Dore`s London.
"Когда-нибудь путешественник из Новой Зеландии, находясь среди пустынного одиночества, будет стоять на разрушенной арке Лондонского моста, рисуя руины собора св.Павла"
английский писатель XIX века, Маколей
Известный французский художник и иллюстратор Гюстав Доре сделал эту гравюру не к эссе Маколея, а совершенно к иной книге писателя Бланшира Джеррольда о викторианском Лондоне, времен Дикенса. Но тем не менее многие исследователи считают, что вдохновлен он был именно этой цитатой, показав тем самым свое отношение к безумному шумному городу, в котором он увидел так много нищеты и человеческих страданий рядом с шиком и блеском старой аристократии.
Когда я только начинала читать книгу о Доре, я думала, что расскажу после о нем в контексте его работ, посвященных "Божественной комедии" Данте или "Потерянному раю" Мильтона. Но в конце книги я прочла об этом лондонском альбоме и поняла, что так будет только интересней. Ведь это произведение Доре не так хорошо известно, как вышеназванные гравюры. А любопытного в нем не меньше, чего только стоит эта работа - настоящий постапокалиптический романтический пейзаж. Не жнецы из Масс Эффекта, конечно, но...
Хотя самым первым меня заворожил заглавный лист альбома:
Чтобы создать иллюстрации к книге Джеррольда, Доре вместе с ним прошел по всем районам Лондона, посетив его самые бедные, опасные и страшные места, такие как Уайтчеппел. Он сам говорил об этом, как о путешествии Данте по кругам ада. Вдвоем они "облазили доки, посещали ночные притоны, путешествовали на баржах по Темзе, провели два дня в театре Друри-Лэйн, видели восход солнца на Ковент-Гардене, посетил Ньюгейтскую тюрьму, наблюдали за лодочными гонками и присутствовали на скачках в Эмпсоне... обедали со студентами Оксфорда и Кембриджа, проникали в притоны воров, короче, замечает Джеррольд, "я провел Доре через тени и свет великого мира, именуемого "Лондон".
Неплохая подготовительная работа, не правда ли? А мы сейчас просто открываем Google. Тут надо заметить, что у Доре была потрясающая фотографическая память. Он никогда не делал зарисовок и набросков, он смотрел на собор и запоминал его во всех деталях и легко мог повторить потом. Так, темные густые леса на его сказочных гравюрах - это прямое воспоминание о детстве в Эльзасе. Но вернемся к Лондону. Вот еще несколько из моих любимых листов, все показывать здесь, думаю, не имеет смысла.
[и еще листы...]
Я люблю гравюры Доре за эту мастерскую игру света и тени. Все-таки черно-белая гравюра прекрасно передает это царство ночи и темноты и редкие блики, лучи света от хищной луны в небе, одинокого фонаря, лампы в руках полицейского... Эта великолепная градация тонов есть во всех работах Доре, именно она восхищает меня в иллюстрациях к "Аду" Данте и "Гаргантюа и Пантагрюэлю" Рабле. Там в массовых многотысячных сценах эти переходы поистину поражают. Но и здесь в Лондоне они тоже хороши. Хороши и любопытны (для меня как для фотографа) именно своей реальностью. У Доре хочется учиться этой игре света и тени, хочется научиться ее повторять, пусть это и кажется совершенным волшебством слишком сложным для приземленного и скованного физикой фотоаппарата. Но, кстати, гравюры Доре и так ни раз служили вдохновением для операторов. Так, в старом фильме Жана Кокто "Красавица и чудовище" для создания образа заколдованного замка прообразом использовались гравюры Доре к сказкам Шарля Перо.
Лондонский альбом и сам в целом выстроен по принципу света и тени. Все темное, ночное в нем - это бедные кварталы, где царит нищета, страдания и ужас. Мир аристократии наоборот пышен и светел. Он совершенно иной, строгий и возвышенный. Работы этой части нравятся мне куда меньше, за исключением одной:
Конечно, рассказываю я о именно о Лондонском альбоме еще и потому что... кто о чем, а для меня до 26 декабря на планете Земля существует всего один город, и куда бы я ни шла, я так или иначе натыкаюсь на вещи, связанные с ним и интересуют они меня сейчас куда больше, чем обычно.
Хотя, конечно, немного жаль, что не существует такой машины времени, чтобы увидеть викторианский Лондон. Со всем его дымом и смогом, с улицами, где бродят персонажи Диккенса, с мастерскими Прерафаэлитов... потому остается лишь мечтать разыскать в одном из книжных магазинчиков этот альбом, чтобы можно было сесть дома и с чашкой чая (непримено с молоком) разглядывать детали этих удивительных гравюр.
Для написания поста были использованы материалы книги Л.Дьякова "Гюстав Доре". Все цитируется по ней.
