Стихи Высоцкого
Песня конченого человека (Истома ящерицей ползает в костях...)
Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах,
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах,
И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не внатяжку: хочешь - рви,
Провисли нервы, как верёвки от белья,
И не волнует, кто кого - он или я.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не пью воды, чтоб стыли зубы, питьевой
И ни событий, ни людей не тороплю,
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны - я ими печь топлю.
Не наступаю и не рвусь, а как-то так...
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Сорви-голов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут с головой, - не говорю.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
И не хочу ни выяснять, ни изменять
И ни вязать и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых - это не углы.
Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячине мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не ноют раны, да и шрамы не болят, -
На них наложены стерильные бинты!
Не бесят больше, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.
Не знаю, скульптор в рост ли, в профиль слепит ли,
Ни пули в лоб не удостоюсь, ни петли.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
И неприметный, как льняное полотно.
Толка нет:
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни - ведь уже нашли женьшень.
Не напрягаюсь, не стремлюсь, не трепещу
И не пытаюсь поразить мишень.
Устал бороться с притяжением земли:
Лежу - так больше расстоянье до петли.
И сердце дёргается, словно не во мне, -
Пора туда, где только "ни" и только "не".
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
1971
Натянутый канат (Он не вышел ни званьем, ни ростом...)
Он не вышел ни званьем, ни ростом;
Не за славу, не за плату,
На свой необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату,
по канату,
Натянутому, как нерв.
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти!
Но, должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути.
И лучи его с шага сбивали
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась, как две.
Крики "Браво!" его оглушали,
А литавры,
а литавры -
Как обухом по голове!
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но теперь ему меньше осталось пройти -
уже три четверти пути.
"Ах, как жутко, как смело, как мило!
Бой со смертью, три минуты!"
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло
Лилипуты,
лилипуты -
Казалось ему с высоты.
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но... спокойно - ему остаётся пройти
всего две четверти пути.
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым -
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной -
Он по нервам,
нам по нервам,
Шёл под барабанную дробь!
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но... замрите - ему остаётся пройти
не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери
Клали лапы на носилки,
Но прост приговор и суров.
Был растерян он или уверен?!
Но в опилки,
но в опилки
Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой
без страховки идёт,
Тонкий шнур под ногой -
упадёт, пропадёт!
Вправо, влево наклон -
и его не спасти...
Но зачем-то ему тоже нужно пройти
четыре четверти пути!
1972
Баллада о борьбе (Средь оплывших свечей и вечерних молитв...)
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт -
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок -
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, -
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы -
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его - не тебя,
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал -
Это смерти оскал!
Ложь и зло - погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, -
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, -
Значит нужные книги ты в детстве читал!
1975
Баллада о времени (Замок временем срыт...)
Замок временем срыт
и укутан, укрыт
В нежный плед из зелёных побегов,
Но... развяжет язык молчаливый гранит -
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стёрло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло -
И оно свои тайны отдаст.
Упадут
сто замков,
и спадут
сто оков,
И сойдут
сто потов
с целой груды веков,
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком,
Потому что любовь -
это вечно любовь
Даже в будущем вашем далёком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.
Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копьё поудобней легла,
Хорошо, если знаешь, откуда стрела,
Хуже, если по-подлому, из-за угла.
Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но... не правда ли, зло называется злом
Даже там - в добром будущем вашем?
И во веки веков, и во все времена
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война
всё равно есть война,
И темница тесна,
и свобода одна -
И всегда на неё уповаем.
Время эти понятья не стёрло,
Нужно только поднять верхний пласт -
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.
Ныне, присно, во веки веков, старина, -
И цена есть цена,
и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надёжно прикрыта спина.
Чистоту, простоту мы у древних берём,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остаётся добром -
В прошлом, будущем и настоящем!
1975
Баллада о вольных стрелках (Если рыщут за твоею непокорной головой...)
Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлёй худую шею
Сделать более худой, -
Нет надёжнее приюта:
Скройся в лес - не пропадёшь, -
Если продан ты кому-то
С потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги,
Презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги,
У кого одни долги, -
Все, кто загнан, неприкаян,
В этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин -
Славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почётом принимают
Оторви-сорвиголов.
