Новогодняя сказка НАДЕЖДЫ (современная анти-антиутопия)
«Я так хочу, чтобы жил
Тот, кто бросит лучик света
В этом брошенный богом мир»
(А.Макаревич)
Часть 1
День 31 декабря в этом году выдался ветреный, холодный. С самого утра по земле мела колючая поземка, ветер пронизывал до костей, снег забивался за шиворот. Погодка была такая, что, как говорится, хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Весь народ сидел в теплых домах и квартирах и готовился к встрече Нового года. Что же касается сказочной лесной нечисти, то ей полагалось в предпраздничный день оживиться и постараться по максимуму навредить людям - Снегурочку там украсть или Деда Мороза к детям не пустить, однако весь этот «фольклорный элемент» (цитируя известные стихи Л.Филатова) собрался в теплой избушке на курьих ножках и носу наружу не казал.
Баба Яга лениво щелкала пультом телевизора. В новостях по всем программам - войны, конфликты, коронавирус, в общем - сущий ад. Даже в страшных сказках по Кощея и Змея Горыныча было, пожалуй, безопаснее, чем в этом взбесившемся мире на пороге 2022 года.
- Слышь, Леший! - позвала баба Яга скрипучим голосом.
- Чего тебе, старая? - отозвался заросший мхом Леший, вожделенно поглядывающий на громадную бутыль самогона, приготовленную по случаю праздника. Если бы не строгая Яга, давно они с Кикиморой и Домовым дорвались бы до заветной бутыли. Да и оборотень-волк, очень давно по собственным тайным причинам не перекидывавшийся в человека, охотно составил бы им компанию. Так нет же, хозяйка избушки блюдет традицию - до речи президента и боя курантов ни-ни. Тьфу, пропасть, обидно!
- Чего-чего! - передразнила Яга. - Только о выпивке и думаешь, старый, совсем свои обязанности позабыл. А кто злые козни людям строить сегодня будет?!
Леший уставился на нее мутным взглядом завзятого выпивохи. Кикимора лениво потянулась на лежанке. Худой черный кот, прикорнувший на лавке, приоткрыл зеленый глаз и перевернулся на другой бок. Волк зевнул и лениво почесал лапой за ухом.
- Скучно с вами, совсем разленились, - продолжала Яга, - Поднимайтесь, лодыри! Айда к людям, делом займемся - пакости всякие творить да праздник портить. На то мы и нечистая сила!
- Так ведь 21 век на дворе, давно никто не верит в нас, - пробормотал хлопотавший возле самовара Домовой. - Да люди сами свою жизнь донельзя испакостили - вона, гадость какую по телеку целый день показывают. И без нас в мире полная ж…
Кот проснулся, выгнул спину, выпустил когти и зашипел: бранных слов он не любил. Яга покачала головой, погрозила Домовому костлявым пальцем, потом, кряхтя, поднялась с лавки и замахнулась клюкой на вожделенную бутыль:
-А ну, - гаркнула она, - поднимайтесь, дармоеды, пошли людям вредить - или оставлю на Новый год без самогонки. Ишь, совсем службу забыли, никакой ответственности. Прямо как депутаты-политики окаянные! - и Яга в сердцах плюнула в сторону телевизора, - видимо, просмотр новостей впечатлил старуху.
Угроза остаться без выписки подействовала: вздыхая и охая, Леший и Кикимора, поднялись со своих мест и поплелись за Ягой на выход.
- В такую погоду хороший хозяин собаку…, - заскулил было волк, но Яга строго зыркнула на него черным глазом: «Ты волк, а еще точнее - волколак, оборотень. Так что знай свою службу и не скули. Ишь, собака тут нашлась!» Волк поджал хвост и уныло потрусил к выходу.
Дома оставили лишь черного кота да Домового, в чьи обязанности не входило вредить людям, а лишь следить за порядком в доме. Домовой поглядел в мутное окошко вслед уходящей компании и, шаркая лаптями, потопал в погреб, чтобы, пока скупая хозяйка не видит, побаловать кота сметанкой.
………………………………..
