(no subject)
Ночью перед зданием в Каретном Ряду
распахивается земля.
Женщина, подобная виноградной лозе,
открывает дверь своим ключом,
она, конечно, знает,
что «Мемориал» закрыт,
здание обращено в доход государства,
помнит, куда что перенесено
кто где заключен
и кого чем смыло,
но она привыкла работать здесь,
а ее привычки носят характер
непреодолимой силы.
Никакая власть не может закрыть ей путь,
нет стены, что заставит ее свернуть,
ни одна печать не скроет информацию, что ей желанна,
с октября по март она делает вино, поет песни, прячет беглецов, колдует, толкует сны,
а с марта по октябрь она - старший писец при правительнице Той Стороны.
Имя ей Гештинанна.
Это старая история,
времен Междуречья еще.
Светлая Инанна, любовь и война,
хозяйка великого неба,
захотела взять под свою руку
еще и жилище мертвых,
страну без возврата.
И, конечно, ее там убили.
Ну как - неокончательно, ненадолго,
и себе же во вред…
Так что она, конечно, вернулась.
Но за право выйти с неё спросили одну жизнь.
И она отдала своего мужа, Думузи,
потому что он ее предал.
А муж подался в бега,
а у мужа была сестра.
Виноградная лоза, составительница слов, толковательница песен и снов,
мелкая богиня мелочей, не защита от темноты,
не может сдвинуть и изменить ни одну из основ,
но может спрятать и не сказать, где ты.
Дальше все как обычно во все времена.
Органы ищут, применяют спецсредства
с точностью до раскаленной смолы
(безуспешно).
Потом пробуют подкупить друзей беглеца
(тут все работает).
Сестра предлагает себя взамен…
Ее предложение принимают - наполовину.
В общем, оказавшись внизу,
она застает там жуткий дописьменный хаос
и полное неустройство.
Нужно что-то делать.
Демоны подземного мира, галла,
непригодны к организованной работе,
но есть люди.
Очень много людей.
Просто они не помнят себя.
Нет, не существует никакой Леты,
ни воды забвения, ни травы забвения.
Но при переносе с физического тела
на другой носитель
сознание теряет все связи:
память у мертвых есть, но к ней нет доступа.
Нет, не замысел, случайность -
в те времена даже боги
не разбирались в биохимии мозга.
Гештинанна тоже не разбирается,
но у неё есть мотив и очень много времени -
так что она узнает: чтобы разбудить человека,
чтобы начать процесс,
нужна мелодия, запах, звук, имя -
хоть какой-нибудь кусочек
прежней жизни.
То есть, всего лишь немножко архивной работы.
Да, довольно часто - во рвах,
в разгромленных городах,
посреди солончаков.
Но сведения не выбирают, где им храниться.
Кстати, эти методы
действуют не только внизу.
Старое вино перекраивает новые бурдюки,
прежняя вода возвращает ветер и теченье реки,
то, что потеряно внутри, встаёт из тумана,
веточка лаванды, фотография, раковина в песке,
желтый дым завода, цезура в третьей строке,
если у тебя получилось собрать себя там, где это не предусмотрено планом -
выйди наружу, пока еще ночь темна,
зажги огонек, отлей на землю вина.
Скажи: «Живи, Гештинанна!»
Те, кто вспомнил себя, вспоминают и других.
Волна идет дальше.
А еще они рады приложить к чему-то себя,
свои руки и память.
Так что теперь в стране без возврата огромные города,
отличная транспортная система,
мгновенная связь,
много интересных дел.
Недавно они все-таки сумели сделать воду вкусной.
Да, как наверху.
Понемножку развивают экосистему.
Госпожа Обширной Земли
радуется тому, как расцвели ее владения,
очень ценит госпожу старшего писца,
позволяет действовать на свое усмотрение.
Никто никогда не спрашивает Гештинанну,
почему она вызвалась.
Всем понятно - любила брата.
Всем понятно - очень умна.
Мелкие боги живут, пока их помнят,
а ее будут помнить, пока люди не разучились читать.
Половина жизни в обмен на вечность -
разве плохая сделка?
А еще движенье глиняных и электронных рек
и ключи от всех на свете библиотек,
все, от первого вздоха до последнего шага,
остается, оседает, ложится в ее архив,
там где готика, и кана, и клинописный курсив
сохранятся даже если вокруг температура, при которой горит бумага.
Но когда упадут ворота подземного мира:
госпожа Инанна ведь не оставила намерения вернуться,
а она упряма,
или - щелчок -
ходит тут один из иудейского захолустья,
или - щелчок -
Николая Фёдорова вызовут в школу с родителями
и он поймет распоряжение буквально,
так или иначе,
Гештинанна, старший писец,
встанет, возьмет свой свиток, раскроет его
(конечно, он развернется в небо)
и скажет: - Вот списки, адреса директорий
и сами архивные копии.
Поднимайте.
Я сохранила всех.
