Итог
Пока конфликт в Екатеринбурге перешел из острой стадии в неопределенную, поэтому логично коротко подвести его итоги.
Первый итог очевидный - протест являтся стихийной реакцией людей на явную несправедливость. Вопрос вообще не в храме как таковом, проблема в том, что хозяева жизни и угодливая перед ними власть живут в мире, в котором народ - просто элемент пейзажа. Неблагоприятный природный фактор. Это не екатеринбуржская специфика - это характеристика всего установившегося в стране антинародного режима. Ссылки на то, что в город приехали залетные террористы и устроили бунт, нелепы: три-пять тысяч террористов, собиравшихся в сквере в последние дни, эдакий кочующий майдан - это даже для нашей пропаганды избыточно тупо.
Второй момент - власть инстинктивно прибегает ко вполне рабочей технологии перевода внимания на негодный объект. Технологии такого уровня крайне примитивны, но они работают. Точно так же украинские олигархи перевели социальный протест в гражданскую войну, переведя протест людей против воровской власти в ожесточенный конфликт социальных групп внутри страны. В Екатеринбурге такого рода мероприятия пошли сразу: протест против уничтожения сквера немедленно был представлен как протест против религии. Федеральные пропагандисты включились в повестку сразу и именно в таком ключе. Кстати, для формально светского государства навязывание властью религиозной тематики выглядит вообще странно, и это еще одна сторона происходящего.
Третья особенность - конфликт не выходит за локальный уровень. И даже если кто-то попытается его вывести за пределы региона, у него это скорее всего просто не получится. Нарастает обособление территорий, что для деградирующего полуфеодального государства вполне естественно: мы идем не просто в феодализм, а в феодальную раздробленность. На нисходящем тренде развития иное просто невозможно. Появление на протестной акции в Екатеринбурге флага Уральской народной республики встречено без энтузиазма, но сам факт его появления говорит о том, что в будущем идея обособления будет восприниматься всё более лояльно. Страна ощутимо теряет связность. Не только транспортную, но и ментальную.
Это вообще характерный признак распада системы, ее нежизнеспособности. Лютая война внутри правящей знати - лишь одна сторона приближения коллапса. Точно такая же суверенизация происходит и в массовом сознании. Люди перестают ощущать общность со всей страной, отчетливо понимая, что полностью лишены возможности влиять на происходящее в ней. В таком случае единственная стратегия выживания - это обособление.
Вопрос даже не в сквере и тем более не в храме. Они лишь маркируют происходящее. Реальные противоречия глубже, но они развиваются, и развиваются быстро. При этом федеральная власть вообще никак не реагирует на сами противоречия, пытаясь лишь как-то сгладить последствия. Тот же Путин откровенно расписывается в своей отстраненности: "я случайно и почти что мельком услышал о событии". "...По словам главы государства, о ситуации в Екатеринбурге он услышал "мельком только вчера" и "даже удивился"..." Странно для президента, который культивирует образ всведающего. Эдак он и о вражеском нападении услышит тоже мельком на третий день из СМИ и тоже очень удивится. Где все эти миллионы разведчиков, советников и экспертов - а кто его знает.
Понятно, что власть добьет ситуацию в Екатеринбурге. Признать за народом право на субъектность она не может - это приведет к нежелательным для нее последствиям. Но сама по себе история вокруг сквера, а главное - частота возникновения таких конфликтов - она весьма показательна. Любое землетрясение всегда предваряется слабыми (или не очень слабыми) предварительными толчками. И мы, похоже, как раз ощутили еще один.
Первый итог очевидный - протест являтся стихийной реакцией людей на явную несправедливость. Вопрос вообще не в храме как таковом, проблема в том, что хозяева жизни и угодливая перед ними власть живут в мире, в котором народ - просто элемент пейзажа. Неблагоприятный природный фактор. Это не екатеринбуржская специфика - это характеристика всего установившегося в стране антинародного режима. Ссылки на то, что в город приехали залетные террористы и устроили бунт, нелепы: три-пять тысяч террористов, собиравшихся в сквере в последние дни, эдакий кочующий майдан - это даже для нашей пропаганды избыточно тупо.
Второй момент - власть инстинктивно прибегает ко вполне рабочей технологии перевода внимания на негодный объект. Технологии такого уровня крайне примитивны, но они работают. Точно так же украинские олигархи перевели социальный протест в гражданскую войну, переведя протест людей против воровской власти в ожесточенный конфликт социальных групп внутри страны. В Екатеринбурге такого рода мероприятия пошли сразу: протест против уничтожения сквера немедленно был представлен как протест против религии. Федеральные пропагандисты включились в повестку сразу и именно в таком ключе. Кстати, для формально светского государства навязывание властью религиозной тематики выглядит вообще странно, и это еще одна сторона происходящего.
Третья особенность - конфликт не выходит за локальный уровень. И даже если кто-то попытается его вывести за пределы региона, у него это скорее всего просто не получится. Нарастает обособление территорий, что для деградирующего полуфеодального государства вполне естественно: мы идем не просто в феодализм, а в феодальную раздробленность. На нисходящем тренде развития иное просто невозможно. Появление на протестной акции в Екатеринбурге флага Уральской народной республики встречено без энтузиазма, но сам факт его появления говорит о том, что в будущем идея обособления будет восприниматься всё более лояльно. Страна ощутимо теряет связность. Не только транспортную, но и ментальную.
Это вообще характерный признак распада системы, ее нежизнеспособности. Лютая война внутри правящей знати - лишь одна сторона приближения коллапса. Точно такая же суверенизация происходит и в массовом сознании. Люди перестают ощущать общность со всей страной, отчетливо понимая, что полностью лишены возможности влиять на происходящее в ней. В таком случае единственная стратегия выживания - это обособление.
Вопрос даже не в сквере и тем более не в храме. Они лишь маркируют происходящее. Реальные противоречия глубже, но они развиваются, и развиваются быстро. При этом федеральная власть вообще никак не реагирует на сами противоречия, пытаясь лишь как-то сгладить последствия. Тот же Путин откровенно расписывается в своей отстраненности: "я случайно и почти что мельком услышал о событии". "...По словам главы государства, о ситуации в Екатеринбурге он услышал "мельком только вчера" и "даже удивился"..." Странно для президента, который культивирует образ всведающего. Эдак он и о вражеском нападении услышит тоже мельком на третий день из СМИ и тоже очень удивится. Где все эти миллионы разведчиков, советников и экспертов - а кто его знает.
Понятно, что власть добьет ситуацию в Екатеринбурге. Признать за народом право на субъектность она не может - это приведет к нежелательным для нее последствиям. Но сама по себе история вокруг сквера, а главное - частота возникновения таких конфликтов - она весьма показательна. Любое землетрясение всегда предваряется слабыми (или не очень слабыми) предварительными толчками. И мы, похоже, как раз ощутили еще один.