И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрёка -
Тот всегда не при деньгах!
Знают все оленьи тропы,
Словно линии руки,
В прошлом - слуги и холопы,
Ныне - вольные стрелки.
Здесь того, кто всё теряет,
Защитят и сберегут:
По лесной стране гуляет
Славный парень Робин Гуд!
И живут да поживают
Всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звёздным небом,
Мох под рёбра подложив.
Им какой бы холод ни был,
Жив - и славно, если жив!
Но вздыхают от разлуки:
Где-то дом и клок земли -
Да поглаживают луки,
Чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучших!..
Что же завтра? Где их ждут?
Скажет первый в мире лучник -
Славный парень Робин Гуд!
1975
Баллада о ненависти (Торопись - тощий гриф над страною кружит!..)
Торопись - тощий гриф над страною кружит!
Лес - обитель твою - по весне навести:
Слышишь -
гулко земля под ногами дрожит?
Видишь -
плотный туман над полями лежит?
Это росы вскипают от ненависти!
Ненависть
в почках набухших томится,
Ненависть
в нас затаённо бурлит,
Ненависть
потом сквозь кожу сочится,
Головы наши палит!
Погляди - что за рыжие пятна в реке?
Зло решило порядок в стране навести.
Рукояти мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьётся, как птица, в виске,
И заходится сердце от ненависти!
Ненависть
юным уродует лица,
Ненависть
просится из берегов,
Ненависть
жаждет и хочет напиться
Чёрною кровью врагов!
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести.
Не слепая, не чёрная ненависть в нас -
Свежий ветер нам высушит слёзы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти!
Ненависть -
пей, переполнена чаша!
Ненависть
требует выхода, ждёт.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живёт!
1975
Баллада об уходе в рай (Вот твой билет, вот твой вагон...)
Вот твой билет, вот твой вагон -
Всё в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон -
Трёхвековое непрерывное кино.
Всё позади - уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берём;
Как херувим стерилен ты,
А класс второй - не высший класс, зато с бельём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Земной перрон... Не унывай!
И не кричи - для наших воплей он оглох.
Один из нас уехал в рай,
Он встретит Бога, если есть какой-то Бог.
Он передаст Ему привет,
А позабудет - ничего, переживём:
Осталось нам немного лет,
Мы пошустрим и, как положено, умрём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Не всем дано поспать в раю,
Но кое-что мы здесь успеем натворить:
Подраться, спеть... Вот я - пою,
Другие - любят, третьи - думают любить.
Уйдут, как мы, в ничто без сна
И сыновья, и внуки внуков в трёх веках...
Не дай Господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Тебе плевать, и хоть бы хны:
Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф.
Что до меня - такой цены
Я б не дал даже за хороший книжный шкаф.
Разбудит вас какой-то тип
И впустит в мир, где в прошлом войны, вонь и рак,
Где побеждён гонконгский грипп.
На всём готовеньком ты счастлив ли, дурак?
Ну а пока - звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!..
И если там и вправду Бог,
Ты всё же вспомни - передай Ему привет.
1973
В лабиринте (Миф этот в детстве каждый прочёл...)
Миф этот в детстве каждый прочёл -
Чёрт побери!
Парень один к счастью прошёл
Сквозь лабиринт.
Кто-то хотел парня убить -
Видно, со зла,
Но царская дочь путеводную нить
Парню дала.
С древним сюжетом
Знаком не один ты.
В городе этом -
Сплошь лабиринты:
Трудно дышать,
Не отыскать
Воздух и свет...
И у меня
дело неладно -
Я потерял
нить Ариадны...
Словно в час пик,
Всюду тупик -
Выхода нет!
Древний герой ниточку ту
Крепко держал.
И слепоту, и немоту -
Всё испытал,
И духоту, и черноту
Жадно глотал.
И долго руками одну пустоту
Парень хватал.
Сколько их бьётся,
Людей одиноких,
Словно в колодцах
Улиц глубоких!
Я тороплюсь,
В горло вцеплюсь -
Вырву ответ!
Слышится смех:
зря вы спешите,
Поздно! У всех
порваны нити!
Хаос, возня...
И у меня
Выхода нет!