В километре от лесной опушки из пригородной электрички на пустынную платформу вышла тем временем весьма необычная группа - четверо ребят и немолодой мужчина в сопровождении большой лохматой собаки. Мужчина сильно хромал и украдкой морщился от боли, поэтому выйти из электрички ему помогли двое подростков лет пятнадцати - мальчик и девочка, судя по внешней схожести, брат и сестра. Брат был нагружен тяжеленным рюкзаком и парой столь же увесистых сумок, а девочка несла за спиной футляр с гитарой. Мужчина был, без сомнения, учителем - его профессию выдавал слишком громкий голос, привычка постоянно держать всех детей в поле зрения, а также что-то неуловимое, некая «аура», которую невозможно выразить словами, но которую безошибочно «считывают» все школьники на свете и поспешно здороваются на улице, даже если ты работаешь в совсем другой школе и дети не видели тебя ни разу в жизни. Вместе с ними из вагона вышел паренек помладше с ребенком-инвалидом на руках. На платформе он очень бережно поставил ребенка на землю и крепко ухватил за руку, точнее - за короткую культю, поскольку рук у малыша в собственном смысле не было - лишь культи, да еще одна нога была короче другой. Выскочившая впереди всех лохматая дворняжка выглядела этакой «смесью бульдога с носорогом», настолько она была неказиста на вид. Маленький этот отряд двинулся по дороге в сторону леса, однако при этом не производил впечатление ни жалкое, ни убогое. Напротив, они с такой энергией устремились вперед сквозь метущую поземку, настолько оживленно переговаривались между собой, так слаженно приспосабливались к скорости движения своего учителя, парнишки с тяжелыми сумками и маленького инвалида, что производили впечатление какой-то могучей бодрой силы. Неказистая на вид собачка тоже весело рванула вперед по дороге, то и дело оглядываясь, подбегая к людям, а потом вновь устремляясь вперед и в стороны, проваливаясь в снег, подпрыгивая и весело фыркая. В общем, компания просто дышала энергией и устремленностью к цели.
………………………………….
В одной из столичных школ за неделю до праздника учитель русского языка и литературы Иван Иванович, руководивший школьным волонтерским отрядом, бросил ребятам клич - собрать к Новому году подарки и отвезти их в загородный приют для одиноких стариков, носящий какое-то громкое современное название типа «социальный центр». Волонтерский отряд был большой, и обычно в любую поездку отправлялось по 20-30 человек - хоть в приют для бездомных собак, хоть в детскую больницу, хоть в дом престарелых, хоть в приют для бомжей. Но на этот раз Иван Иванович прекрасно понимал: поедет совсем немного ребят. Предпраздничный день, плохая погода, многих не пустят родители. Поскольку к школе их был приписан детский дом, вся надежда его была именно на детдомовских волонтеров. Им не нужно было отпрашиваться у родителей, а директор детдома и воспитатели вполне доверяли старому учителю и не возражали против такой поездки: участие в волонтерской деятельности заметно повышало так называемый рейтинг детского учреждения. Но даже среди детдомовских волонтеров в эту поездку вызвались самые… как бы это сказать? в общем, самые-самые. Остальные остались слоняться по комнатам, смотреть телевизор, вести бессмысленные разговоры ни о чем и приставать к тем везунчикам, у которых волею судеб имелся собственный телефон: дай поиграть. Обычное пустое, бессмысленное времяпрепровождение в детском доме: ребят много, личного пространства ни у кого нет, все передвигаются хаотически, как броуновские частицы и, собственно говоря, даже не могут вспомнить потом, чем занимались целый день.
