перемещательное
Когда носишься между Питером и Москвой, загружаясь по большей части в комфортабельные двухэтажки с чистенькими купешечками и степенными пассажирами, то начинает казаться, что двадцать первый век наступил.
Внутри светло и аккуратно, все блага по требованию и даже пряник норовят сунуть, круассан, или тапки, - лишь бы пациент пассажир был доволен. Недорого и вполне на уровне, сервис ползёт вверх, отправление точно в срок, проводники вежливы, попутчики молчаливы. Привыкаешь к такому, и в голове формируется уверенность, что двадцать первый год не за горами. Двадцать первый год двадцать первого века! Звучит, а?
Другое дело, когда делаешь шаг в сторону. Курский вокзал, транзитный поезд "Владикавказ - Санкт-Петербург", скорый. Стоянка четырнадцать минут.
Надо отметить, что на Курском я и был-то всего пару раз. Запомнил ощущение тотального неудобства: вокзал большой, забит какими-то ларьками, идти до поездов далеко, да ещё через подземный тоннель. Пришёл чуть загодя, протолкался в лабиринте людей и ларьков к табло, и прочёл: "поезд 122, скорый, прибытие 20:43, отправление 20:57, с хвоста". Графа "путь" скромно пустовала. Время 20:40.
Вспоминая тоннель к поездам, предположил, что информации под землёй не найти. Скакать по лестницам на каждый выход не хотелось. Но время-то уже поджимает!
На окне помощника дежурного по вокзалу висит табличка, что помощник в зале, видимо помогает там кому-то лично. Народ с чемоданами под табло волнуется. 20:44. Графа "путь" безмолвствует.
Вдруг, чу, ожил громкоговоритель! В сумбурном эхе огромного зала удалось различить "скорый поезд номер 122", буль-буль, "приносим свои извинения". Потенциальные пассажиры стали делиться обрывками фраз, пытаясь сложить звуковой пазл. Получалось не очень: то ли скорый был настолько скор, что уже отправился, а вы тут все дураки тормознутые, за что приносим извинения; то ли скорый поезд номер 122 заехал на Ленинградский вместо Курского (я сам как-то раз тоже перепутал, ведь ехать же в Питер), поэтому приносим свои извинения, что поезд отправился без вас. Время-то уже 20:57! Сами дураки, короче.
Толпа под табло стала хаотично выплёвывать резвые единицы с рюкзаками и лёгкими сумками в окрестные тоннели, как бы на разведку. Но мы-то с вами понимаем, что счастливые попадальцы на нужный путь никогда бы не вернулись, чтобы крикнуть: "братцы! наш поезд стоит на запасном пути!!!"
В непонятных ситуациях я лично предпочитаю прислушиваться к ощущениям и интуиции, но никогда к логике. Однажды логика меня завела в такой тупик, что выбираться оттуда пришлось очень долго. Лучше уж прикинуться овощем и тупить - это экономит силы и время. Кто в армии служил, тот меня понимает.
Мимо меня пронеслись двое - солдат с двумя камуфляжными сумками и моряк с портфелем. Тоннель заглотил их молча. Моя интуиция предположила, что фраза булькающего эха - "приносим свои извинения" - вполне подходит для стандартных извинений в случае, если поезд, даже если он и скорый, решил где-то задержаться. Нет, понятно, что в двадцать первом веке все поезда на свете берут пример с синкансенов, и в случае опоздания делают себе харакири, но у нас ведь климат другой и особенности национального чего-то там. Понимать же нужно! Тем более наш скорый из самого Владикавказа! Представляете?
Чем знаменит Владикавказ, подскажите? Горячими источниками горячих горных парней? А подумать?
У нас же на носу Новый, практически не юзаный, две тысячи двадцать первый год! Правильный ответ - совсем недорогой, в больших объёмах, сомнительного качества и происхождения, - СПИРТ! Ну, остановился немножко скорый, разгрузился немножко на полустанке в ближнем подмосковье, пусть будет праздник у людей! Не волнуйтесь, приедет ваш сто двадцать второй, не первый же!
