Трущобное: дом, как бы с привидениями
За время жизни в Америке мне встречались абсолютно карикатурные персонажи. Если поскрести по сусекам, то можно отыскать беспорядочные записки о некоторых событиях или людях, с которыми мне приходилось сталкиваться в этой стране. Другое дело, что я нахожусь в состоянии хронического переезда и в каких именно сусеках все это искать - ума не приложу. Но, по мере нахождения записей или просто, вспомнив что-то интересное, буду рассказывать. Уверена, что многое, из того, о чем пишу, вы, мало где, прочтете. Моя подруга-американка, сказала однажды: «Я всю жизнь в этой стране прожила и таких людей не встречала. Откуда ты их берешь?» На самом деле, по крайней мере двоих из этих персонажей, она знала лично. Хотя и понятно, что прожив всю жизнь в деревне, общаясь с ограниченным кругом людей, у нее и не было возможности встретиться с таким количеством удивительных личностей. Меня же жизнь носила холодным, мокрым ветром, прилепливая, куда придется, иногда не в самые приятные места.
Сначала расскажу об одном удивительном доме, в котором нам довелось пожить какое-то время.
Это был тот самый дом, квартиру в котором нам выделил батюшка из местной русской церкви.
Один из старых прихожан этой церкви повез меня показывать квартиру и спросил:
- Привидений боишься?
- А что, там приведения есть? - удивилось я.
- Не знаю, - уклонился он от прямого ответа, - говорят...
- Ну, если мирное, то не боюсь, - сказала я и на время забыла об этом разговоре.
Район считался почти трущобами. Улица - Западная Онондага - была наполнена неграми, нелегальным оружием и, соответственно, криминалом. Это была очень длинная улица, мы жили в том ее конце, который был заметно белым и заканчивался полем, небольшим мостом через ручей и плазой с магазинами. Поскольку население там было бедным, к плазе, в основном, ходили пешком, и я была, наверное, единственной, перевшей пакеты из такой дали. Все остальные, ничтоже сумняшеся, везли покупки в магазинных тележках. Этими тележками было заполнено поле, улицы и каждый двор.
- Ты чего, - удивлялся сосед Януш, - тебе рук не жалко? Взяла тележку - и вперед!
- Она же магазинная... Это я, вроде как, ворую...
- Да, кого это волнует? Ты на Западной Онондаге живешь! Ты думаешь, тебя, хоть один кап (они произносят «о», как «а») остановит? Да, они бояться сюда соваться!
- Но стыдно же! - протестовали мои советские издержки воспитания.
Однажды зимой, я не выдержала, посадила сына в тележку, забросила туда пакеты и двинулась домой, полыхая всеми оттенками красного цвета. Проехав поле, я выгрузила сына и пакеты и, уже без тележки, продолжила путь к дому, оправдывая себя тем, что на поле была, как бы негласная стоянка этих тележек, и кто-то когда-то вернет их в магазин.
Дом наш был старый, снаружи обнесенный кирпичом, а что там было внутри - неизвестно. Как-то, мой маленький сын стукнул по стене, и мы услышали шум осыпающегося чего-то. Это что-то с шумом летело вниз, и приземлялось. «Кирпичи отлетают!», - обрадовался мой ребенок. То, что дома только сверху покрывают тонкими кирпичами, было для меня внове, я об этом рассказала сыну, а он крепко запомнил.
- Да, нет, это что-то внутри рушится. - пояснила я и попросила: не стучи больше, а то так весь дом развалишь.
У сына загорелись глаза.
- Нет, - я старалась, как можно более твердо, смотреть на него, - развалишь весь дом, а где мы жить будем?
Взгляд ребенка потух, но не надолго. «Я все же побегу проверить, облетели кирпичи или еще остались.»
Дом был двухэтажный, с двумя подъездами. В каждом - две квартиры. В одном, наверху, жила старая женщина, а внизу сборное семейство. У жены (белой) были черные дети, а у мужа - два сына: один - обычный, белый, а другой - желтолицый, раскосый. У них также был общий ребенок - блондинистый, со светлыми глазами и совершенно непохожий ни на одного из них. Мужа в окрестностях называли «крейзи Майк», он был абсолютным психопатом. Впрочем, в той или иной степени, там все были такими.