Злобный король в этой стране
Повелевал,
Бык Минотавр ждал в тишине -
И убивал.
Лишь одному это дано -
Смерть миновать:
Только одно, только одно -
Нить не порвать!
Кончилось лето,
Зима на подходе,
Люди одеты
Не по погоде-
Видно, подолгу
Ищут без толку
Слабый просвет.
Холодно - пусть!
Всё заберите.
Я задохнусь:
здесь, в лабиринте,
Наверняка
Из тупика
Выхода нет!
Древним затея не удалась!
Ну и дела!
Нитка любви не порвалась,
Не подвела.
Свет впереди! Именно там
На холодок
Вышел герой, а Минотавр
С голода сдох!
Здесь, в лабиринте,
Мечутся люди:
Рядом - смотрите! -
Жертвы и судьи,
Здесь, в темноте,
Эти и те
Чувствуют ночь.
Крики и вопли -
всё без вниманья!..
Я не желаю
в эту компанью!
Кто меня ждёт -
Знаю, придёт,
Выведет прочь!
Только пришла бы,
Только нашла бы -
И поняла бы:
Нитка ослабла!
Да, так и есть:
Ты уже здесь -
Будет и свет!
Руки сцепились
до миллиметра.
Всё! Мы уходим
к свету и ветру,
Прямо сквозь тьму,
Где одному
Выхода нет!
1972
В темноте (Темнота впереди - подожди!..)
Темнота впереди - подожди!
Там - стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги - дороги неровные.
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
Там проверка на прочность: бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
Там и звуки, и краски не те,
Только - мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте...
Ничего! Распогодится!
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
1969
Военная песня (Мерцал закат, как блеск клинка...)
Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
Ты снова тут, ты собран весь -
Ты ждёшь заветного сигнала.
И парень тот - он тоже здесь,
Среди стрелков из "Эдельвейс".
Их надо сбросить с перевала!
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
Взвод лезет вверх, а у реки -
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждём атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
1966
Гололёд (Гололёд на земле, гололёд...)
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким одета планета -
Люди, падая, бьются об лёд.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд.
Гололёд,
гололёд,
гололёд
Целый год напролёт,
целый год.
Даже если планету - в облёт,
Не касаясь планеты ногами,
Не один, так другой упадёт -
Гололёд на Земле, гололёд, -
И затопчут его сапогами.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд.
Гололёд,
гололёд,
гололёд
Целый год напролёт,
целый год.
1966
Кони привередливые (Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю...)
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю...
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Сгину я - меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром...
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые...
Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
1972
укоморья больше нет (Антисказка)
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет -
так ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы,
Порубили все дубы
на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
Вертопрах.
Добрый молодец он был:
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил -
дом спалил.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя
и моря:
Каждый взял себе надел,
Кур завёл - и в ём сидел,
Охраняя свой удел
не у дел.
Ободрав зелёный дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
стал и груб -
И ругался день-деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Здесь и вправду ходит Кот,
Как направо - так поёт,
Как налево - так загнёт
анекдот.
Но учёный, сукин сын:
Цепь златую снёс в торгсин
И на выручку - один
в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар:
В Лукоморье перегар -
на гектар!
Но хватил его удар!
И чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар
мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
И Русалка - вот дела! -
Честь не долго берегла
И однажды, как смогла,
родила -
Тридцать три же мужика
Не желают знать сынка,
Пусть считается пока
сын полка.
Как-то раз один Колдун -
Врун,
болтун
и хохотун -
Предложил ей как знаток
дамских струн:
Мол, Русалка, всё пойму
И с дитём тебя возьму...
И пошла она к ему,
как в тюрьму.
А бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор, -
Он давно Людмилу спёр,
ох хитёр!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься - он хвать
и тикать.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
А ковёрный самолёт
Сдан в музей в запрошлый год -
Любознательный народ
так и прёт!
И без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей его разбей
паралич!
"Нету мочи, нету сил! -
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил
и вопил:
- Дай рубля, прибью а то!
Я добытчик али кто?!
А не дашь, тады пропью
долото!"
"Я ли ягод не носил?! -
Снова Леший голосил. -
А коры по скольку кил
приносил!
