Король говорит

[elamento]

Вслед за взрытой землей, жирной почвой, смешанной с кровью, вслед за горланящими ветрами и сиренами, исцарапанным до мяса небом, вслед за тоннами людей, ложащихся в могилы снопами свежескошенной плоти, - мир начинает судорожно молчать. Горло сужается до размеров замочной скважины, уже бескостные руки - руки новорожденного призрака - обхватывают перекошенный череп, чернильные очи прорезают саму темноту в попытке выплюнуть хотя бы малую порцию воздуха - подобие крика. Есть только костлявые пятипалые ветки, торчащие из снега, есть только кони, несущиеся по вспаханному до самого ядра полю - с вывороченными внутренностями, летящими за ними по ветру. Оглушительное лошадиное ржание - и огромная человеческая тишина, ползущая из окопов. Контуженые языки, парализованные лица, застывшие с экранов Цезари, невыносимо молчащий эфир. Юноши, вчера нежные листья, смех нарциссов, растят на груди кратеры в форме цветов и возвращаются с бесконечным сквозняком между ребер. Они тенями толпятся в царстве Персефоны, обступают Одиссея со всех сторон, ждут своей очереди - всё хотят отпить крови из той ямы, что он приготовил в жертву богам, - лишь так они обретут голос, обретут память и видимость плоти, лишь так их услышат. А пока они тени, вьются вкруг него, молчат, льют невысказанное, невыплаканное, окутаны телеграфными лентами, исписаны знаками. Вернувшиеся на родину ремарковские мальчики, тени в раю. «Он боится собственной тени», но, по правде сказать, король и есть тень, безголосая, оглушительно безмолвная, бродящая вокруг да около кровавой ямы. И в этих мучительный паузах, глотках воздуха, в этих спазмах руки, что сжимает горло, - разрыв молчания, упорные попытки выбраться из могилы, шаг за шагом, звук за звуком, роя себе путь наверх той самой рукой, торчащей из снега в «На западном фронте без перемен». Наверх, не к раскрашенным самолетам и альбатросам - до них отныне слишком далеко, - но наверх, сквозь тоннель горла, голосом - наверх.

Ассоциативный ряд: «Король говорит!», «Крик» Мунка, лицо Конрада Вейдта, ремарковские лошади с вспоротыми животами под луной,  тени-мертвецы в Аиде.