих сограждан, то адекватность его будет под большим сомнением. И прав будет тот, кто организует сограждан, чтобы обеспечить ему безопасную жизнь в ограниченном пространстве. После чего выглядеть достойно можно будет только вместе с этим пространством.
Для тех, кто верит в то, что критика улучшает этот мир, и хотел бы участвовать в улучшении, напишу несколько правил.
Критикуемому поневоле будет казаться, что он не нравится, если нет убеждения в обратном. Потому критика уместна только после твердого установления доброжелательных отношений и когда очевидно, что такие отношения наверняка будут поддерживаться несмотря ни на что. Трудное для исполнения правило, правда?
Не надо критиковать то, что изменить невозможно или трудно. Как бы ни хотелось высказать свое мнение, следует воздержаться, потому что человеку, который не может ответить действием, станет просто плохо, и следом испортится еще многое другое.
Хвалить - публично, корить - лично. Наоборот поступают лишь те, кто занят установлением своего места в иерархии, или те, у кого с осознанием собственных действий большие проблемы.
Критикуйте только то, в чем достоверно разбираетесь лучше критикуемого. Если можете с легкостью заменить его и добиться лучших результатов в чем-то конкретном. У того, кто имеет о деле поверхностные общие представления, бывает ложная убежденность, что всего можно добиться иначе, проще и лучше. Но реальность берет свое, и практик проходит к цели лучшим из доступных, а не умозрительных путей. Критик в глазах практика - просто дурак. Хотя в глазах других критиков может быть кем угодно. Но мы ведь говорим об улучшении мира, а не о самовозвышении.
Следовать этим правилам настолько трудно, что разумные добрые люди почти не критикуют других. Есть много других способов повлиять на ситуацию в лучшую сторону. Ну а те, кому важно занять позицию сверху, действуют наоборот и тем вернее достигают нужного им успеха, чем сильнее вредят нашему доброму миру. Потому их успех - это наш общий провал. Пожелаем же себе, чтобы таких провалов у нас было как можно меньше. И постараемся защититься писаными и неписаными законами от морального насилия так же, как от физического.