Китай. Эпидемия
Самый важный вопрос начала года - это, конечно, китайская эпидемия. Точнее, когда она завершится. Чем она завершится, в общем-то, уже понятно: только в январе смертность составит приблизительно полмиллиона человек, что даже для миллиардного Китая очень и очень много. Тем более, что эпидемия приводит к побочным эффектам, которые хорошо известны и нам: другие категории больных не могут получить своевременной помощи, а потому смертность среди них также неизбежно возрастет. Так что к погибшим от инфекции нужно смело добавлять и сверхсмертность от других заболеваний.
Нет смысла говорить, что подобное положение носит исключительно рукотворный характер. Политика «нулевого ковида» привела к тому, что люди ослаблены, а значит - подвержены любым инфекциям, которые они в обычной ситуации могли бы даже не заметить.
Однако вопрос имеет и другое измерение: китайская экономика даже до событий 2020 года демонстрировала крайне плохое состояние. Напомню, что в ноябре 2019 года китайский регулятор провел стресс-тест, который выяснил, что треть ключевых банков ожидает крах при экономическом росте в 4 процента, а в случае, если рост замедлится еще сильнее, две трети основных финансовых институтов не смогут выйти из катастрофы.
По сути, эпидемия стала аналогом войны, когда экономика была переведена на мобилизационное положение, в нее были закачаны новые триллионы долларов необеспечнной ликвидности, что и помогло протянуть три года. Расчет, по всей видимости, заключался в «послевоенном» росте выше линии дедлайна. И нужно отметить, что в определенном смысле этот расчет поначалу сработал - после первого локдауна китайская экономика весьма бурно стартовала, что, кстати, и привело (либо стало косвенной причиной) энергетического кризиса в Китае, который затем распространился на два ключевых рынка - США и Европу.
Однако рост Китая быстро начал спадать, и китайское руководство снова стало решать проблему тем же методом - локдаун, новая порция вброшенных денег и ожидание нового роста. И столкнулась со сценарием Фейгенбаума - каждая последующая итерация была короче, а эффект от принятых мер - слабее.
При этом накопленные проблемы никуда не делись, они были лишь отложены, и в итоге неизбежно должны были дать кумулятивный выброс. Пока трудно сказать - это уже он или «идеальный шторм» еще впереди. Но главный вопрос наступившего года - это как раз: сумеет ли Китай начать восстановление после нынешних событий в феврале или войдет в полосу тяжелого, медленного и растянутого выхода.
Парадокс ситуации в том, что краткосрочно для Китая выгодно выйти быстро и как-то, но восстановить показатели до-декабрьского развития. Но нужно понимать, что при этом ранее накопленные проблемы так и останутся в подвешенном состоянии. Если восстановление будет мучительным и медленным, это будет означать риск рецессии (а там свои проблемы), но те проблемы, которые китайцы сами себе привезли в последние три года, могут начать решаться.
И, наверное, нет смысла говорить, что от того, какой сценарий в итоге будет реализовываться, зависит положение дел и в мировой экономике, в первую очередь, в Европе. В США как раз все более-менее «устаканивается» - туда побежали деньги, и американцы могут смотреть в ближайшее будущее с относительным оптимизмом.
Нет смысла говорить, что подобное положение носит исключительно рукотворный характер. Политика «нулевого ковида» привела к тому, что люди ослаблены, а значит - подвержены любым инфекциям, которые они в обычной ситуации могли бы даже не заметить.
Однако вопрос имеет и другое измерение: китайская экономика даже до событий 2020 года демонстрировала крайне плохое состояние. Напомню, что в ноябре 2019 года китайский регулятор провел стресс-тест, который выяснил, что треть ключевых банков ожидает крах при экономическом росте в 4 процента, а в случае, если рост замедлится еще сильнее, две трети основных финансовых институтов не смогут выйти из катастрофы.
По сути, эпидемия стала аналогом войны, когда экономика была переведена на мобилизационное положение, в нее были закачаны новые триллионы долларов необеспечнной ликвидности, что и помогло протянуть три года. Расчет, по всей видимости, заключался в «послевоенном» росте выше линии дедлайна. И нужно отметить, что в определенном смысле этот расчет поначалу сработал - после первого локдауна китайская экономика весьма бурно стартовала, что, кстати, и привело (либо стало косвенной причиной) энергетического кризиса в Китае, который затем распространился на два ключевых рынка - США и Европу.
Однако рост Китая быстро начал спадать, и китайское руководство снова стало решать проблему тем же методом - локдаун, новая порция вброшенных денег и ожидание нового роста. И столкнулась со сценарием Фейгенбаума - каждая последующая итерация была короче, а эффект от принятых мер - слабее.
При этом накопленные проблемы никуда не делись, они были лишь отложены, и в итоге неизбежно должны были дать кумулятивный выброс. Пока трудно сказать - это уже он или «идеальный шторм» еще впереди. Но главный вопрос наступившего года - это как раз: сумеет ли Китай начать восстановление после нынешних событий в феврале или войдет в полосу тяжелого, медленного и растянутого выхода.
Парадокс ситуации в том, что краткосрочно для Китая выгодно выйти быстро и как-то, но восстановить показатели до-декабрьского развития. Но нужно понимать, что при этом ранее накопленные проблемы так и останутся в подвешенном состоянии. Если восстановление будет мучительным и медленным, это будет означать риск рецессии (а там свои проблемы), но те проблемы, которые китайцы сами себе привезли в последние три года, могут начать решаться.
И, наверное, нет смысла говорить, что от того, какой сценарий в итоге будет реализовываться, зависит положение дел и в мировой экономике, в первую очередь, в Европе. В США как раз все более-менее «устаканивается» - туда побежали деньги, и американцы могут смотреть в ближайшее будущее с относительным оптимизмом.