(no subject)
Я сегодня много думаю про интервью и грущу.
Коллеги мне иногда рассказывают страшные истории, как они с нуля, исключая процесс вопросов-ответов, пишут интервью с кем-то, и этому кому-то остаётся только прочесть и дать отмашку.
Я не знаю, как они это делают. Вероятно, это те вершины мастерства, на которые они уже вознеслись, а я ещё нет :о) Потому что я за героев интервью никогда ничего не придумываю и не дописываю. Ни словечка, ни полсловечка. Сказал - значит, сказал. Не сказал - я не виновата. То есть я, конечно, двигаю в тексте блоки, стараюсь расставить знаки препинания так, чтобы вышла именно та интонация, корректирую свои вопросы под полученные уже ответы, но никогда не додумываю. Просто потому, что предполагать, что человек хотел сказать и не сказал - тяжкий и неблагодарный труд и истинные, да, вершины мастерства.
Таким образом, главной становится та часть интервью, когда включен диктофон и задаются вопросы, а не та, когда пишется текст. Я выкладываюсь то есть там, на вопросах, на получении ответов, а не на обработке их. Поэтому ходить на интервью всегда интереснее, чем интервью писать. Это всё, конечно, прописные истины, но именно с них начинается геморрой со сверкой. Если человек сам себе в тексте нравится - к примеру, он там уверенный, знающий, сильный и остроумный, он говорит: "Спасибо, публикуйте скорей". Если нет - начинаются вот эти все: "Вы всё не так написали, я сейчас всё перепишу". Такому респонденту говорить, что я написала так, как вы сказали - уже нет смысла, и остаётся ехать с развёрстанной полосой или распечатанным текстом, спорить про каждое предложение и биться за каждый абзац. Ну или плюнуть, но почти всегда жалко.
Я жду сегодня, пока мне утвердят интервью, за которое очень переживаю. Я его очень хотела, мне по-человечески нравится собеседник, я расшифровывала его в ночь и писала, отодвинув всё остальное. И он получился в нём, мне кажется, немного растерянным, немного беспомощным, немного обиженным. И мне кажется, что это очень качественное зеркало. И человек не звонит вот.
upd: ура :о)
Коллеги мне иногда рассказывают страшные истории, как они с нуля, исключая процесс вопросов-ответов, пишут интервью с кем-то, и этому кому-то остаётся только прочесть и дать отмашку.
Я не знаю, как они это делают. Вероятно, это те вершины мастерства, на которые они уже вознеслись, а я ещё нет :о) Потому что я за героев интервью никогда ничего не придумываю и не дописываю. Ни словечка, ни полсловечка. Сказал - значит, сказал. Не сказал - я не виновата. То есть я, конечно, двигаю в тексте блоки, стараюсь расставить знаки препинания так, чтобы вышла именно та интонация, корректирую свои вопросы под полученные уже ответы, но никогда не додумываю. Просто потому, что предполагать, что человек хотел сказать и не сказал - тяжкий и неблагодарный труд и истинные, да, вершины мастерства.
Таким образом, главной становится та часть интервью, когда включен диктофон и задаются вопросы, а не та, когда пишется текст. Я выкладываюсь то есть там, на вопросах, на получении ответов, а не на обработке их. Поэтому ходить на интервью всегда интереснее, чем интервью писать. Это всё, конечно, прописные истины, но именно с них начинается геморрой со сверкой. Если человек сам себе в тексте нравится - к примеру, он там уверенный, знающий, сильный и остроумный, он говорит: "Спасибо, публикуйте скорей". Если нет - начинаются вот эти все: "Вы всё не так написали, я сейчас всё перепишу". Такому респонденту говорить, что я написала так, как вы сказали - уже нет смысла, и остаётся ехать с развёрстанной полосой или распечатанным текстом, спорить про каждое предложение и биться за каждый абзац. Ну или плюнуть, но почти всегда жалко.
Я жду сегодня, пока мне утвердят интервью, за которое очень переживаю. Я его очень хотела, мне по-человечески нравится собеседник, я расшифровывала его в ночь и писала, отодвинув всё остальное. И он получился в нём, мне кажется, немного растерянным, немного беспомощным, немного обиженным. И мне кажется, что это очень качественное зеркало. И человек не звонит вот.
upd: ура :о)