Интервью с политиками Новороссии: Андрей Пургин
Вступление здесь: http://el20.livejournal.com/98479.html
А это - непосредственно интервью. При перепечатке ссылки ставьте, пожалуйста.
- Целью моего приезда является получение информации о Новороссии и всех событиях, которые здесь происходят. А также дать возможность жителям Запада получить представление о людях Новороссии, как они живут, как строят свое новое государство. К примеру, меня просили задать вопрос о том, собираетесь ли вы начать работу над Конституцией. Но у вас уже есть Конституция, не так ли?
- Есть, но она пока очень слабенькая, поэтому это - вопрос дискуссионный. Она будет дорабатываться, но я не думаю, что это самый важный вопрос сейчас. У нас есть нулевое законодательное поле, гуманитарная катастрофа, полная блокада со стороны Украины и малая возможность России, в этом смысле, помочь нам, потому что они подчиняются международным правилам и нормам. Это сейчас важнее. Регламентирующие законы, над которыми мы сейчас работаем, серьезнее, чем конституционные наработки. Сейчас много идет разговоров по Конституции, и она нуждается в доработке и дискуссиях.
- Это интервью для жителей Запада, которые ничего не знают о вас, кроме аббревиатур «ДНР» и «ЛНР». Что такое «ДНР» для них? А это - республика, которая строится, у которой свои трудности, своя специфика. Расскажите, пожалуйста, в чем основные трудности, как вы с ними справляетесь?
- Если вы спрашиваете о работе Парламента, то, да, сегодня мы должны заполнять пустое законодательное поле. Есть у нас проекты новые, план работы на шесть месяцев. На самом деле, нашей задачей также является построить политический класс. На сегодняшний день у нас отсутствует политический класс. Он в очередной раз предал население, но население не простило его. Парламент здесь - это такая площадка, которая, кроме того, что пишет законы, занимается созданием нового политического класса, который должен заполнить ту пустующую нишу, которая здесь есть.
Самая большая проблема - это, естественно, блокада со стороны Украины, постоянные провокации и проблемы с финансовым сектором. “Приват” и Kомпания украли все деньги из городов, частных предприятий. И депозиты населения были фактически украдены, получить их невозможно, даже при статусе «беженца» на Украине. То есть, банальный грабеж со стороны Украины. Мы не можем участвовать в обмене «всех на всех», потому что на Украине нет закона об амнистии, хотя они обязались, и идут массовые тысячные аресты. В Одессе было арестовано сто человек за сутки, в Харькое тысяча человек сидит в тюрьме, в Мариуполе тысяча человек была задержана за сутки, типа, с профилактической целью. Идет запугивание, расстрелы. Вы знаете о Бузине. Хотя, Европа не знает о Бузине. Они знают о Немцове, но не о Бузине.
- Да, знают очень мало.
- Бузина не являлся абсолютно пророссийским политиком. Он был абсолютно прокиевским политиком. Такой был элитный писатель, он считал, что новая Русь должна быть в Киеве, что Украина должна быть едина. Был таким примирителем. На самом деле, есть такое меткое выражение «застрелили диалог». Убийством Бузины, застрелили диалог. Он никогда не был пророссийским. Это глупость первейшая. Можете посмотреть его выступлнения, там нет ничего пророссийского. Весь Запад заполнился заголовками, что был убит пророссийский писатель. Он говорил о том, что нужно разговаривать, нужно слышать друг друга.
- Потому, наверное, его и убрали?