И тех, кто их помнил - тоже.
распахивается земля.
Женщина, подобная виноградной лозе,
открывает дверь своим ключом,
она, конечно, знает,
что «Мемориал» закрыт,
здание обращено в доход государства,
помнит, куда что перенесено
кто где заключен
и кого чем смыло,
но она привыкла работать здесь,
а ее привычки носят характер
непреодолимой силы.
Никакая власть не может закрыть ей путь,
нет стены, что заставит ее свернуть,
ни одна печать не скроет информацию, что ей желанна,
с октября по март она делает вино, поет песни, прячет беглецов, колдует, толкует сны,
а с марта по октябрь она - старший писец при правительнице Той Стороны.
Имя ей Гештинанна.
Это старая история,
времен Междуречья еще.
Светлая Инанна, любовь и война,
хозяйка великого неба,
захотела взять под свою руку
еще и жилище мертвых,
страну без возврата.
И, конечно, ее там убили.
Ну как - неокончательно, ненадолго,
и себе же во вред…
Так что она, конечно, вернулась.
Но за право выйти с неё спросили одну жизнь.
И она отдала своего мужа, Думузи,
потому что он ее предал.
А муж подался в бега,
а у мужа была сестра.
Виноградная лоза, составительница слов, толковательница песен и снов,
мелкая богиня мелочей, не защита от темноты,
не может сдвинуть и изменить ни одну из основ,
но может спрятать и не сказать, где ты.
Дальше все как обычно во все времена.
Органы ищут, применяют спецсредства
с точностью до раскаленной смолы
(безуспешно).
Потом пробуют подкупить друзей беглеца
(тут все работает).
Сестра предлагает себя взамен…
Ее предложение принимают - наполовину.
В общем, оказавшись внизу,
она застает там жуткий дописьменный хаос
и полное неустройство.
Нужно что-то делать.
Демоны подземного мира, галла,
непригодны к организованной работе,
но есть люди.
Очень много людей.
Просто они не помнят себя.
Нет, не существует никакой Леты,
ни воды забвения, ни травы забвения.
Но при переносе с физического тела
на другой носитель
сознание теряет все связи:
память у мертвых есть, но к ней нет доступа.
Нет, не замысел, случайность -
в те времена даже боги
не разбирались в биохимии мозга.
Гештинанна тоже не разбирается,
но у неё есть мотив и очень много времени -
так что она узнает: чтобы разбудить человека,
чтобы начать процесс,
нужна мелодия, запах, звук, имя -
хоть какой-нибудь кусочек
прежней жизни.
То есть, всего лишь немножко архивной работы.
Да, довольно часто - во рвах,
в разгромленных городах,
посреди солончаков.
Но сведения не выбирают, где им храниться.
Кстати, эти методы
действуют не только внизу.
Старое вино перекраивает новые бурдюки,
прежняя вода возвращает ветер и теченье реки,
то, что потеряно внутри, встаёт из тумана,
веточка лаванды, фотография, раковина в песке,
желтый дым завода, цезура в третьей строке,
если у тебя получилось собрать себя там, где это не предусмотрено планом -
выйди наружу, пока еще ночь темна,
зажги огонек, отлей на землю вина.
Скажи: «Живи, Гештинанна!»
Те, кто вспомнил себя, вспоминают и других.
Волна идет дальше.
А еще они рады приложить к чему-то себя,
свои руки и память.
Так что теперь в стране без возврата огромные города,
отличная транспортная система,
мгновенная связь,
много интересных дел.
Недавно они все-таки сумели сделать воду вкусной.
Да, как наверху.
Понемножку развивают экосистему.
Госпожа Обширной Земли
радуется тому, как расцвели ее владения,
очень ценит госпожу старшего писца,
позволяет действовать на свое усмотрение.
Никто никогда не спрашивает Гештинанну,
почему она вызвалась.
Всем понятно - любила брата.
Всем понятно - очень умна.
Мелкие боги живут, пока их помнят,
а ее будут помнить, пока люди не разучились читать.
Половина жизни в обмен на вечность -
разве плохая сделка?
А еще движенье глиняных и электронных рек
и ключи от всех на свете библиотек,
все, от первого вздоха до последнего шага,
остается, оседает, ложится в ее архив,
там где готика, и кана, и клинописный курсив
сохранятся даже если вокруг температура, при которой горит бумага.
Но когда упадут ворота подземного мира:
госпожа Инанна ведь не оставила намерения вернуться,
а она упряма,
или - щелчок -
ходит тут один из иудейского захолустья,
или - щелчок -
Николая Фёдорова вызовут в школу с родителями
и он поймет распоряжение буквально,
так или иначе,
Гештинанна, старший писец,
встанет, возьмет свой свиток, раскроет его
(конечно, он развернется в небо)
и скажет: - Вот списки, адреса директорий
и сами архивные копии.
Поднимайте.
Я сохранила всех.
И тех, кто их помнил - тоже.