Перспективы
Руководитель Газпрома Миллер на годовом собрании Международного делового конгресса сделал ряд заявлений. В частности, констатировал, что в этот зимний сезон войдет с дефицитом газа в подземных хранилищах, а рынок Китая «ошеломляет» своим ростом потребления газа.
Далее Миллер отметил, что «цены в Европе побили уже все возможные рекорды». «И, может быть, даже ещё в ближайшее время побьют и те, которые уже достигли», - цитирует его ТАСС.
Проблема в том, что Миллер уверенно констатирует очевидное, но почему-то не вдается в подробности - почему это очевидное происходит. А это крайне важно, так как понимание процессов позволяет делать прогнозы долгосрочного характера. С этим у Газпрома при Миллере традиционно неважно, достаточно вспомнить его оптимизм касательно краха сланцевой добычи в США или уверенности в скорой капитализации Газпрома в триллион долларов. Если один стратегический прогноз неверен, это может быть ошибкой. Если проваливается два стратегических прогноза - это уже ошибка системная.
Нынешняя разбалансировка на газовых рынках связана с тремя базовыми факторами, которые пока существуют отдельно друг от друга. Именно совпадение колебаний этих факторов и сложилось сегодня, создавая ситуация «идеального шторма». Хотя по правде говоря, совпадение волн не выглядит совсем уж фатальным - могло быть и хуже.
Первый фактор - появление и окончательное встраивание в рыночные механизмы добычи сланцевого газа в Америке и одновременно с этим бурный рост технологий и мощностей сжиженного природного газа (как технологии транспортировки). Обе эти технологии уже прошли этап роста, достигли насыщения и сегодня идет формирование механизмов и балансов встраивания того и другого в рынок и систему ценообразования. Естественно, что подобного рода процесс вызывает существенные колебания на рынке, которые невозможно прогнозировать, но можно попытаться создать некоторые сценарии. Классическая катастрофа, причем уже в стадии своего завершения,
Второй фактор - переход к возобновляемым источникам энергии за счет существенного снижения доли ископаемого топлива в энергобалансах развитых стран. В силу целого ряда абсолютно объективных факторов синхронизировать процесс вывода мощностей, работающих на угле, нефти и газе с вводом мощностей на возобновляемых источниках невозможно. Мощности на ВИЭ обладают существенно меньшим запасом по установленной мощности в силу неравномерности использования возобновляемых источников. Проще говоря - в безветренный день выработка энергии на ветроэнергостанциях будет значительно меньшей, чем в ветренный. Или «солнечные» батареи будут вырабатывать меньше энергии в облачную погоду, чем в солнечную. За счет этого необходимы серьезные капитальные затраты для создания запаса установленной мощности - вводимых мощностей требуется примерно в четыре раза больше, чем будет вырабатываться энергии.
На этапе перебалансировки, естественно, возникают существенные колебания, которые сглаживаются увеличенным потреблением газа, как наиболее экологически чистого энергоносителя. Собственно, этим и объясняется бурный рост нынешнего потребления газа в том же Китае - он ускоренно переходит на ВИЭ, а темпы строительства мощностей «зеленой энергетики» выглядят колоссальными: «...мощности введенных в строй в Китае за прошлый год ветровых электростанций превышают суммарные мощности всех новых аналогичных станций во всем мире в 2019 г. (60,4 ГВт). Прирост мощности солнечных электростанций в Китае в 2020 г. также увеличился и составил 48,2 ГВт; до этого два года подряд этот показатель снижался. Всего, по данным NEA, на конец 2020 г. суммарная мощность ветровой энергетики Китая составила 281,5 ГВт, солнечной - 253,4 ГВт. Власти страны планомерно увеличивают долю генерации электростанциями на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ): в 2005 г. она составляла всего 6,8%, на конец 2020 г. - 15%, а к 2030 г. должна достигнуть 25%...»
Таким образом, сейчас происходит управляемая катастрофа на глобальном уровне - идет перебалансировка глобального энергобаланса. Что, собственно, и является дестабилизирующим фактором. Ориентировочно к 30 году создание нового баланса в общем будет завершена, после чего пойдет стремительное сокращение спроса на все виды ископаемого топлива.
То есть - уже через восемь-девять лет все построенные Газпромом трубопроводные мощности окажутся избыточными, и это при том, что даже при обычных условиях они за такой срок не могут окупиться. В необычных, которые есть сейчас, они не окупятся вообще никогда. Это и есть цена стратегического просчета как российского руководства, так и Газпрома.
Наконец, третий фактор - это сегодняшние кризисы и локальные катастрофы вроде коронакризиса, аномальной погоды и чисто политического шантажа Газпрома, создавшего текущий дефицит на европейском рынке для того, чтобы вынудить европейцев на условия эксплуатации Северного потока-2, выгодные Газпрому. Этот фактор носит кратковременный характер и является буквально флуктуацией. Но он, совпадая по фазе с объективными факторами, усиливает негативные тенденции.
Таким образом, прогнозы на то, что потребление газа в будущем будет только расти, а Россия обладает 100-летними запасами газа (о чем сообщил Миллер) имеют значение лишь в текущем десятилетии, да и то, скорее всего, начиная с 26-28 годов рост прекратится, а к 30 году он перейдет к устойчивому снижению.
Вопрос - что делать сырьевой российской экономике, когда это произойдет? Даже сейчас ее реформирование выглядит крайне нетривиальной задачей, учитывая сроки, в течение которых российская модель вывоза природных ресурсов начнет коллапсировать окончательно. А если понимать, что режим Путина вообще не собирается (по крайней мере при его жизни) что-либо менять, упирая на «стабильность» как высшую ценность, то перспективы выглядят крайне удручающими.