- На самом деле, идет фашизация украинского общества. Вы знаете, что есть вебсайт «Миротворец», где можно узнать имена и адреса политиков, которые приговариваются к смерти без суда и следствия. Вы знаете, что Геращенко фактически рекламирует этот сайт. Это же запредельщина. Это то, что выводит человеческие нормы морали за рамки человеческого восприятия. Плюс блокада. На сегодняшний день Украина полностью блокирует границу с нами, не дает завозить сюда продукты, фактически заблокировала перемещение людей. Опять же, основная задача не только удушить нас экономически и политически. На Украине все очень банально - это зарабатывание денег. Фактически, линию обороны держат батальоны, вы можете увидеть объявления, от 500 до полутора тысяч гривен - вы можете купить пропуск туда и обратно. 150 тыс. стоит проезд машины. То есть, они банально зарабатывают миллионы гривен на линии соприкосновения. И ничего не меняется, потому что всем это выгодно, все на этом зарабатывают деньги. На Украине так все: узаконивание беззаконного, банальный грабеж и зарабатывание денег на голом месте.
То есть, линия соприкосновения сделана для зарабатывания денег. Вы можете поехать на Южный, поговорить с людьми, они едут на территорию Украины без пропусков, собирают по 200-300 гривен, чтобы отдать за каждого на пункте пропуска, спокойно расплачиваются, на обратном пути присходит тоже самое. Таким образом, это сделано для того, чтобы зарабатывать сумашедшие деньги, причем зарабатывают там все, начиная от прокуратуры, СБУ, а больше всего зарабатывают территориальные батальоны, которые, не очень понятно, кому подчиняются.
- К вопросу о блокаде. Для американского народа - это абстрактно, они никогда не жили в таких условиях. Поясните, пожалуйста, как вы выживаете, как удается преодолевать эти трудности, как вы вообще живете в таких условиях?
- Мы получаем многочисленную помощь со стороны Российской Федерации, и не только государства, идет огромная помощь от гражданского общества. Немного помогают западные организации, через ООН, но очень мало. Это - капля в море. «Врачи без границ» - это реальная помощь, они предоставляют медикаменты, которые невозможно купить на рынке, вакцины, морфин.
Но 90 процентов помощи - со стороны РФ. Эта помощь везде, есть и партийные экономисты, очень много фондов, бесплатные столовые. Сейчас мы смогли пенсионерам выдать пенсии. До этого были разовые выплаты, нерегулярные выплаты учителям и врачам. Будем постепенно начинать регулярно выдавать пенсии, запускать произвоство, налаживать жизнь. Организационная работа была проведена по восстановлению инфраструктуры, т. е. электрических сетей, всего, что связано с водой: вонапорных, водонасосных станций. Оно незаметно, но на самом деле, сделано очень много. Восстановлено много объектов, постепенно восстанавливается жизнь. Как только перестали, по американской методике, работать издалека по площадям тяжелым вооружением, в принципе, начали приводить все в порядок. У нас было уничтожение по площадям, а это военное преступление. Это метод, при котором берется какой-то сектор жилого района города, и по нему ведется хаотичный обстрел из тяжелого вооружения. Это создает панику у населения. Плюс, у нас целенаправленно уничтожались объекты жизнеобеспечения, подстанции, их били до тех пор, пока не обесточивали районы. Это война не с ополченцами, это война с населением. У нвс целенаправлено уничтожено более 70 храмов. Какие-то небольшие постройки лупили до тех пор, пока не разрушили окончательно.
- Уничтожались не только храмы, но и больницы, школы, детские сады...
- Да, идет максимальное запугивание. Это война с населением. Это признаки геноцида. Я надеюсь это будет рано или поздно расследовано. И Украина всех путает географией. Вот, в последнее время, полтора месяца, все обсуждают Широкино. Штрокино - это как полигон, это место, куда можно выехать пострелять. Это степь, где стоит маленький поселок, который не имеет никакого ни стратегического, ни политического значения. Но там бесконечно стреляют - и стреляют в ответ.