Надрывался издаля -
Всё твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля.
Ах ты, тля!"
И невиданных зверей,
Дичи всякой - нету ей:
Понаехало за ней
егерей...
Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет,
Всё, о чём писал поэт, -
это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань!
Раз уж это - присказка,
Значит сказка - дрянь.
1967
Охота на волков
Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
Но сегодня - опять как вчера:
Обложили меня, обложили -
Гонят весело на номера!
Из-за елей хлопочут двустволки -
Там охотники прячутся в тень, -
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука:
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций -
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
И вот - охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры -
Почему же - вожак, дай ответ -
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?!
Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время моё:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё.
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел:
За флажки - жажда жизни сильней!
Только - сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.
Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
Но сегодня - не так, как вчера:
Обложили меня, обложили -
Но остались ни с чем егеря!
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
1968
Конец "Охоты на волков", или Охота с вертолётов (Михаилу Шемякину)
Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла - в две руки, в две руки!
Мы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, -
Тоже в страхе взопрел, и прилёг, и ослаб.
Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал:
Зря мы любим её, однолюбы.
Вот у смерти - красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.
Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу -
Псам ещё не намылены холки!
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивлённые морды задрав:
Или с неба возмездье на нас пролилось,
Или света конец - и в мозгах перекос...
Только били нас в рост из железных стрекоз.
Кровью вымокли мы под свинцовым дождём -
И смирились, решив: всё равно не уйдём!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог - человек:
Улетающим - влёт, убегающим - в бег...
Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре - за нами удача.
Волки мы - хороша наша волчая жизнь!
Вы собаки - и смерть вам собачья!
Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, - труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.
Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутьё...
Где вы, волки, былое лесное зверьё,
Где же ты, желтоглазое племя моё?!
...Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей.
Это псы, отдалённая наша родня,
Мы их раньше считали добычей.
Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
А на татуированном кровью снегу
Тает роспись: мы больше не волки!
1978
Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах,
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах,
И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не внатяжку: хочешь - рви,
Провисли нервы, как верёвки от белья,
И не волнует, кто кого - он или я.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не пью воды, чтоб стыли зубы, питьевой
И ни событий, ни людей не тороплю,
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны - я ими печь топлю.
Не наступаю и не рвусь, а как-то так...
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Сорви-голов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут с головой, - не говорю.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
И не хочу ни выяснять, ни изменять
И ни вязать и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых - это не углы.
Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячине мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Не ноют раны, да и шрамы не болят, -
На них наложены стерильные бинты!
Не бесят больше, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.
Не знаю, скульптор в рост ли, в профиль слепит ли,
Ни пули в лоб не удостоюсь, ни петли.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
И неприметный, как льняное полотно.
Толка нет:
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни - ведь уже нашли женьшень.
Не напрягаюсь, не стремлюсь, не трепещу
И не пытаюсь поразить мишень.
Устал бороться с притяжением земли:
Лежу - так больше расстоянье до петли.
И сердце дёргается, словно не во мне, -
Пора туда, где только "ни" и только "не".
Я на коне,
толкани -
я с коня.
Только "не",
только "ни"
у меня.
1971
Натянутый канат (Он не вышел ни званьем, ни ростом...)
Он не вышел ни званьем, ни ростом;
Не за славу, не за плату,
На свой необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату,
по канату,
Натянутому, как нерв.
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти!
Но, должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути.
И лучи его с шага сбивали
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась, как две.
Крики "Браво!" его оглушали,
А литавры,
а литавры -
Как обухом по голове!
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но теперь ему меньше осталось пройти -
уже три четверти пути.
"Ах, как жутко, как смело, как мило!
Бой со смертью, три минуты!"
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло
Лилипуты,
лилипуты -
Казалось ему с высоты.
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но... спокойно - ему остаётся пройти
всего две четверти пути.
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым -
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной -
Он по нервам,
нам по нервам,
Шёл под барабанную дробь!
Посмотрите - вот он
без страховки идёт.
Чуть правее наклон -
упадёт, пропадёт!
Чуть левее наклон -
всё равно не спасти...
Но... замрите - ему остаётся пройти
не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери
Клали лапы на носилки,
Но прост приговор и суров.
