Изба-читальня 20. Открываем поэта Андрея Тарханова
НОЧНОЙ КЕДРОВНИК
Кедровник темно-сер, как порох,
Свой у него и нрав, и свод.
И всюду шорох, шорох, шорох,
В лаитях из хвои страх идет.
Для нас, сидящих на поляне,
Невдалеке от кедрача,
Мелькнет в ветвях
зарницей Тайна,
Как высверк лезвия меча.
Мы замираем в сладкой дрожи,
Явленья этой тайны ждем.
Сейчас на предков мы похожи,
Впервые услыхавших Гром.
А в кедраче живо движенье
Зелено-желтых огоньков:
То вновь погаснут на мгновенье,
То вспыхнут углями костров.
Мы взгляда отвести не можем
От хоровода тех огней.
Мы чувствуем горячей кожей
Священнодействие ветвей.
Зарница странная с востока
Над кедрачом, светясь, прошла.
И встали мы в молчанье строгом,
К покою позвала душа.
Андрей Тарханов. Исповедь язычника, 2001
Кедровник темно-сер, как порох,
Свой у него и нрав, и свод.
И всюду шорох, шорох, шорох,
В лаитях из хвои страх идет.
Для нас, сидящих на поляне,
Невдалеке от кедрача,
Мелькнет в ветвях
зарницей Тайна,
Как высверк лезвия меча.
Мы замираем в сладкой дрожи,
Явленья этой тайны ждем.
Сейчас на предков мы похожи,
Впервые услыхавших Гром.
А в кедраче живо движенье
Зелено-желтых огоньков:
То вновь погаснут на мгновенье,
То вспыхнут углями костров.
Мы взгляда отвести не можем
От хоровода тех огней.
Мы чувствуем горячей кожей
Священнодействие ветвей.
Зарница странная с востока
Над кедрачом, светясь, прошла.
И встали мы в молчанье строгом,
К покою позвала душа.
Андрей Тарханов. Исповедь язычника, 2001