ПРОкотов. Почти триллер
Часа в два ночи коты решили, что неплохо бы перекусить.
И пошли меня будить.
Ким последние пару месяцев у нас работает режиссером-постановщиком. Садится где-нибудь в уголке и с удовлетворением наблюдает работу актера, Дона то есть. И изредка телепортирует какие-нибудь ЦУ.
А Дон тем временем исполняет самую жалостливую арию из оперы «Же не манж па сис жур и дети» на моей подушке. Сопровождая замысловатыми балетными па. Монсерат Кабалье плачет и завидует, потому что такие тонкие душераздирающие рулады ей не воспроизвести никогда. А неблагодарный зритель, то есть я, нагло, совершенно нагло, спит и истинного мастерства не ценит!
И когда все способы достучаться, вернее, домяукаться, до источника еды исчерпаны, остается последнее средство - залезть на полку и скинуть что-нибудь бодрящее мне на голову. Ну, или куда попадет. По этой причине все чугунные изделия и скульптуры девушек с веслом в натуральную величину мы на полках не держим, а ныкаем куда-нибудь подальше, откуда их нельзя столкнуть шаловливой лапой.
Итак, Дон залез на полку, прикидывая, что симпатичнее из лежащего на ней падает. Но, на мою беду, споткнулся о газету, которую я на эту злополучную полку очень неосмотрительно сунула.
И упал сам. На меня.
Когда в два часа ночи с третьей полки шкафа на вас падает шестикилограмовая упитанная тушка с растопыренными четырьмя лапами и восемнадцатью когтями, это, поверьте, не лучшее пробуждение. Да еще и когда просыпаешься от того, что кто-то проехался когтем по твоей руке, то вспоминаешь все четыре с половиной знакомых матерных ругательства.
...Еды театральная труппа, естественно, получила. Овации - тоже. Все равно пришлось вставать и идти замазывать перекисью царапину.
А аэродром на третьей полке придется прикрыть...
И пошли меня будить.
Ким последние пару месяцев у нас работает режиссером-постановщиком. Садится где-нибудь в уголке и с удовлетворением наблюдает работу актера, Дона то есть. И изредка телепортирует какие-нибудь ЦУ.
А Дон тем временем исполняет самую жалостливую арию из оперы «Же не манж па сис жур и дети» на моей подушке. Сопровождая замысловатыми балетными па. Монсерат Кабалье плачет и завидует, потому что такие тонкие душераздирающие рулады ей не воспроизвести никогда. А неблагодарный зритель, то есть я, нагло, совершенно нагло, спит и истинного мастерства не ценит!
И когда все способы достучаться, вернее, домяукаться, до источника еды исчерпаны, остается последнее средство - залезть на полку и скинуть что-нибудь бодрящее мне на голову. Ну, или куда попадет. По этой причине все чугунные изделия и скульптуры девушек с веслом в натуральную величину мы на полках не держим, а ныкаем куда-нибудь подальше, откуда их нельзя столкнуть шаловливой лапой.
Итак, Дон залез на полку, прикидывая, что симпатичнее из лежащего на ней падает. Но, на мою беду, споткнулся о газету, которую я на эту злополучную полку очень неосмотрительно сунула.
И упал сам. На меня.
Когда в два часа ночи с третьей полки шкафа на вас падает шестикилограмовая упитанная тушка с растопыренными четырьмя лапами и восемнадцатью когтями, это, поверьте, не лучшее пробуждение. Да еще и когда просыпаешься от того, что кто-то проехался когтем по твоей руке, то вспоминаешь все четыре с половиной знакомых матерных ругательства.
...Еды театральная труппа, естественно, получила. Овации - тоже. Все равно пришлось вставать и идти замазывать перекисью царапину.
А аэродром на третьей полке придется прикрыть...