Был растерян он или уверен?!
Но в опилки,
но в опилки
Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой
без страховки идёт,
Тонкий шнур под ногой -
упадёт, пропадёт!
Вправо, влево наклон -
и его не спасти...
Но зачем-то ему тоже нужно пройти
четыре четверти пути!
1972
Баллада о борьбе (Средь оплывших свечей и вечерних молитв...)
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт -
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок -
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, -
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы -
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его - не тебя,
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал -
Это смерти оскал!
Ложь и зло - погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, -
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, -
Значит нужные книги ты в детстве читал!
1975
Баллада о времени (Замок временем срыт...)
Замок временем срыт
и укутан, укрыт
В нежный плед из зелёных побегов,
Но... развяжет язык молчаливый гранит -
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стёрло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло -
И оно свои тайны отдаст.
Упадут
сто замков,
и спадут
сто оков,
И сойдут
сто потов
с целой груды веков,
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком,
Потому что любовь -
это вечно любовь
Даже в будущем вашем далёком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.
Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копьё поудобней легла,
Хорошо, если знаешь, откуда стрела,
Хуже, если по-подлому, из-за угла.
Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но... не правда ли, зло называется злом
Даже там - в добром будущем вашем?
И во веки веков, и во все времена
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война
всё равно есть война,
И темница тесна,
и свобода одна -
И всегда на неё уповаем.
Время эти понятья не стёрло,
Нужно только поднять верхний пласт -
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.
Ныне, присно, во веки веков, старина, -
И цена есть цена,
и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надёжно прикрыта спина.
Чистоту, простоту мы у древних берём,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остаётся добром -
В прошлом, будущем и настоящем!
1975
Баллада о вольных стрелках (Если рыщут за твоею непокорной головой...)
Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлёй худую шею
Сделать более худой, -
Нет надёжнее приюта:
Скройся в лес - не пропадёшь, -
Если продан ты кому-то
С потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги,
Презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги,
У кого одни долги, -
Все, кто загнан, неприкаян,
В этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин -
Славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почётом принимают
Оторви-сорвиголов.
И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрёка -
Тот всегда не при деньгах!
Знают все оленьи тропы,
Словно линии руки,
В прошлом - слуги и холопы,
Ныне - вольные стрелки.
Здесь того, кто всё теряет,
Защитят и сберегут:
По лесной стране гуляет
Славный парень Робин Гуд!
И живут да поживают
Всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звёздным небом,
Мох под рёбра подложив.
Им какой бы холод ни был,
Жив - и славно, если жив!
Но вздыхают от разлуки:
Где-то дом и клок земли -
Да поглаживают луки,
Чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучших!..
Что же завтра? Где их ждут?
Скажет первый в мире лучник -
Славный парень Робин Гуд!
1975
Баллада о ненависти (Торопись - тощий гриф над страною кружит!..)
Торопись - тощий гриф над страною кружит!
Лес - обитель твою - по весне навести:
Слышишь -
гулко земля под ногами дрожит?
Видишь -
плотный туман над полями лежит?
Это росы вскипают от ненависти!
Ненависть
в почках набухших томится,
Ненависть
в нас затаённо бурлит,
Ненависть
потом сквозь кожу сочится,
Головы наши палит!
Погляди - что за рыжие пятна в реке?
Зло решило порядок в стране навести.
Рукояти мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьётся, как птица, в виске,
И заходится сердце от ненависти!
Ненависть
юным уродует лица,
Ненависть
просится из берегов,
Ненависть
жаждет и хочет напиться
Чёрною кровью врагов!
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести.
Не слепая, не чёрная ненависть в нас -
Свежий ветер нам высушит слёзы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти!
Ненависть -
пей, переполнена чаша!
Ненависть
требует выхода, ждёт.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живёт!
1975
Баллада об уходе в рай (Вот твой билет, вот твой вагон...)
Вот твой билет, вот твой вагон -
Всё в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон -
Трёхвековое непрерывное кино.
Всё позади - уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берём;
Как херувим стерилен ты,
А класс второй - не высший класс, зато с бельём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Земной перрон... Не унывай!