Так говорила мне моя интуиция, и я привычно тупил, прикидываясь овощем. Мимо меня лениво прошлангировали двое полицейских в масках, скользнув по мне, сидящему на металлической ступеньке ларька, опытным взглядом, определяющим прописку, гражданство и сексуальные предпочтения.
Громкоговоритель снова булькнул извинения насчёт скорого, и толпа с чемоданами чуть расслабилась, осталось только ждать. 21:17, табло беззвучно высветило цифру десять в графе "путь"; восьмёрка внимательных тихо спустилась в тоннель. Там было, как в подземном переходе, - хаотичные надписи и беспокойные пешеходы. Обозначения выходов взаимоисключали нумерацию путей, познания алгебры запутывали потенциальных пассажиров ещё больше.
Стремительно выскочив на десятый, я поразился продвинутости современных технологий. Поезд-невидимка стоял на обозначенном пути и заботливо укрывал плащом невидимости покидавших его пассажиров. На минутку можно было подумать, что поезд ещё не пришёл, но кашляющий динамик тут же выдал: "скорый кхе-кхе номер 122 кхе на десятом пути, отправление по готовности". Дикая догадка осенила меня, и я стал искать на колоннах надпись "10 1/2 путь", и странных попутчиков с совами. Зрение меня и в этот раз подводило. Часы издевательски показывали 21:28, что могло показаться намёком - но двадцать один в уме не делился на двадцать восемь. Высшая математика в своё время мне так и не далась, оставалось лишь ждать и наблюдать.
Меж тем, из подземного пространства стала вытекать река чемоданов и сумок со своими питомцами; их масса, помноженная на скорость, не предвещала ничего хорошего. Волны этой реки волновались, стелс-технологии многим были ещё неведомы. Динамики вновь повторили прошлое сообщение про отправление по готовности, и шеи завертели смешными головами во все стороны света, даже наверх, как бы вопрошая. Толпа уплотнялась у края, кто-то пытался нащупать невидимое, одну женщину поймали в прыжке, предотвращая уход в подпространство. Звуки становились громче и отрывистее, кто-то имитировал плачущих младенцев, многие вспоминали про шахматы вслух. Из динамиков прозвучал игривый женский голос: "пригородная электричка Москва-Петушки отправится с десятого тупика". Моё подсознание старательно пыталось вспомнить, чем там всё закончилось у Ерофеева Венедикта? Почему-то всплыла фраза, что моё позавчера вполне может оказаться намного лучше моего послезавтра. Вспомнилось: позавчера встретил однокашников и мы много пили, очень много и всякого. Окончание того дня в моих воспоминаниях не значилось. Но уже одно то, что вчера я проснулся в знакомой постели и без травм, допускало возможность неплохого времяпрепровождения. На всякий случай послезавтра следует быть осторожным!
Вдруг, совершенно неожиданно и безо всяких извинений, на десятый путь стал прибывать ещё один поезд, на этот раз вполне себе видимый и на редкость долгожданный. Толпа ликовала, как в первом кинофильме братьев Люмьер! Кто-то высоко подкинул чужую шапку. Все девять вагонов плавно и вполне себе одновременно остановились, в каждом из них открылось по одной чудо-дверце. По странному стечению обстоятельств, количество желающих попасть вовнутрь поезда приблизительно совпало с количеством мечтающих покинуть этот злополучный состав, причём узость дверей не позволяла произвести равноценный обмен пленными одновременно. Звуковое сопровождение сего действа активно насытилось односложными фразами.