А по всем мировым СМИ бсконечно идет строка, что идет война, и в Широкино идут бои. На самом деле - это малюсенький поселок в степи, который не имеет значения. В то же время, под этим, пропускают обстрелы Киевского района Донецка, где у нас 700 тыс населения. Это очень большая разница: в Широкино выпущено 15 или 20 мин из крупнокалиберного миномета или в Донецке, где та же мина может собрать от 10-ти до 20-ти жертв. То есть, это стрельба по жилым кварталам, где живут люди. И получается, что украинская машина пропаганды, на самом деле, работает хорошо, и Европа постоянно верит машине украинской пропаганды. Анекдотичные вещи на полном серьезе подаются европейской прессе, как серьезные новости, которые о чем-то говорят. А тот, кто находится здесь, не понимает, для чего это было сказано. Но это было сказано, не для внутреннего жителя, который понимает, что это чушь и абсолютная глупость полнейшая, а для внешнего пользователя, который не понимает ни названий, ни что это, ни внутреннего устройства.
Недавно, прошла великая, вышибающая новость. Они приняли проект постановления о признании России агрессором. Постановление парламента касается только парламента. Мало того, это только постановление, они его даже не приняли. Это, как если бы мы с вами что-то написали, пришли и зарегистрировали в Верховную Раду, и об этом вся Европа и весь мир вдруг заговорили. Здесь кажется, что мы находимся в каком-то перевернутом мире. Что это? А это озвучивается, как какое-то серьезное событие, которое уже пооизошло. Представляете? Через ногу ломают все городские и прочие советы для признанию России агрессором. Это политические заявления, которые не влияют ни на что. На всем Юго-Востоке заставляют городские советы голосовать, что Россия является агрессором. Это похоже на то, как берут в банду и заставляют убить, чтобы повязать кровью. Это, приблизительно, тоже самое. Никакой смысловой нагрузки это не несет.
Аресты и заведение дел... вы не представляете... тысячи и тысячи. Преступлений, на самом деле, больше и больше. У нас был один из последних обменов «36 на 36», где были 4 женщины. Все 4 женщины сидели в тюрьме за то, что они матери ополченцев. Никакой другой вины за ними не было. Они находились на территории, контролируемой Украиной, и сидели в тюрьме за то, что их сыновья воюют на нашей стороне. Это нормальное явление. Но обсуждают какой-нибудь десяток выстрелов в Широкино или проект постановления, а в то же время в Донецке мы не можем понять, сколько было погибших и раненых за сегодняшний день и сегодняшнюю ночь. Этим никто не интересуется, потому что в качестве отвлекающего маневра есть точка в степи, где стреляют. Это знает все мировое сообщество, а те, кто там был, понимают, что это идиотизм. Это перевернутый мир. Эта точка никому не нужна. У меня есть такое шуточное предложение, что будет делать Украина, если мы отдадим им Широкино? Просто возьмем и отдадим... Уже более полутора месяцев вся Европа и весь мир обсуждает Широкино, знает наизусть это название.
- Вы являетесь автором проекта Донецко-Криворожской Республики. Это - Ваше детище?
- Мое детице - Донецкая Республика, которая является предтечей Донецко-Криворожской Республики 1917 года. После Февральской революции была организована Донецкая Республика, имя которой мы сейчас носим, потом Донецко-Криворожская, которая являлась не самоназванной, а ее избрали 400 депутатов, съехавшиеся на съезд. На 4-й день они приняли акт создания Донецко-Криворожской республики. Это был акт создания экономического индустриального региона, куда частично входили регионы, находящиеся на территории РФ и территории, занимающие Юго-Восток Украины. Это были регионы, глубоко связанные природно и индустриально, неважно на каких языках там разговаривали. Это было жизнеспособное образование, которое замалчивалось во времена Советской власти, потому что весь Донбасс затолкали на Украину. Причем, затолкал Ленин, котрого с такой яростью валят по всей Украине. Сталин, например, был категорически против.
Донбасс в 28-году был окончательно передан Украине с формулировкой «Для увеличения пролетариата в братской республике».
