"Новая нормальность" как социальная проектная система
В комментариях меня не один раз просили оценить проект «новой нормальности» как социальный процесс и социальную систему взаимодействия с окружающим ее пространством, а также фигуру наиболее известного спикера этого проекта - Шваба. Его иногда (ошибочно) называют чуть ли не вождем этого проекта. Что, конечно, неверно. Шваб не вождь. Там вообще нет вождей. Все решения принимаются на основе консенсуса. Консенсус вырабатывается в ходе постоянных двух- и много-сторонних консультаций. Этот консенсус носит динамический характер, он всегда меняется.
В отдельный комментарий такую оценку уместить сложно, попробую в небольшой и усеченный текст.
Шваб - один из тех, кто озвучивает текущую точку равновесия этого консенсуса и доводит ее в публичном поле. Для непубличного инструктажа и «челночной» дипломатии используются люди-«связные», о существовании которых широкой публике либо вообще неизвестно, либо известно крайне мало. Такую роль, к примеру, ранее исполнял Киссинджер, а место Шваба занимал, к примеру, Збигнев Бжезинский. Конечно, были, есть и будут другие люди помимо названных, я привел их имена исключительно ради примера. Чем сложнее задача и многофакторнее проект, тем больше и чаще вместо конкретных спикеров такими функциями выступают целые институты и структуры.
В чем и сила западной модели принятия решений: она не зависит от конкретного лидера по причине отсутствия такового. Дл азиатских моделей все модели управления критически зависимы от конкретных лиц и все существующие балансы ломаются с уходом старого и приходом нового вождя. Это и есть слабость - отсутствие хоть какой-то преемственности в решениях, постоянные революционные преобразования под конкретного «лидера». Отсюда и цикличное время, когда одни и те же противоречия сменяют друг друга калейдоскопом. Мы вот, к примеру, сейчас где-то рядом с революцией 1905 года, а если совсем повезет - то сразу перескочим в 1917. И снова по кругу. Европейская цивилизация сумела вырваться из цикличного времени и ушла в линейное. Там свои нюансы, но это всё равно другое.
Поэтому их системы управления и принятия решений сущностно очень отличаются от всех остальных. Нашей в том числе. Внутри же европейских систем управления особняком стоит англо-саксонская школа управления вероятностями. Во много «новая нормальность» - это проект именно англо-саксонской школы, хотя в нем есть и германский упорядоченный орднунг, а местами - даже очень орднунг, что создает внутри проекта достаточно сложную систему внутренних противоречий.
В любом случае фигура Шваба, как и любая фигура, которая публично или непублично продвигает проект «новой нормальности» - это функция проекта. Заменяемая и не имеющая самостоятельной ценности. Проект - сложная система взаимных согласований и консенсусов на самых разных уровнях, но главное, что нужно понимать - эта система всегда динамична. Она «плавающая», то есть, находится в постоянном колебательном движении вокруг точки равновесия, причем сама точка тоже постоянно смещается.
Именно поэтому такой проект очень сложен в реализации, но в то же самое время крайне устойчив к внешним воздействиям. Особенно, когда преодолевает очередную критическую точку невозврата. Даже теоретически нельзя сказать, когда и чем именно он завершится, так как у таких проектов в принципе нет конечного измерения. Он всегда в развитии.
Чем, кстати, «новая нормальность» отличается от китайского «социального кредита». Китайский проект конечен, у него есть цель, достижение которой и определит успех (или провал) всего проекта. «Новая нормальность» конца не имеет, она всегда будет в движении. В этом есть сильные, но есть и слабые стороны. Такие проекты нереформируемы. Любой системный кризис такого проекта неизбежно ведет его к катастрофе. Но у англо-саксов есть решение: они всегда имеют целый набор параллельных «спящих» проектов, которые могут быть вытащены из рукава и перезапустить всю существующую систему. Что, кстати, сейчас и делает «новая нормальность». Через обнуление нормальности «старой» - то есть, как раз через ее катастрофу.
В отдельный комментарий такую оценку уместить сложно, попробую в небольшой и усеченный текст.
Шваб - один из тех, кто озвучивает текущую точку равновесия этого консенсуса и доводит ее в публичном поле. Для непубличного инструктажа и «челночной» дипломатии используются люди-«связные», о существовании которых широкой публике либо вообще неизвестно, либо известно крайне мало. Такую роль, к примеру, ранее исполнял Киссинджер, а место Шваба занимал, к примеру, Збигнев Бжезинский. Конечно, были, есть и будут другие люди помимо названных, я привел их имена исключительно ради примера. Чем сложнее задача и многофакторнее проект, тем больше и чаще вместо конкретных спикеров такими функциями выступают целые институты и структуры.
В чем и сила западной модели принятия решений: она не зависит от конкретного лидера по причине отсутствия такового. Дл азиатских моделей все модели управления критически зависимы от конкретных лиц и все существующие балансы ломаются с уходом старого и приходом нового вождя. Это и есть слабость - отсутствие хоть какой-то преемственности в решениях, постоянные революционные преобразования под конкретного «лидера». Отсюда и цикличное время, когда одни и те же противоречия сменяют друг друга калейдоскопом. Мы вот, к примеру, сейчас где-то рядом с революцией 1905 года, а если совсем повезет - то сразу перескочим в 1917. И снова по кругу. Европейская цивилизация сумела вырваться из цикличного времени и ушла в линейное. Там свои нюансы, но это всё равно другое.
Поэтому их системы управления и принятия решений сущностно очень отличаются от всех остальных. Нашей в том числе. Внутри же европейских систем управления особняком стоит англо-саксонская школа управления вероятностями. Во много «новая нормальность» - это проект именно англо-саксонской школы, хотя в нем есть и германский упорядоченный орднунг, а местами - даже очень орднунг, что создает внутри проекта достаточно сложную систему внутренних противоречий.
В любом случае фигура Шваба, как и любая фигура, которая публично или непублично продвигает проект «новой нормальности» - это функция проекта. Заменяемая и не имеющая самостоятельной ценности. Проект - сложная система взаимных согласований и консенсусов на самых разных уровнях, но главное, что нужно понимать - эта система всегда динамична. Она «плавающая», то есть, находится в постоянном колебательном движении вокруг точки равновесия, причем сама точка тоже постоянно смещается.
Именно поэтому такой проект очень сложен в реализации, но в то же самое время крайне устойчив к внешним воздействиям. Особенно, когда преодолевает очередную критическую точку невозврата. Даже теоретически нельзя сказать, когда и чем именно он завершится, так как у таких проектов в принципе нет конечного измерения. Он всегда в развитии.
Чем, кстати, «новая нормальность» отличается от китайского «социального кредита». Китайский проект конечен, у него есть цель, достижение которой и определит успех (или провал) всего проекта. «Новая нормальность» конца не имеет, она всегда будет в движении. В этом есть сильные, но есть и слабые стороны. Такие проекты нереформируемы. Любой системный кризис такого проекта неизбежно ведет его к катастрофе. Но у англо-саксов есть решение: они всегда имеют целый набор параллельных «спящих» проектов, которые могут быть вытащены из рукава и перезапустить всю существующую систему. Что, кстати, сейчас и делает «новая нормальность». Через обнуление нормальности «старой» - то есть, как раз через ее катастрофу.