Дух изобретателя во мне мысленно предложил три сравнительно несложных устройства по катапультированию использованных пассажиров, но бывалый проводник с хитрым прищуром и твёрдым характером распорядился по-своему. Счастливые оттого, что цель перед носом, питомцы чемоданов смогли загрузиться в чрева вагонов довольно быстро. Но внутри оказалось, что плацкарт нового поколения вмещает в багажные отсеки немного меньше движимого имущества, чем раньше в товарные вагоны, поэтому громкие обсуждения сего факта и перетасовывание плотных тел между полками практически скрыли момент отправления от волшебного перрона. Москва облегчённо смотрела нам вслед.
Уже в пути оказалось, что новомодные перегородки и полочки, а также хитрые занавески, вполне могут оттянуть на себя внимание большинства пациентов, и накал страстей стал потихонечку снижаться. На нижней полке подо мной спокойно располагался большой кавказец в майке с шерстяными плечами, верхнюю полку напротив безуспешно старался застелить улыбчивый украинец во второй стадии алкогольной интоксикации, под ним милая старушка громко рассказывала мирозданию о перипетиях семейной жизни своего великовозрастного сына. Мимо прошагали солдат и матрос.
Если вагон был вполне из этого века, то наполнение живыми людьми скорее отсылало к прошлому, конец девяностых - начало нулевых. Шумный говор, внешний вид, обилие разнообразных запахов, - всё напоминало уже прожитое когда-то. И только яркая надпись: "окна не открывать, работает кондиционер", да беспроводные наушники в кармане, вместе давали надежду, что ближайшие восемь часов могут пройти вполне сносно. Плиссированная занавеска тоже пришлась кстати.
Музыка заглушила разговоры и храп, воздух посвежел, а стук колёс привычно убаюкал до раннего утра. Преимущество ранних вторжений во времена войн оказывается большим недостатком в мирное время. Прибытие поезда на вокзал в пять утра не предполагает раннюю активность общественного транспорта. Ждать же целый час открытия метро не очень хотелось. Хорошо, что по пустым дорогам агрегаторы такси умеренны в ценах. Нормальный водитель плюс спящий город, и вот я уже дома. Здравствуй, двадцать первый век! Снова я с тобой ))
Внутри светло и аккуратно, все блага по требованию и даже пряник норовят сунуть, круассан, или тапки, - лишь бы пациент пассажир был доволен. Недорого и вполне на уровне, сервис ползёт вверх, отправление точно в срок, проводники вежливы, попутчики молчаливы. Привыкаешь к такому, и в голове формируется уверенность, что двадцать первый год не за горами. Двадцать первый год двадцать первого века! Звучит, а?
Другое дело, когда делаешь шаг в сторону. Курский вокзал, транзитный поезд "Владикавказ - Санкт-Петербург", скорый. Стоянка четырнадцать минут.
Надо отметить, что на Курском я и был-то всего пару раз. Запомнил ощущение тотального неудобства: вокзал большой, забит какими-то ларьками, идти до поездов далеко, да ещё через подземный тоннель. Пришёл чуть загодя, протолкался в лабиринте людей и ларьков к табло, и прочёл: "поезд 122, скорый, прибытие 20:43, отправление 20:57, с хвоста". Графа "путь" скромно пустовала. Время 20:40.
Вспоминая тоннель к поездам, предположил, что информации под землёй не найти. Скакать по лестницам на каждый выход не хотелось. Но время-то уже поджимает!
На окне помощника дежурного по вокзалу висит табличка, что помощник в зале, видимо помогает там кому-то лично. Народ с чемоданами под табло волнуется. 20:44. Графа "путь" безмолвствует.
Вдруг, чу, ожил громкоговоритель! В сумбурном эхе огромного зала удалось различить "скорый поезд номер 122", буль-буль, "приносим свои извинения". Потенциальные пассажиры стали делиться обрывками фраз, пытаясь сложить звуковой пазл. Получалось не очень: то ли скорый был настолько скор, что уже отправился, а вы тут все дураки тормознутые, за что приносим извинения; то ли скорый поезд номер 122 заехал на Ленинградский вместо Курского (я сам как-то раз тоже перепутал, ведь ехать же в Питер), поэтому приносим свои извинения, что поезд отправился без вас. Время-то уже 20:57! Сами дураки, короче.