Мы считаем себя правоприемниками Донецко -Криворожской республики, но чего-то большего, потому что мы не считаем Донецкую республику чем-то конечным. Это, как матрешки, маленькая, а потом все больше и больше. Мы не отделяем себя ни от Одессы, ни от Харькова. Это те же наши люди, которые сейчас находятся там в ранге второго сорта. На Украине произошел этноцид, который весь мир спокойно проспал, и озвучить который невозможно.
В 90-м году 17 млн. называли себя русскими, а сейчас, даже считая с нами - не более 4-х млн. Это не физическое, а этническое уничтожение целого народа, который жил на этой территории.
Это целенаправленная политика государства по уничтожению целого многомиллионного народа. Поэтому наша деятельность носила ярковыраженный национальный характер, то есть, русский, и социальный. Много было причин, но одна из них носит характер национально-освободительной борьбы.
- Расскажите немного о работе вашего парламента. Связывались ли вы с какими-то партиями, странами, которые проводят политку, занимают позицию, такую же, как ваша?
- Не очень. У нас есть небольшой контакт с российской Госдумой, вернее, с партийными структурами.
- То есть, если вам нужны какие-то консультации, то в основном, вы обращаетесь к РФ?
- Нет, неправда. В РФ 2-ступенчатая модель законодательства, она нам не подходит, а у нас - одноступенчатая. Больше всего мы берем на вооружение Казахстан. Есть какие-то экономические, милицейские, судебные вопросы, при которых мы ориентируемся на РФ, потому что надеемся рано или поздно войти в экономические и прочие союзы, которые создала Россия. Но в вопросах внутреннего администрирования и других, мы свободны в своем выборе и как раз меньше всего ориентируемся на РФ, потому что там есть законы федерального характера, которые очень размыты, очень большие и громоздкие, с которыми потом субъекты федерации, каждый по-своему, кстати, готовят большую конкретику. Нам сложнее, и это миф, что мы берем российское законодательство. У них система двухступенчатая, потому что РФ - федеративная страна, а у нас - одноступенчатая пока.
- Установлены ли у вас контакты с другими странами, с Казахстаном, например?
- Есть с РФ на уровне партийныйх структур. Есть много депутатов, которые нас поддерживают и готовы нам чем-то помочь.
- Что вы можете сказать о своем кадровом составе?
- У нас мобилизованное государство, которое находится в войне. У нас депутаты, которые, как минимум, воевали. У нас две фракции, но на самом деле, говорить о какой-то оппозиционности рано, потому что это - все-таки война. Только в свободном от войны обществе можно вести дискуссию. На сегодня преждевременно говорить, что у нас есть какая-то полноценная оппозиция или провластная фракция. У нас голосование часто носит тотальный характер. На сегодняшний день нет пока таких законов, которые разделили бы парламент, против которых выступала бы одна часть.
- То есть, у вас, большей частью, единодушие?
- Много споров, не то, что единодушие. Никто ничему не учился, люди занимались другими делами, а сегодня стали депутатами. Фактически развивается политический класс. Нет, у нас бывают жаркие споры. Нет раскалывающих вещей, где вообще нельзя найти компромисс. То есть, мы пытаемся найти компромисс везде. Мы все воевали, все личности, все прошли испытания, еще подчеркиваю, что у нас добровольческие объединения. Эти люди изначально совершили гражданский поступок, пойдя защищать свою землю. Они все личности, и у нас бывают трения, но это не касается законодательных актов.
- К вопросу о кадрах, сколько специалистов занимают соответствующие должности, остались ли старые кадры?
- Похо. Есть определенный административный коллапс. Мы с этой ситуацией боремся. Остались и старые кадры. Было такое понятие в период гражданской войны, как комиссар и военспец. Комиссар нес идеологию, а военспец мог быть бывшим офицером царской армии, который не занимает политическую должность. Но важно, чтоб руководящие посты занимали люди идейные, которые прошли войну, а низовые должности - это подчиненные, бюрократы - занимали спецы. Бюрократ - это штука очень тонкая. Есть такая грубая поговорка, что премьеры приходят и уходят, а секретарь остается. То есть, это вещь тонкая, рубить с плеча нельзя. Мы работаем, чтобы создать свой политический класс, и чтобы он стал, может быть, во главе многих ведомств и законодательной власти.