На нашей половине дома жила польская семья и мы. Поляки - были замечательными! Мы дружили и разницы между собой не чувствовали. Они работали на батюшку из русской церкви и снимали квартиру на первом этаже. Попали же они в трущобы по той причине, что их дом сгорел, мужа обвинили в поджоге, задержали, потом освободили, но страховку не выплатили. Впоследствии они справились со своими материальными проблемами и уехали во Флориду.
У нас было аж пять комнат и длиннющий коридор, по которому ребенок ездил на велосипеде. Поскольку, комнаты были пустые, он и в них катался на велосипеде и на роликах. Из приюта, где нам довелось побывать, привезли диван, кресло и маленький стол для кухни, но без стульев. Стулья потом уже, привозили гости. Я их так и предупреждала: «Приезжайте, но учтите, что стульев нет.» В результате, у нас нас на кухне появились разномастные стулья.
В этом доме происходили странные вещи. Расположение было такое: при входе сразу, без всяких прихожих, начинался длинный коридор, а справа открытым пространством располагалась гостинная. Из нее, также открытым пространством, был вход в спальню, где помещался огромный раскладной диван. В гостинной стояло одинокое кресло. Остальные комнаты располагались по правую сторону от коридора. Они были пустыми. В конце коридора была большая ванная комната, справа от нее - кухня с черным входом. В спальне было радио. Не знаю, сколько оно там находилось, но было старым, без всяких наворотов, с одним только выключателем. Это радио включалось само. В первый раз мы с ребенком были на кухне, когда вдруг из спальни громко заголосило наше радио. Мы переглянулись и помчались в спальню. Радио громко вещало. «А кто его включил? - спросил сын. Я начала путано объяснять про контакты, он внимательно выслушал и сказал: «Но оно же выключено было, ты выключатель поворачивала, я видел.» «Ну, да», - неуверенно ответила я. Тогда сын сказал: «Может, это просто привидение?» Типа, что ты мудришь с какими-то проводками, если объяснение может быть, куда проще: привидение и все. «Ну, может, и привидение, - согласилась я, чтобы не заморачиваться. Радио продолжало включаться, когда ему вздумается, и мы бы к этому привыкли, если бы оно не начинало так сильно орать. Поэтому я стала обращаться к привидению: «Ну, какого, ты его так громко врубаешь? Ты что, глухое, вообще?». Приведение не отвечало, но и звук не убавляло.
Как-то приехали друзья забрать нас к себе в деревню. Перед выходом, муж подруги обошел всю квартиру, проверяя, выключен ли газ/свет/электроприборы.
- Чего это он?- спросила я подругу.
- Да, не обращай внимания, он у всех все проверяет. Отец у него полицейский, братья. Это у него в крови.
Возвращались мы поздно вечером. В наших окнах горел свет. «Кто у вас дома?» - глядя на меня ошалевшими глазами, спросил муж подруги. «Никого, - ответила я спокойно. И добавила: Я думаю - никого». Но подруга и ее муж были очень обеспокоены. Жили-то мы в плохом районе. «Я войду первым», - храбро заявил муж. «Да, ради Бога! - сказала я и подумала: Все равно там никого нет». Дома действительно никого не было.
- Да, я же проверял! - не успокаивался муж подруги, - я везде проверял!
- Это наше привидение, - вмешался сын, - оно у нас радио включает и свет.
Подруга с мужем переглянулись.
- Ну, да, - подключилась я, - оно иногда что-нибудь такое делает.
Подруга поверила сразу.
- Вам страшно?
- Нам? - удивились мы с сыном.
- Оно же ничего плохого не делает, - сказал сын, а я уточнила: - Даже не ухает.
Подруга смотрела на нас широко открытыми глазами и верила всему. Ее муж не верил ничему:
- Да, это кто-то ходит к вам!
- И включает радио... - добавила я. А сын уточнил вполне рационально: "Но мы же его не видим".
- У него ключ есть, - не успокаивался муж подруги, - Он приходит, когда вас нет!
- Зачем? - недоумевала я, - радио включать? Или, иногда, свет?