Иван Иванович детей очень любил, но своей семьи никогда не имел. Всю жизнь прожил с мамой: классическая ситуация, когда мама вначале одна воспитывает сына, а потом оставляет его при себе безо всякой возможности личной жизни. Хотя, возможно, он просто не встретил женщину, близкую ему по духу. Иван Иванович был романтиком-мечтателем, вдохновенно сеявшим «разумное, доброе, вечное», и ни за что на свете не согласился бы обречь себя на тот обывательский быт, которым ему представлялась семья: телевизор, кухонные ссоры, ремонты-дачи-огороды и дети, растущие потребителями. С детства жадно глотая книги, он был потрясен антиутопиями типа «451 градус по Фаренгейту» Р.Брэдбери и «О, дивный новый мир!» О.Хаксли - и всю дальнейшую жизнь посвятил вдохновенной борьбе за то, чтобы такой кошмар не воплотился в реальность. Стоит ли удивляться, что он выбрал профессию учителя-словесника?! Именно в школе он нашел применение своим высоким жизненным идеалам. В школе молодой учитель создал «литературный клуб», где дети могли не только обсуждать книги, встречаться и писателями и поэтами, но и сами пробовать свои силы в литературном творчестве. Его ученики постоянно побеждали на городских и областных олимпиадах и конкурсах юных поэтов и прозаиков. Мечтой почти каждого школьника было, чтобы именно Иван Иванович вел в его классе русский язык и литературу. Он никогда не кричал на детей, самозабвенно любил свой предмет, часто читал на уроках вслух интересные книги и вообще был окружен какой-то особой «аурой» одухотворенности и гуманизма.
В то время, как многих учителей раздражали дети из детского дома (действительно, у многих из них были проблемы с учебой и поведением), Иван Иванович прекрасно понимал, что причиной тому - не «дурная наследственность», а отсутствие родительской любви и заботы. Он готов был до вечера заниматься с этими детьми, подтягивать по своему предмету, да и просто дарить веру в свои силы, в свое право на счастливое будущее. Шли годы, складывались в десятилетия. И однажды он пришел к тому, что детям важны не только добрые слова и добрые книги, но и добрые дела, и к своему любимому детищу - литературному клубу добавил еще одно - школьный волонтерский отряд. Причем самыми «золотыми» его волонтерами были как раз дети из детского дома: сами обделенные судьбой, они были особенно отзывчивы на чужую беду.
Ивану Ивановичу нередко приходили в голову мысли усыновить кого-то из ребят. Однако мама вначале была категорически против, ну, а потом ее «накрыло» старческое слабоумие, описанное врачом Альцгеймером, и сын много лет преданно ухаживал за ней. Умерла она этой осенью. Похоронив и оплакав ее всем сердцем, он снова вернулся к мысли об усыновлении: закончил Школу Приемных Родителей и собрал необходимые документы. Из-за неразберихи и бюрократической волокиты, обычной в таких делах, история с документами затянулась, и в опеку с готовым пакетом бумаг он пришел лишь в 20-х числах декабря. Там его вначале пытались мягко отговаривать: мол, зачем Вам, холостому пятидесятилетнему, мужчине такая обуза, лучше женитесь. Зав.опекой, одинокая молодящаяся дама за сорок, даже попыталась флиртовать с ним. Он проявил упорство - дама изменилась в лице и пустила в ход «тяжелую артиллерию» типа «Еще неизвестно, зачем одинокому мужику дети понадобились» и «Найдем, к чему придраться, все равно откажем». Иван Иванович решил не сдаваться и все же подал свое заявление, пригрозив пойти в суд в случае отказа.
- Вот же кикимора! - мысленно обозвал он даму, выходя из опеки. На рассмотрение его заявления полагалось 10 рабочих дней, новогодние каникулы очень оттягивали срок решения, так что теперь ему оставалось лишь томиться ожиданием и от нервов фантизировать в стиле: до Думы дойду, журналистов привлеку, дачу продам и дам взятку и прочее, и прочее.
Кого именно он собирается усыновить или взять под опеку, Иван Иванович пока так и не решил. Он понимал, что любой ребенок-сирота имеет право на счастье, но все же ему хотелось найти своего ребенка,- как он сформулировал для самого себя, «того, кто будет по сердцу мне и кому буду по сердцу я». И вот накануне предновогодней волонтерской поездки ему пришла в голову сумасшедшая мысль: кто поедет, того и возьму. Будучи сам очень добрым человеком, он более всего ценил в людях то качество, которое в душе называл «страсть к добру». Так вот, нужно было обладать очень сильной «страстью к добру», чтобы в такую погоду в предпраздничный день отправиться в глушь, в забытый богом приют для стариков. Буквально за день до поездки Иван Иванович очень неудачно упал, поскользнувшись, в школьном дворе. Даже не подозревая, что сломал ногу, он с помощью подбежавших детей поднялся и тут же застонал от резкой боли. «Пустяк, обычный вывих, - сказал он себе. - Не отменять же из-за этого поездку».
