А ну, нарубайте ей, хлопцы, свинины
В одесской трагедии 2 мая меня всегда смущала попытка найти её рациональное объяснение. С любой, кстати, стороны. Сама по себе трагедия была предопределена. Она бы случилась не в Одессе, так в любом другом городе. В каждом новом городе, куда заезжала фанатская толпа, челночащая тогда по стране, уровень насилия рос буквально по экспоненте. И единичные погибшие рано или поздно, но должны были прорваться качественным всплеском. Он и произошел - в Одессе. Хотя, повторюсь, именно 2 мая и именно Одесса стали случайными фишками, выпавшими в этом колесе насилия.
Ключевой момент этой истории - полное расчеловечивание тех, для кого убийство людей стало рационально объяснимым. И даже неважно, какие объяснения звучали («сами виноваты», «сами сожгли», «это не мы», «приехали русские и всех убили»...)
В человеческом социуме есть ряд абсолютных, буквально экзистенциальных, запретов. Один из них - каннибализм. Каннибал вычеркивает себя из человеческого облика, превращаясь в нелюдь. У него нет и не может быть никаких рациональных объяснений, есть вещи, которые нельзя переступать потому что нельзя. Они выходят за рамки добра и зла, а потому не подлежат ни объяснению, ни оправданию, ни пониманию. Это грань, переступая которую человек сам вычеркивает себя из социума.
Произошедшее в Одессе разделило всех по отношению к нему на людей и нелюдей. Для тех, у кого нашлось объяснение и оправдание произошедшему (и даже неважно - они ли разливали адскую смесь по бутылкам, они ли сжигали и убивали тех, кто спрятался или они просто наблюдали и поддерживали), для всех этих людей человеческий облик остался в прошлом. Они стали нелюдью.
Я в таких случаях всегда вспоминаю рассказ Ярослава Галана «Этому нет названия»: «Четырнадцатилетняя девочка, - пишет он, - не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист. Несколько месяцев назад... к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая «идея». «Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубить ей свинины!..» «Хлопцам» это предложение понравилось. Они поставили с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел ее отца и матери». Каннибал не обязательно ест человеческое мясо, но для него это всё равно норма.
У подобного деления есть следствие. На одной территории внезапно стали жить два конкурирующих и несовместимых вида. Люди и нелюди. Рано или поздно, но между ними встал бы вопрос - кто останется, а кто должен будет уйти. Кроманьонцы и неандертальцы даже теоретически не могли жить на одной планете. Рано или поздно, но один вид должен был исчезнуть. Инстинкт выживания оказался сильнее у кроманьонцев. На Украине после 2 мая встал тот же вопрос: кто должен остаться - люди или нелюди. Это не рациональный вопрос. А раз так - то и искать рациональный ответ на него бессмысленно.
Ключевой момент этой истории - полное расчеловечивание тех, для кого убийство людей стало рационально объяснимым. И даже неважно, какие объяснения звучали («сами виноваты», «сами сожгли», «это не мы», «приехали русские и всех убили»...)
В человеческом социуме есть ряд абсолютных, буквально экзистенциальных, запретов. Один из них - каннибализм. Каннибал вычеркивает себя из человеческого облика, превращаясь в нелюдь. У него нет и не может быть никаких рациональных объяснений, есть вещи, которые нельзя переступать потому что нельзя. Они выходят за рамки добра и зла, а потому не подлежат ни объяснению, ни оправданию, ни пониманию. Это грань, переступая которую человек сам вычеркивает себя из социума.
Произошедшее в Одессе разделило всех по отношению к нему на людей и нелюдей. Для тех, у кого нашлось объяснение и оправдание произошедшему (и даже неважно - они ли разливали адскую смесь по бутылкам, они ли сжигали и убивали тех, кто спрятался или они просто наблюдали и поддерживали), для всех этих людей человеческий облик остался в прошлом. Они стали нелюдью.
Я в таких случаях всегда вспоминаю рассказ Ярослава Галана «Этому нет названия»: «Четырнадцатилетняя девочка, - пишет он, - не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист. Несколько месяцев назад... к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая «идея». «Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубить ей свинины!..» «Хлопцам» это предложение понравилось. Они поставили с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел ее отца и матери». Каннибал не обязательно ест человеческое мясо, но для него это всё равно норма.
У подобного деления есть следствие. На одной территории внезапно стали жить два конкурирующих и несовместимых вида. Люди и нелюди. Рано или поздно, но между ними встал бы вопрос - кто останется, а кто должен будет уйти. Кроманьонцы и неандертальцы даже теоретически не могли жить на одной планете. Рано или поздно, но один вид должен был исчезнуть. Инстинкт выживания оказался сильнее у кроманьонцев. На Украине после 2 мая встал тот же вопрос: кто должен остаться - люди или нелюди. Это не рациональный вопрос. А раз так - то и искать рациональный ответ на него бессмысленно.