Толпа под табло стала хаотично выплёвывать резвые единицы с рюкзаками и лёгкими сумками в окрестные тоннели, как бы на разведку. Но мы-то с вами понимаем, что счастливые попадальцы на нужный путь никогда бы не вернулись, чтобы крикнуть: "братцы! наш поезд стоит на запасном пути!!!"
В непонятных ситуациях я лично предпочитаю прислушиваться к ощущениям и интуиции, но никогда к логике. Однажды логика меня завела в такой тупик, что выбираться оттуда пришлось очень долго. Лучше уж прикинуться овощем и тупить - это экономит силы и время. Кто в армии служил, тот меня понимает.
Мимо меня пронеслись двое - солдат с двумя камуфляжными сумками и моряк с портфелем. Тоннель заглотил их молча. Моя интуиция предположила, что фраза булькающего эха - "приносим свои извинения" - вполне подходит для стандартных извинений в случае, если поезд, даже если он и скорый, решил где-то задержаться. Нет, понятно, что в двадцать первом веке все поезда на свете берут пример с синкансенов, и в случае опоздания делают себе харакири, но у нас ведь климат другой и особенности национального чего-то там. Понимать же нужно! Тем более наш скорый из самого Владикавказа! Представляете?
Чем знаменит Владикавказ, подскажите? Горячими источниками горячих горных парней? А подумать?
У нас же на носу Новый, практически не юзаный, две тысячи двадцать первый год! Правильный ответ - совсем недорогой, в больших объёмах, сомнительного качества и происхождения, - СПИРТ! Ну, остановился немножко скорый, разгрузился немножко на полустанке в ближнем подмосковье, пусть будет праздник у людей! Не волнуйтесь, приедет ваш сто двадцать второй, не первый же!
Так говорила мне моя интуиция, и я привычно тупил, прикидываясь овощем. Мимо меня лениво прошлангировали двое полицейских в масках, скользнув по мне, сидящему на металлической ступеньке ларька, опытным взглядом, определяющим прописку, гражданство и сексуальные предпочтения.
Громкоговоритель снова булькнул извинения насчёт скорого, и толпа с чемоданами чуть расслабилась, осталось только ждать. 21:17, табло беззвучно высветило цифру десять в графе "путь"; восьмёрка внимательных тихо спустилась в тоннель. Там было, как в подземном переходе, - хаотичные надписи и беспокойные пешеходы. Обозначения выходов взаимоисключали нумерацию путей, познания алгебры запутывали потенциальных пассажиров ещё больше.
Стремительно выскочив на десятый, я поразился продвинутости современных технологий. Поезд-невидимка стоял на обозначенном пути и заботливо укрывал плащом невидимости покидавших его пассажиров. На минутку можно было подумать, что поезд ещё не пришёл, но кашляющий динамик тут же выдал: "скорый кхе-кхе номер 122 кхе на десятом пути, отправление по готовности". Дикая догадка осенила меня, и я стал искать на колоннах надпись "10 1/2 путь", и странных попутчиков с совами. Зрение меня и в этот раз подводило. Часы издевательски показывали 21:28, что могло показаться намёком - но двадцать один в уме не делился на двадцать восемь. Высшая математика в своё время мне так и не далась, оставалось лишь ждать и наблюдать.
