Посттравматический синдром
"Пандемия" коронавируса во многом сошла "с первых полос", что объясняется усталостью от мобилизации. Нет смысла в который раз говорить о том, что "пандемия" в данном случае - как минимум некорректное определение происходящему хотя бы потому, что будучи вполне тривиальным, хотя и специфическим ОРВИ, нынешнее заболевание просто не дотягивает до показателей, после достижения которых можно говорить о пандемии с эпидемиологической точки зрения. Эмоционально, конечно, можно называть заболевание какими угодно словами, но в строгом понятийном поле - безусловно, нет.
Однако в качестве политического мероприятия, своеобразной мягкой версии мировой войны произошедшее вполне укладывается в понятийный ряд. Одна из целей мировой войны - обрушение мировой экономики, принудительная эвтаназия ее части и расчистка долгового кризиса через вполне классический сценарий перевода хронической стадии в острую. В этом смысле мировая экономика уже потеряла приблизительно десятую часть от "довоенной". Этого все еще недостаточно, и по всей видимости, новое продолжение событий в рамках подобного сценария неизбежно.
У любой войны есть ряд последствий. И они начинают проявляться уже сейчас. Одно из них - массовый всплеск психических расстройств. "Посттравматический синдром", который вполне характерен для всех участников конфликтов. Вьетнамский, иракский, афганский, чеченский синдромы - они известны и сопровождают все войны. Нынешняя война сделала значительную часть населения планеты ее участниками - вольными или невольными - а потому "ковидный" синдром неизбежен.
Технически подобные синдромы преодолимы. После войны всегда следует период восстановления разрушенного, и созидательная деятельность - лучшее лекарство против всех подобных синдромов. Другой вопрос, что далеко не все ветераны способны найти себя самостоятельно в такой деятельности, поэтому они пополняют ряды преступности и террористов или тихо спиваются где-то в глуши. Не все, конечно. Однако сегодняшний ковидный синдром выглядит специфическим не только в смысле самого сценария этой липовой пандемии, но и в плане выхода из нее. Для восстановления разрушенной экономики требуется проект, сценарий будущего, который и ляжет в основу планов и программ восстановления. И вот в этой части для России новости выглядят весьма неважно - у власти нет планов, проектов и сценариев. На прошлой неделе было объявлено, что нацпроекты сдвигаются, причем сдвигаются на весьма продолжительный срок. Ничего другого нет. Разрекламированный план правительства, который был оглашен в начале ушедшей недели, выглядит отпиской и пустышкой. По всей видимости, будет так называемый "инерционный" сценарий, что в переводе на обычный русский звучит весьма просто - планов нет и не будет. Что, конечно, логично: и до "эпидемии" власть уперлась в тупик, вызванный крахом действующей модели развития. Которую называть "развитием" можно очень условно. А уж сейчас и подавно.
Возникает реальная проблема - миллионы людей приобрели в той или иной степени психологическую травму, а люди с уже имеющимися психологическими проблемами - и психическую. Это не только в России, а по всему миру. Соответственно, возникла и начинает жить своей жизнью психическая эпидемия - и вот она-то точно подпадает под эпидемиологические показатели, так как массовый террор из всех утюгов и телеэкранов затронул уже не полпроцента населения, как коронавирус, а в разы (а может, и на порядки) большее число людей. Созидательный труд по восстановлению разрушенного войной вполне может снять значительную часть накопленных психологических проблем у значительной части пораженных этой эпидемией. Но никакого восстановления не предвидится - у правительства нет на этот счет никаких идей. Значит, мы пойдем сложным путем, сбрасывая накопленный в ходе психологического террора негатив не на созидание, а скорее, наоборот.
Протестная активность, которая имеет под собой объективную подоплеку в виде тяжелых социальных и экономических последствий всех "антиковидных" мероприятий, будет дополняться и разогреваться еще и психологическими (и психическими) проблемами "антиковидного синдрома". И это - самая что ни на есть реальная реальность.
Однако в качестве политического мероприятия, своеобразной мягкой версии мировой войны произошедшее вполне укладывается в понятийный ряд. Одна из целей мировой войны - обрушение мировой экономики, принудительная эвтаназия ее части и расчистка долгового кризиса через вполне классический сценарий перевода хронической стадии в острую. В этом смысле мировая экономика уже потеряла приблизительно десятую часть от "довоенной". Этого все еще недостаточно, и по всей видимости, новое продолжение событий в рамках подобного сценария неизбежно.
У любой войны есть ряд последствий. И они начинают проявляться уже сейчас. Одно из них - массовый всплеск психических расстройств. "Посттравматический синдром", который вполне характерен для всех участников конфликтов. Вьетнамский, иракский, афганский, чеченский синдромы - они известны и сопровождают все войны. Нынешняя война сделала значительную часть населения планеты ее участниками - вольными или невольными - а потому "ковидный" синдром неизбежен.
Технически подобные синдромы преодолимы. После войны всегда следует период восстановления разрушенного, и созидательная деятельность - лучшее лекарство против всех подобных синдромов. Другой вопрос, что далеко не все ветераны способны найти себя самостоятельно в такой деятельности, поэтому они пополняют ряды преступности и террористов или тихо спиваются где-то в глуши. Не все, конечно. Однако сегодняшний ковидный синдром выглядит специфическим не только в смысле самого сценария этой липовой пандемии, но и в плане выхода из нее. Для восстановления разрушенной экономики требуется проект, сценарий будущего, который и ляжет в основу планов и программ восстановления. И вот в этой части для России новости выглядят весьма неважно - у власти нет планов, проектов и сценариев. На прошлой неделе было объявлено, что нацпроекты сдвигаются, причем сдвигаются на весьма продолжительный срок. Ничего другого нет. Разрекламированный план правительства, который был оглашен в начале ушедшей недели, выглядит отпиской и пустышкой. По всей видимости, будет так называемый "инерционный" сценарий, что в переводе на обычный русский звучит весьма просто - планов нет и не будет. Что, конечно, логично: и до "эпидемии" власть уперлась в тупик, вызванный крахом действующей модели развития. Которую называть "развитием" можно очень условно. А уж сейчас и подавно.
Возникает реальная проблема - миллионы людей приобрели в той или иной степени психологическую травму, а люди с уже имеющимися психологическими проблемами - и психическую. Это не только в России, а по всему миру. Соответственно, возникла и начинает жить своей жизнью психическая эпидемия - и вот она-то точно подпадает под эпидемиологические показатели, так как массовый террор из всех утюгов и телеэкранов затронул уже не полпроцента населения, как коронавирус, а в разы (а может, и на порядки) большее число людей. Созидательный труд по восстановлению разрушенного войной вполне может снять значительную часть накопленных психологических проблем у значительной части пораженных этой эпидемией. Но никакого восстановления не предвидится - у правительства нет на этот счет никаких идей. Значит, мы пойдем сложным путем, сбрасывая накопленный в ходе психологического террора негатив не на созидание, а скорее, наоборот.
Протестная активность, которая имеет под собой объективную подоплеку в виде тяжелых социальных и экономических последствий всех "антиковидных" мероприятий, будет дополняться и разогреваться еще и психологическими (и психическими) проблемами "антиковидного синдрома". И это - самая что ни на есть реальная реальность.
Click to view