Далее Миллер отметил, что «цены в Европе побили уже все возможные рекорды». «И, может быть, даже ещё в ближайшее время побьют и те, которые уже достигли», - цитирует его ТАСС.
Проблема в том, что Миллер уверенно констатирует очевидное, но почему-то не вдается в подробности - почему это очевидное происходит. А это крайне важно, так как понимание процессов позволяет делать прогнозы долгосрочного характера. С этим у Газпрома при Миллере традиционно неважно, достаточно вспомнить его оптимизм касательно краха сланцевой добычи в США или уверенности в скорой капитализации Газпрома в триллион долларов. Если один стратегический прогноз неверен, это может быть ошибкой. Если проваливается два стратегических прогноза - это уже ошибка системная.
Нынешняя разбалансировка на газовых рынках связана с тремя базовыми факторами, которые пока существуют отдельно друг от друга. Именно совпадение колебаний этих факторов и сложилось сегодня, создавая ситуация «идеального шторма». Хотя по правде говоря, совпадение волн не выглядит совсем уж фатальным - могло быть и хуже.
Первый фактор - появление и окончательное встраивание в рыночные механизмы добычи сланцевого газа в Америке и одновременно с этим бурный рост технологий и мощностей сжиженного природного газа (как технологии транспортировки). Обе эти технологии уже прошли этап роста, достигли насыщения и сегодня идет формирование механизмов и балансов встраивания того и другого в рынок и систему ценообразования. Естественно, что подобного рода процесс вызывает существенные колебания на рынке, которые невозможно прогнозировать, но можно попытаться создать некоторые сценарии. Классическая катастрофа, причем уже в стадии своего завершения,
Второй фактор - переход к возобновляемым источникам энергии за счет существенного снижения доли ископаемого топлива в энергобалансах развитых стран. В силу целого ряда абсолютно объективных факторов синхронизировать процесс вывода мощностей, работающих на угле, нефти и газе с вводом мощностей на возобновляемых источниках невозможно. Мощности на ВИЭ обладают существенно меньшим запасом по установленной мощности в силу неравномерности использования возобновляемых источников. Проще говоря - в безветренный день выработка энергии на ветроэнергостанциях будет значительно меньшей, чем в ветренный. Или «солнечные» батареи будут вырабатывать меньше энергии в облачную погоду, чем в солнечную. За счет этого необходимы серьезные капитальные затраты для создания запаса установленной мощности - вводимых мощностей требуется примерно в четыре раза больше, чем будет вырабатываться энергии.
На этапе перебалансировки, естественно, возникают существенные колебания, которые сглаживаются увеличенным потреблением газа, как наиболее экологически чистого энергоносителя. Собственно, этим и объясняется бурный рост нынешнего потребления газа в том же Китае - он ускоренно переходит на ВИЭ, а темпы строительства мощностей «зеленой энергетики» выглядят колоссальными: «...мощности введенных в строй в Китае за прошлый год ветровых электростанций превышают суммарные мощности всех новых аналогичных станций во всем мире в 2019 г. (60,4 ГВт). Прирост мощности солнечных электростанций в Китае в 2020 г. также увеличился и составил 48,2 ГВт; до этого два года подряд этот показатель снижался. Всего, по данным NEA, на конец 2020 г. суммарная мощность ветровой энергетики Китая составила 281,5 ГВт, солнечной - 253,4 ГВт. Власти страны планомерно увеличивают долю генерации электростанциями на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ): в 2005 г. она составляла всего 6,8%, на конец 2020 г. - 15%, а к 2030 г. должна достигнуть 25%...»
Таким образом, сейчас происходит управляемая катастрофа на глобальном уровне - идет перебалансировка глобального энергобаланса. Что, собственно, и является дестабилизирующим фактором. Ориентировочно к 30 году создание нового баланса в общем будет завершена, после чего пойдет стремительное сокращение спроса на все виды ископаемого топлива.
То есть - уже через восемь-девять лет все построенные Газпромом трубопроводные мощности окажутся избыточными, и это при том, что даже при обычных условиях они за такой срок не могут окупиться. В необычных, которые есть сейчас, они не окупятся вообще никогда. Это и есть цена стратегического просчета как российского руководства, так и Газпрома.
Наконец, третий фактор - это сегодняшние кризисы и локальные катастрофы вроде коронакризиса, аномальной погоды и чисто политического шантажа Газпрома, создавшего текущий дефицит на европейском рынке для того, чтобы вынудить европейцев на условия эксплуатации Северного потока-2, выгодные Газпрому. Этот фактор носит кратковременный характер и является буквально флуктуацией. Но он, совпадая по фазе с объективными факторами, усиливает негативные тенденции.
Таким образом, прогнозы на то, что потребление газа в будущем будет только расти, а Россия обладает 100-летними запасами газа (о чем сообщил Миллер) имеют значение лишь в текущем десятилетии, да и то, скорее всего, начиная с 26-28 годов рост прекратится, а к 30 году он перейдет к устойчивому снижению.
Вопрос - что делать сырьевой российской экономике, когда это произойдет? Даже сейчас ее реформирование выглядит крайне нетривиальной задачей, учитывая сроки, в течение которых российская модель вывоза природных ресурсов начнет коллапсировать окончательно. А если понимать, что режим Путина вообще не собирается (по крайней мере при его жизни) что-либо менять, упирая на «стабильность» как высшую ценность, то перспективы выглядят крайне удручающими.