Лирическое отступление №1. Знаете, дорогие читатели, вот пишу я этот рассказ, а перед глазами у меня стоит образ учителя, созданный В.Тихоновым в фильме «Доживем до понедельника». Люди моего поколения, наверняка, не раз восхищались этим образом. И вот как-то недавно я предложила своим собственным детям для семейного просмотра этот старый фильм. И что вы думаете? Тихонов в этом фильме моих детей… раздражал. Вот их претензии: нарцисс, любуется собой, бестактный - обидел учительницу начальных классов, амбициозный. Особенно возмутило их, что этот «старик», одинокий холостяк, живущий с мамой, влюбился в молодую девушку - собственную бывшую ученицу. Возможно, времена изменились... Но, да простят меня почитатели этого чудесного фильма, я невольно увидела главного героя иными глазами - глазами собственных детей. Поэтому решила своего героя Ивана Ивановича представить несколько другим, не столь отстраненно-рафинированным интеллигентом. Но это так, мысли вслух. Вернемся к нашему повествованию.
Итак, своеобразный анти-волонтерский отряд из нечистой силы под руководством Бабы Яги двигался по лесной дороге с целью сотворить людям как можно больше зла. Надо вам сказать, дорогие читатели, что вся эта нечисть существовала как бы в двух мирах - сказочном и реальном. И баба Яга, и Леший, и все остальные персонажи жили и действовали в мире людей, принося там ничуть не меньше зла. Однако в ночь под Рождество традиционно сам бог… точнее, сам черт велел им пакостить людям именно в своем мифологическом обличье. Ну, вспомните, знаменитую «Ночь перед Рождеством» Н.В.Гоголя - самая что ни на есть колдовская ночь. А поскольку времена изменились и основным «ночным» праздником стал теперь Новый год, то и козни свои нечистая сила уже где-то с век как творила именно в новогоднюю ночь.
Выйдя на лесную дорогу, сей недобрый отряд остановился в сомнениях. Куда податься в столь мерзкую погоду? Народ из местных деревень давно перебрался в город, большинство изб давно пустовало, деревни вымирали. До ближайшего поселка, где и находился тот самый «социальный центр» для одиноких стариков, добираться надо было несколько километров, а до столицы - все пятьдесят. Казалось бы, в поселок ближе. Однако Яга испытывала прямо-таки суеверный страх перед стариковским приютом: мысль о том, куда она, одинокая больная старушка, непременно попала бы, будь она человеком, повергала ее в душевный мрак и была источником ее ночных кошмаров. Именно поэтому Яга была за то, чтобы двинуть в сторону железнодорожной станции и, прикинувшись людьми (а уж волк, надень на него ошейник, как-нибудь сошел бы за собаку), отправиться в богатую возможностями столицу, остальные - за ближний путь и мелкие пакости в поселке.
В это самое время волонтерский отряд Ивана Ивановича вошел по той же самой заснеженной дороге в лес. Две необычные группы приближались к месту встречи.