- Каковы ваши самые большие достижения за прошедший год?
- Мы практически структурируемся. Достижением является то, что люди ощутили, что они что-то могут. Украина - глубоко больная страна была и есть. У нас очень сильно поднялись партиотические настроения. Это была политика популлистическая, и это привело к тому, к чему привело. Мы учимся жить в нормальной стране, с чистого листа. С другой стороны мы можем избежать ошибок, т.е. у нас нет багажа. Отрицательного багажа. Вообще никакого, поэтому мы можем выбирать тот путь развития, который будет отличен от того, что есть. И вот почему Россия пристально следит за нами, потому что то, что рождается здесь, как бы лабаратория. Скажем так: это острие русского мира. Возможно, будет опробовано в России, не как страны, а как цивилизации.
- Ваше послание Западу?
- Запад меня очень удивляет. У меня сидело 7 французов. Я им 40 мин. объяснял, что у людей украли депозиты. Они, все 7 человек, ушли с таким выражением лица: что ты нам рассказываешь, что ты врешь, такого не может быть. Но это, как раз очевидно. «Приват» и все остальные, украли миллиарды гривен у людей, частные их накопления. Вот эти элементарные вещи Европе озвучить невероятно сложно. А проект постановления о признании России агрессором - пожалуйста. Проект постановления - я даже не знаю, что это. Нагрубил одному каналу, сказал, что это - сотрясение воздуха в туалете. Но это озвучивается на всех каналах, как какое-то событие. Донецк заработал около 400-х млн, это его деньги, из местного бюджена, они лежали в украинских банках. Эти деньги забраны. Для любого европейца это должно звучать невероятно, но для них это озвучить невозможно, зато каких-то 5 выстрелов в Широкино, в голой степи, то это будет озвучено на любом канале.
Я бы хотел посоветовать иностранныи журналистам больше вникать в тему. Очень много бездумного копирования написанных Украиной заголовков. Это просто заголовки, но если вы начинаете читать, вникать и понимать, то вы осознаете, что это просто непрофессионализм. Я бы посоветовал меньше слушать пропаганду и понимать, что очень легко манипулировать человеческим сознанием, а больше смотреть на очень простые вещи. А простые вещи это - целенаправленный расстрел 70 церквей, это блокада людей, грабеж депозитов. Эти вещи более понятны и описывают ситуацию более, чем какие-то там документы, принятые или непринятые.
- Говорящие факты?
- Да, да.
- Дело в том, что у нас другая аудитория, и украинские источники мы не читаем. И моя задача здесь - получить правдивую информацию. Недавно генерал Бридлов сказал о том, как важна информационная война в рамках гибридной войны, что правильно. Но он говорил о том, что они должны взять на вооружение ложь, усиливать ее и при помощи лжи манипулировать людьми. Нам этого ничего не нужно. Нам нужна просто правда о вашей республике. И это будет говорить больше, чем что-то другое. Нам не нужна манипуляция ни словами, ни выражениями. А просто - «говорящие факты». Вот, я за время своего пребывания в Донецке, видела надписи на украинском языке, памятник Шевченко, который никто не разбивает, исполнение песен на украинском языке на праздновании 1-го Мая. Ребята, которые пережили обстрелы, говорят: «А что тут удивительного?» Нет ненависти.
- Мы боремся не против кого-то, а за себя, за свою свободу. Когда борьба против кого-то, она приводит к тому, что вы боретесь с языком, с его носителями, с идеологией, вы валите чужие памятники, которые не ставили. Мы боремся за свою свободу. Когда вы боретесь за свою свободу, то вы не боретесь против кого-то, как, например, украинского языка или украинцев. А когда боретесь за свою свободу, эти вещи не кажутся важными.