Иллюстрации взяты из интернета, в основном с этого сайта. Там можно посмотреть еще работы из цикла.
английский писатель XIX века, Маколей
Известный французский художник и иллюстратор Гюстав Доре сделал эту гравюру не к эссе Маколея, а совершенно к иной книге писателя Бланшира Джеррольда о викторианском Лондоне, времен Дикенса. Но тем не менее многие исследователи считают, что вдохновлен он был именно этой цитатой, показав тем самым свое отношение к безумному шумному городу, в котором он увидел так много нищеты и человеческих страданий рядом с шиком и блеском старой аристократии.
Когда я только начинала читать книгу о Доре, я думала, что расскажу после о нем в контексте его работ, посвященных "Божественной комедии" Данте или "Потерянному раю" Мильтона. Но в конце книги я прочла об этом лондонском альбоме и поняла, что так будет только интересней. Ведь это произведение Доре не так хорошо известно, как вышеназванные гравюры. А любопытного в нем не меньше, чего только стоит эта работа - настоящий постапокалиптический романтический пейзаж. Не жнецы из Масс Эффекта, конечно, но...
Хотя самым первым меня заворожил заглавный лист альбома:
Чтобы создать иллюстрации к книге Джеррольда, Доре вместе с ним прошел по всем районам Лондона, посетив его самые бедные, опасные и страшные места, такие как Уайтчеппел. Он сам говорил об этом, как о путешествии Данте по кругам ада. Вдвоем они "облазили доки, посещали ночные притоны, путешествовали на баржах по Темзе, провели два дня в театре Друри-Лэйн, видели восход солнца на Ковент-Гардене, посетил Ньюгейтскую тюрьму, наблюдали за лодочными гонками и присутствовали на скачках в Эмпсоне... обедали со студентами Оксфорда и Кембриджа, проникали в притоны воров, короче, замечает Джеррольд, "я провел Доре через тени и свет великого мира, именуемого "Лондон".
Неплохая подготовительная работа, не правда ли? А мы сейчас просто открываем Google. Тут надо заметить, что у Доре была потрясающая фотографическая память. Он никогда не делал зарисовок и набросков, он смотрел на собор и запоминал его во всех деталях и легко мог повторить потом. Так, темные густые леса на его сказочных гравюрах - это прямое воспоминание о детстве в Эльзасе. Но вернемся к Лондону. Вот еще несколько из моих любимых листов, все показывать здесь, думаю, не имеет смысла.
[и еще листы...]
Я люблю гравюры Доре за эту мастерскую игру света и тени. Все-таки черно-белая гравюра прекрасно передает это царство ночи и темноты и редкие блики, лучи света от хищной луны в небе, одинокого фонаря, лампы в руках полицейского... Эта великолепная градация тонов есть во всех работах Доре, именно она восхищает меня в иллюстрациях к "Аду" Данте и "Гаргантюа и Пантагрюэлю" Рабле. Там в массовых многотысячных сценах эти переходы поистину поражают. Но и здесь в Лондоне они тоже хороши. Хороши и любопытны (для меня как для фотографа) именно своей реальностью. У Доре хочется учиться этой игре света и тени, хочется научиться ее повторять, пусть это и кажется совершенным волшебством слишком сложным для приземленного и скованного физикой фотоаппарата. Но, кстати, гравюры Доре и так ни раз служили вдохновением для операторов. Так, в старом фильме Жана Кокто "Красавица и чудовище" для создания образа заколдованного замка прообразом использовались гравюры Доре к сказкам Шарля Перо.
Лондонский альбом и сам в целом выстроен по принципу света и тени. Все темное, ночное в нем - это бедные кварталы, где царит нищета, страдания и ужас. Мир аристократии наоборот пышен и светел. Он совершенно иной, строгий и возвышенный. Работы этой части нравятся мне куда меньше, за исключением одной:
Конечно, рассказываю я о именно о Лондонском альбоме еще и потому что... кто о чем, а для меня до 26 декабря на планете Земля существует всего один город, и куда бы я ни шла, я так или иначе натыкаюсь на вещи, связанные с ним и интересуют они меня сейчас куда больше, чем обычно.
Хотя, конечно, немного жаль, что не существует такой машины времени, чтобы увидеть викторианский Лондон. Со всем его дымом и смогом, с улицами, где бродят персонажи Диккенса, с мастерскими Прерафаэлитов... потому остается лишь мечтать разыскать в одном из книжных магазинчиков этот альбом, чтобы можно было сесть дома и с чашкой чая (непримено с молоком) разглядывать детали этих удивительных гравюр.
Для написания поста были использованы материалы книги Л.Дьякова "Гюстав Доре". Все цитируется по ней.
Иллюстрации взяты из интернета, в основном с этого сайта. Там можно посмотреть еще работы из цикла.