Лирическое отступление №2. Вот, уже сижу пишу, а все еще ищу для себя прототип главного героя. Когда-то давно, еще в 90-е годы, мне как школьному психологу довелось работать с одним отцом-одиночкой, профессором, детским кардиохирургом. Получив в 40 лет инсульт, он был брошен на произвол судьбы женой и детьми и восстанавливался сам, как мог. Вернувшись к работе, он сделал однажды экстренную сложнейшую операцию доставленному по «скорой» мальчишке-беспризорнику лет 8, а потом выхаживал его, просиживая ночи напролет у постели своего маленького пациента. Когда ребенок однажды встретил его счастливой улыбкой и сказал «папа», наш профессор добился развода и подал документы на опеку. И тут выяснилось, что у мальчика есть брат, беспризорничавший вместе с ним. До сих пор у братьев было все вместе, все поровну. Даже селедочную голову, найденные в помойке, братья делили на двоих. Узнав об этом, добрый доктор отыскал и брата - и добился опеки над обоими. Ему тоже задавали тяжелые вопросы типа «Зачем одинокому мужчине маленькие мальчики?» Но это были 90-е, законом в стране стало беззаконие, светлое завтра было объявлено утопией, просторы России кишели детьми-беспризорниками, и детей было довольно легко хоть взять под опеку, хоть купить на органы. Сейчас же, в 20-е годы XXI века, когда мрачная антиутопия стала уже привычным образом жизни и законы были приняты соответствующие, опека/усыновление превратились для людей в некий неравный бой героя-одиночки с этой самой антиутопией, или, ну, раз уж у нас новогодняя сказка, в бой безоружного Иванушки-дурачка с огнедышащим Змеем-Горынычем.
Кстати, Ивана Ивановича в детстве дразнили именно Иванушкой-дурачком, уж больно он был добрый, доверчивый и мечтательный, что называется, «не от мира сего». Впрочем, ни слабаком, ни трусом он не был, вполне мог постоять за себя и за правое дело, - просто уж очень он верил в гуманные идеалы и в свое предназначение нести их людям. Когда-то в ранней юности, на пике юношеской романтики, отыскал он в небе в новогоднюю ночь самую яркую звезду, нарек ее своей путеводной счастливой звездой и принес ей торжественную клятву - что-то вроде «идти всегда, идти везде дорогою добра», как пелось в одной детской песне.
И вот спустя 30 с лишним лет, он шел по этой самой дороге со сломанной ногой во главе ребят-волонтеров. Ребята, надо сказать, тоже были интересные. Близнецы Надежда и Данька осиротели сравнительно недавно, года три назад. Родители их, горькие пьяницы, отравились - кстати, тоже на Новый год - «паленой водкой» и отправились в мир иной, оставив двоих детей в горе и в полном убеждении, что мир - бессмысленное дерьмо. Никакого иного примера они в жизни не видели, давно опустили руки и плыли по течению своей незавидной судьбы (типичный образ типичного детдомовца), - пока… пока Иван Иванович не обратил внимание на интересный слог, которыми Надежда писала свои сочинения. Он начал зачитывать ее сочинения на уроке вслух, как образец слога и содержания, и девочка впервые в жизни услышала похвалы в свой адрес. Дальше-больше, она вместе с братом, робея, пришла в литературный клуб. И тут-то и выяснилось доселе неизвестное обстоятельство: чтобы как-то уйти от мрачной реальности, брат и сестра… сочиняли вместе сказки и фантастические истории. Причем писала Надежда, а Данька делал иллюстрации. Их тетрадки, исписанные Надиным неровным почерком и украшенные шикарными Данькиными иллюстрациями были, как сразу понял Иван Иванович, поистине шедеврами. Шедеврами, о которых никто до сих пор не знал - ни родители-пьяницы, ни педколлектив детского дома. Было в эти произведениях что-то такое, что сам Иван Иванович затруднялся выразить словами - что-то волшебное, почти мистическое. Будучи атеистом и материалистом, он не мог отделаться от мысли, что эти истории… способны материализоваться. Да, Иван Иванович свято верил в способность талантливых людей менять мир к лучшему, но не таким же волшебным образом…
Попасть в семью у Даньки и Надежды шанса не было никакого - слишком они были большими. Обычно никто не берет в семью подростков, и чем старше дети, тем меньше у них шансов. Вот такая печальная закономерность, увы!