Меж тем, из подземного пространства стала вытекать река чемоданов и сумок со своими питомцами; их масса, помноженная на скорость, не предвещала ничего хорошего. Волны этой реки волновались, стелс-технологии многим были ещё неведомы. Динамики вновь повторили прошлое сообщение про отправление по готовности, и шеи завертели смешными головами во все стороны света, даже наверх, как бы вопрошая. Толпа уплотнялась у края, кто-то пытался нащупать невидимое, одну женщину поймали в прыжке, предотвращая уход в подпространство. Звуки становились громче и отрывистее, кто-то имитировал плачущих младенцев, многие вспоминали про шахматы вслух. Из динамиков прозвучал игривый женский голос: "пригородная электричка Москва-Петушки отправится с десятого тупика". Моё подсознание старательно пыталось вспомнить, чем там всё закончилось у Ерофеева Венедикта? Почему-то всплыла фраза, что моё позавчера вполне может оказаться намного лучше моего послезавтра. Вспомнилось: позавчера встретил однокашников и мы много пили, очень много и всякого. Окончание того дня в моих воспоминаниях не значилось. Но уже одно то, что вчера я проснулся в знакомой постели и без травм, допускало возможность неплохого времяпрепровождения. На всякий случай послезавтра следует быть осторожным!
Вдруг, совершенно неожиданно и безо всяких извинений, на десятый путь стал прибывать ещё один поезд, на этот раз вполне себе видимый и на редкость долгожданный. Толпа ликовала, как в первом кинофильме братьев Люмьер! Кто-то высоко подкинул чужую шапку. Все девять вагонов плавно и вполне себе одновременно остановились, в каждом из них открылось по одной чудо-дверце. По странному стечению обстоятельств, количество желающих попасть вовнутрь поезда приблизительно совпало с количеством мечтающих покинуть этот злополучный состав, причём узость дверей не позволяла произвести равноценный обмен пленными одновременно. Звуковое сопровождение сего действа активно насытилось односложными фразами.
Дух изобретателя во мне мысленно предложил три сравнительно несложных устройства по катапультированию использованных пассажиров, но бывалый проводник с хитрым прищуром и твёрдым характером распорядился по-своему. Счастливые оттого, что цель перед носом, питомцы чемоданов смогли загрузиться в чрева вагонов довольно быстро. Но внутри оказалось, что плацкарт нового поколения вмещает в багажные отсеки немного меньше движимого имущества, чем раньше в товарные вагоны, поэтому громкие обсуждения сего факта и перетасовывание плотных тел между полками практически скрыли момент отправления от волшебного перрона. Москва облегчённо смотрела нам вслед.
Уже в пути оказалось, что новомодные перегородки и полочки, а также хитрые занавески, вполне могут оттянуть на себя внимание большинства пациентов, и накал страстей стал потихонечку снижаться. На нижней полке подо мной спокойно располагался большой кавказец в майке с шерстяными плечами, верхнюю полку напротив безуспешно старался застелить улыбчивый украинец во второй стадии алкогольной интоксикации, под ним милая старушка громко рассказывала мирозданию о перипетиях семейной жизни своего великовозрастного сына. Мимо прошагали солдат и матрос.
Если вагон был вполне из этого века, то наполнение живыми людьми скорее отсылало к прошлому, конец девяностых - начало нулевых. Шумный говор, внешний вид, обилие разнообразных запахов, - всё напоминало уже прожитое когда-то. И только яркая надпись: "окна не открывать, работает кондиционер", да беспроводные наушники в кармане, вместе давали надежду, что ближайшие восемь часов могут пройти вполне сносно. Плиссированная занавеска тоже пришлась кстати.
Музыка заглушила разговоры и храп, воздух посвежел, а стук колёс привычно убаюкал до раннего утра. Преимущество ранних вторжений во времена войн оказывается большим недостатком в мирное время. Прибытие поезда на вокзал в пять утра не предполагает раннюю активность общественного транспорта. Ждать же целый час открытия метро не очень хотелось. Хорошо, что по пустым дорогам агрегаторы такси умеренны в ценах. Нормальный водитель плюс спящий город, и вот я уже дома. Здравствуй, двадцать первый век! Снова я с тобой ))