И не кричи - для наших воплей он оглох.
Один из нас уехал в рай,
Он встретит Бога, если есть какой-то Бог.
Он передаст Ему привет,
А позабудет - ничего, переживём:
Осталось нам немного лет,
Мы пошустрим и, как положено, умрём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Не всем дано поспать в раю,
Но кое-что мы здесь успеем натворить:
Подраться, спеть... Вот я - пою,
Другие - любят, третьи - думают любить.
Уйдут, как мы, в ничто без сна
И сыновья, и внуки внуков в трёх веках...
Не дай Господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Тебе плевать, и хоть бы хны:
Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф.
Что до меня - такой цены
Я б не дал даже за хороший книжный шкаф.
Разбудит вас какой-то тип
И впустит в мир, где в прошлом войны, вонь и рак,
Где побеждён гонконгский грипп.
На всём готовеньком ты счастлив ли, дурак?
Ну а пока - звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!..
И если там и вправду Бог,
Ты всё же вспомни - передай Ему привет.
1973
В лабиринте (Миф этот в детстве каждый прочёл...)
Миф этот в детстве каждый прочёл -
Чёрт побери!
Парень один к счастью прошёл
Сквозь лабиринт.
Кто-то хотел парня убить -
Видно, со зла,
Но царская дочь путеводную нить
Парню дала.
С древним сюжетом
Знаком не один ты.
В городе этом -
Сплошь лабиринты:
Трудно дышать,
Не отыскать
Воздух и свет...
И у меня
дело неладно -
Я потерял
нить Ариадны...
Словно в час пик,
Всюду тупик -
Выхода нет!
Древний герой ниточку ту
Крепко держал.
И слепоту, и немоту -
Всё испытал,
И духоту, и черноту
Жадно глотал.
И долго руками одну пустоту
Парень хватал.
Сколько их бьётся,
Людей одиноких,
Словно в колодцах
Улиц глубоких!
Я тороплюсь,
В горло вцеплюсь -
Вырву ответ!
Слышится смех:
зря вы спешите,
Поздно! У всех
порваны нити!
Хаос, возня...
И у меня
Выхода нет!
Злобный король в этой стране
Повелевал,
Бык Минотавр ждал в тишине -
И убивал.
Лишь одному это дано -
Смерть миновать:
Только одно, только одно -
Нить не порвать!
Кончилось лето,
Зима на подходе,
Люди одеты
Не по погоде-
Видно, подолгу
Ищут без толку
Слабый просвет.
Холодно - пусть!
Всё заберите.
Я задохнусь:
здесь, в лабиринте,
Наверняка
Из тупика
Выхода нет!
Древним затея не удалась!
Ну и дела!
Нитка любви не порвалась,
Не подвела.
Свет впереди! Именно там
На холодок
Вышел герой, а Минотавр
С голода сдох!
Здесь, в лабиринте,
Мечутся люди:
Рядом - смотрите! -
Жертвы и судьи,
Здесь, в темноте,
Эти и те
Чувствуют ночь.
Крики и вопли -
всё без вниманья!..
Я не желаю
в эту компанью!
Кто меня ждёт -
Знаю, придёт,
Выведет прочь!
Только пришла бы,
Только нашла бы -
И поняла бы:
Нитка ослабла!
Да, так и есть:
Ты уже здесь -
Будет и свет!
Руки сцепились
до миллиметра.
Всё! Мы уходим
к свету и ветру,
Прямо сквозь тьму,
Где одному
Выхода нет!
1972
В темноте (Темнота впереди - подожди!..)
Темнота впереди - подожди!
Там - стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги - дороги неровные.
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
Там проверка на прочность: бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
Там и звуки, и краски не те,
Только - мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте...
Ничего! Распогодится!
Там - чужие слова,
там - дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
1969
Военная песня (Мерцал закат, как блеск клинка...)
Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
Ты снова тут, ты собран весь -
Ты ждёшь заветного сигнала.
И парень тот - он тоже здесь,
Среди стрелков из "Эдельвейс".
Их надо сбросить с перевала!
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
Взвод лезет вверх, а у реки -
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждём атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!
1966
Гололёд (Гололёд на земле, гололёд...)
