Про Альпы, но не про Швейцарию
Warning: Записки скатились в великую ваниль, дальше можно не читать.
Не получается писать путевые заметки, получается - только дневники.
Московская рефлексия не отпускает, накатывает тревога, что я куда-то не успеваю. Хочется остановиться, но внутренние шестеренки заело, и они вертятся. Сегодня была под гнетом сверх-продуктивной энергии: металась, мыла и чистила, бегала по деревне кругами, не зная зачем и для чего, заблудилась, нашлась, заблудилась, на улицах никого, вернулась, натирала стаканы, перекладывала вещи... Рецидив синдрома мегаполиса. Но я не хочу нестись вперед и вниз, ускоряться и твердеть, как метеор: метеоры сгорают. Страшно, что не хватит времени на то, чтобы опустеть и зависнуть, как камни над пустыней на картинах Дали или Магритта, как шапки гор. Их подножия скрыты туманом небесного цвета, и кажется, что эти идеальные конические пики парят прямо под космосом.
Это точь-в точь как в песне Motorama: "huge walls of trees / huge walls of ice shelves". Альпы так близко, они совсем рядом, и просто не верится, что этого огромного молчания, этого великого магнетизма не хватает, чтобы остановить одно крошечное человеческое сердце.
Альпы на повторе. Рита глядит в воду. Я уставшая, я слепну и моргаю, пытаюсь не прятаться от солнца, разглаживаю собственную кожу. Как кусок льда, кинутый на горячий песок, - шок, нехватка дыхания. "How it feels, cold arms on me, hot blood in my chest".
"I am slow slow slow slow slowly dying, / My blue colored eyes are almostly blind". Мне кажется, что в моих сережках больше жизни и света, чем в глазах.
А в йоге есть самая простая и одновременно самая сложная поза. Это поза горы. Альпы всегда должны быть на повторе.
Не получается писать путевые заметки, получается - только дневники.
Московская рефлексия не отпускает, накатывает тревога, что я куда-то не успеваю. Хочется остановиться, но внутренние шестеренки заело, и они вертятся. Сегодня была под гнетом сверх-продуктивной энергии: металась, мыла и чистила, бегала по деревне кругами, не зная зачем и для чего, заблудилась, нашлась, заблудилась, на улицах никого, вернулась, натирала стаканы, перекладывала вещи... Рецидив синдрома мегаполиса. Но я не хочу нестись вперед и вниз, ускоряться и твердеть, как метеор: метеоры сгорают. Страшно, что не хватит времени на то, чтобы опустеть и зависнуть, как камни над пустыней на картинах Дали или Магритта, как шапки гор. Их подножия скрыты туманом небесного цвета, и кажется, что эти идеальные конические пики парят прямо под космосом.
Это точь-в точь как в песне Motorama: "huge walls of trees / huge walls of ice shelves". Альпы так близко, они совсем рядом, и просто не верится, что этого огромного молчания, этого великого магнетизма не хватает, чтобы остановить одно крошечное человеческое сердце.
Альпы на повторе. Рита глядит в воду. Я уставшая, я слепну и моргаю, пытаюсь не прятаться от солнца, разглаживаю собственную кожу. Как кусок льда, кинутый на горячий песок, - шок, нехватка дыхания. "How it feels, cold arms on me, hot blood in my chest".
"I am slow slow slow slow slowly dying, / My blue colored eyes are almostly blind". Мне кажется, что в моих сережках больше жизни и света, чем в глазах.
А в йоге есть самая простая и одновременно самая сложная поза. Это поза горы. Альпы всегда должны быть на повторе.