Вторая пара детей тоже была, по-современному говоря, сиблингами. Старшего, Мишку, давно бы усыновили, ведь он попал в детский дом лет в 6 и был очаровательным малышом с огромными голубыми глазами и волосами, светлыми, как одуванчик. Ну, просто идеал большинства усыновителей, на полном серьезе ищущих не «хорошего» и не «своего» ребенка, а вполне конкретно - «блондина с голубыми глазами». Не верите? Однако это одна из главных причин, почему большинство детей так и остаются в детских домах. Однако Мишка с каким-то фанатичным упорством отказывался быть разлученным со своим младшим братом Максимкой, который на беду свою родился калекой. Может быть, оттого, что мать пила во время беременности, а может быть, оттого, что ее сожитель, являвшийся отцом детей, спьяну неоднократно бил ее, беременную, ногой в живот. Ну, а скорее всего - оттого, что обезумевшая от пьянства и побоев женщина во время беременности принимала бог знает какую отраву, чтобы избавиться от будущего ребенка.
Так вот, этот Максимка до сих пор не попал в специализированный интернат для инвалидов лишь благодаря своему брату Мишке. Постепенно начали раскрываться необыкновенные интеллектуальные способности малыша - в четыре года он уже бегло читал и с лету учил наизусть длинные стихотворения, в пять запомнил таблицу умножения просто потому, что старший брат и его товарища учили ее вслух рядом с ним. Однако маленького вундеркинда неоднократно пытались оформить в дом инвалидов, в котором подавляющее большинство детей имеют глубокую умственную отсталость. Не то, чтобы администрация детского дома была жестокой, но так требовали правила. Однако Мишка, обладающий страстным, довольно экспансивным и сильным характером, пару раз, глядя директору прямо в глаза, заявил, что покончит с собой, если Максимку отправят туда, где у других «слюни текут», и что никто его при этом не остановит. Директор поверила. Голубоглазый блондин обрек себя на весьма печальное детдомовское сиротство, поскольку ни один потенциальный усыновитель не соглашался взять его вместе с братом-калекой. Зато Максимка в результате учился, хотя и на домашнем обучении, но по программе обычной школы. Он приспособился действовать своими культями не хуже, чем обычными руками, умел писать, и в последнее время стараниями Ивана Ивановича имел шанс перейти с общеобразовательной на особую индивидуальную программу для одаренных детей. Программу эту лично Иван Иванович взялся ему составить и «пробить» в управлении образования. Мишка гордился братом, всячески опекал его, при этом сам держался в тени и считал себя человеком весьма заурядным. Кое-как он выучился играть на гитаре, мурлыкая себе под нос какие-то нравящиеся лично ему песни, и полагал, что других дарований не имеет. Для сегодняшнего посещения он приготовил концерт, а Надежда взялась нести гитару, потому что основной задачей Мишки было вести Максимку. Казалось бы, намного разумнее оставить инвалида дома, а не тащить с собой в такую даль. Однако Максимка ни в какую не хотел отставать от брата в добрых делах и подготовил для стариков огромное количество стихов наизусть.
Собачка же попала в эту компанию тоже не просто так: прошлой зимой дети-волонтеры обнаружили возле школы дрожащего всем телом голодного щенка. Вахтерша гнала его прочь, щенок смотрел на детей отчаянными глазами. Дети галдели, гладили его и уговаривали вахтершу пустить его погреться. Они заверяли ее, что они обязательно уговорят родителей и сегодня же заберут щенка к себе домой. Иван Иванович, бывший в тот день дежурным учителем на первом этаже, видел порыв их души и прекрасно понимал, что родители ответят им отказом. К тому же собак он любил. Ну, и предложил волонтерам такой вариант: он забирает щенка себе, но собака при этом будет считаться собственностью всего волонтерского отряда. С тех пор дети то и дело заходили к нему домой поиграть и погулять с собачкой и упросили взять ее в эту поездку: мол, мы же через лес идем, нам собака очень нужна для безопасности.
И вот волонтеры Ивана Ивановича и анти-волонтеры Бабы Яги увидели друг друга. Дети опешили. Лесная нечисть также казалось растерянной. Иван Иванович, живший по принципу «я отвечаю за все», изо всех сил пытался сохранять хладнокровие и ясность ума, но даже он пребывал в полной растерянности. Лишь собака и волк, не вдаваясь в раздумья-сомнения, ощетинили шерсть и грозно зарычали друг на друга, приготовившись к боевым действиям.
(Продолжение см. в следующем посте)
Елена Бекетова
Иллюстрация из Сети