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким одета планета -
Люди, падая, бьются об лёд.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд.
Гололёд,
гололёд,
гололёд
Целый год напролёт,
целый год.
Даже если планету - в облёт,
Не касаясь планеты ногами,
Не один, так другой упадёт -
Гололёд на Земле, гололёд, -
И затопчут его сапогами.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт -
гололёд.
Гололёд,
гололёд,
гололёд
Целый год напролёт,
целый год.
1966
Кони привередливые (Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю...)
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю...
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Сгину я - меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром...
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые...
Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!
Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...
1972
укоморья больше нет (Антисказка)
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет -
так ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы,
Порубили все дубы
на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
Вертопрах.
Добрый молодец он был:
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил -
дом спалил.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя
и моря:
Каждый взял себе надел,
Кур завёл - и в ём сидел,
Охраняя свой удел
не у дел.
Ободрав зелёный дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
стал и груб -
И ругался день-деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Здесь и вправду ходит Кот,
Как направо - так поёт,
Как налево - так загнёт
анекдот.
Но учёный, сукин сын:
Цепь златую снёс в торгсин
И на выручку - один
в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар:
В Лукоморье перегар -
на гектар!
Но хватил его удар!
И чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар
мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
И Русалка - вот дела! -
Честь не долго берегла
И однажды, как смогла,
родила -
Тридцать три же мужика
Не желают знать сынка,
Пусть считается пока
сын полка.
Как-то раз один Колдун -
Врун,
болтун
и хохотун -
Предложил ей как знаток
дамских струн:
Мол, Русалка, всё пойму
И с дитём тебя возьму...
И пошла она к ему,
как в тюрьму.
А бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор, -
Он давно Людмилу спёр,
ох хитёр!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься - он хвать
и тикать.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
А ковёрный самолёт
Сдан в музей в запрошлый год -
Любознательный народ
так и прёт!
И без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей его разбей
паралич!
"Нету мочи, нету сил! -
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил
и вопил:
- Дай рубля, прибью а то!
Я добытчик али кто?!
А не дашь, тады пропью
долото!"
"Я ли ягод не носил?! -
Снова Леший голосил. -
А коры по скольку кил
приносил!
Надрывался издаля -
Всё твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля.
Ах ты, тля!"
И невиданных зверей,
Дичи всякой - нету ей:
Понаехало за ней
егерей...
Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет,
Всё, о чём писал поэт, -
это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань!
Раз уж это - присказка,
Значит сказка - дрянь.
1967
Охота на волков
Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
Но сегодня - опять как вчера:
Обложили меня, обложили -
Гонят весело на номера!
Из-за елей хлопочут двустволки -
Там охотники прячутся в тень, -
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука:
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций -
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
И вот - охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры -
Почему же - вожак, дай ответ -
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?!
Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время моё:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё.
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел:
За флажки - жажда жизни сильней!
Только - сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.
Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
Но сегодня - не так, как вчера:
Обложили меня, обложили -
Но остались ни с чем егеря!
Идёт охота на волков,
Идёт охота -
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу - и пятна красные флажков.
1968
Конец "Охоты на волков", или Охота с вертолётов (Михаилу Шемякину)
Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла - в две руки, в две руки!
Мы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, -
Тоже в страхе взопрел, и прилёг, и ослаб.
Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал:
Зря мы любим её, однолюбы.
Вот у смерти - красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.
Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу -
Псам ещё не намылены холки!
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивлённые морды задрав:
Или с неба возмездье на нас пролилось,
Или света конец - и в мозгах перекос...
Только били нас в рост из железных стрекоз.
Кровью вымокли мы под свинцовым дождём -
И смирились, решив: всё равно не уйдём!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог - человек:
Улетающим - влёт, убегающим - в бег...
Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре - за нами удача.
Волки мы - хороша наша волчая жизнь!
Вы собаки - и смерть вам собачья!
Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, - труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.
Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутьё...
Где вы, волки, былое лесное зверьё,
Где же ты, желтоглазое племя моё?!
...Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей.
Это псы, отдалённая наша родня,
Мы их раньше считали добычей.
Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
А на татуированном кровью снегу
Тает роспись: мы больше не волки!
1978