- Мама, ты еще про крышку расскажи, - предложил мой ребенок.
- Не, они тогда вообще не уедут никогда. Или нас заберут.
Подруга действительно настаивала на том, чтобы мы вернулись к ним в деревню, а ее муж - на смене замка, и успокоился он только тогда, когда я пообещала забаррикадировать дверь единственным креслом.
С крышкой дело было так. Плита на кухне стояла на каком-то расстоянии от окна. Не так далеко, но между окном и плитой можно было пройти. На плите стояла кастрюля, накрытая крышкой. Крышка была большой. Кастрюля стояла на конфорке, подальше от окна. Подоконников в этих окнах нет. Я находилась в спальне. Вдруг слышу, как на асфальтированную дорожку под окном, с грохотом падает моя крышка, предварительно ударившись о стену противоположного дома, очень близко расположенного, а затем раздается голос соседки, польки Гражины, зовущей меня.
Я добежала до кухни и выглянула в окно. Крышка валялась на дорожке, из окна снизу на меня смотрела Гражина:
- Тебе, что, крышка не нужна?
- Нужна, - отвечаю, - она сама улетела.
- А, это ваше привидение...
Я долго пыталась найти объяснение полету крышки, но так и не нашла. Кот был со мной. Но даже, если бы он вдруг прыгнул на плиту, чего ни один кот в здравом уме никогда не делал, и столкнул крышку, то она упала бы на пол, а не вылетела в окно. А она именно вылетела, с размаху ударившись о стену соседнего дома.
Периодически в этом доме что-то падало... Вернее, раздавался звук, падающих вещей, хотя вещей никаких не было. Обычно, я обращалась к привидению:
- Опять что-то уронило? Это ничего, главное, ты ночью ничего не роняй, чтоб нас не будить.
Оно не роняло.
Как-то, к нам запросились на ночлежку соседские дети. Не знаю, как в других странах, но в Америке дети любят приходить к друг другу ночевать, это называется «sleep over». Ходят со своей подушкой и со своим одеялом. Если идут в гости с ночлежкой, то это не значит, что их положат на кровать, могут просто разместить на полу, и - внимание! - не факт, что накормят. Более того, кормить будут своего ребенка на глазах у гостей, и никто им не предложит никакой еды. Бывает, конечно, что всем детям в виде ужина дадут чипсы.
К нам тогда запросилось много детей, и пока я переживала, куда я их уложу, они меня успокаивали тем, что спать будут просто на полу. Такой интерес к нашей квартире был вызван слухами, о живущем у нас, привидении.
- Это правда, что здесь привидение живет? - чуть ли не хором спросили они, загрузившись в нашу квартиру.
- Ну, да, - отвечаю, - живет, вроде... Но оно же во всем доме живет, не только у нас, просто у нас места больше.
В комнате воцарилась тишина.
- Можно я с тобой на диван лягу? - спросила маленькая польская девочка.
- Да, конечно! - вспомнила я счастливые времена детства, когда мы приезжали в гости к родственникам и размещались поперек дивана, подставляя под ноги стулья.
- А что оно делает? - раздались голоса.
- Да, ничего особенного, свет включает, радио, роняет что-нибудь...
- И крышки выбрасывает за окно, - добавил сын.
- Про крышку я знаю, - сказала польская девочка - Аманда. - Мне мама рассказывала. Крышка вылетела из кухни, а ты из спальни бежала.
- Я боюсь, - сказал кто-то.
- А я не верю, - добавил другой.
- Ну, и правильно, сказала я, - мало ли, почему крышка вылетела.
- А почему? - спросила Аманда.
- Я не знаю, но наверное была причина. Бояться тут абсолютно нечего. Это же я, как бы шучу, на самом деле нет никакого привидения.
- А я верю, - сказал сын.
- И я, - это был голос внука одинокой старой леди - моей соседки по этажу.
- Можно я к тебе на диван лягу? - спросила его сестра.
- Давай, - ответила я, подвигаясь, и добавила, - ничего не бойтесь, нет здесь привидения.
- Стремно, - сказал «большой» 12-летний мальчик из соседнего дома, на редкость противный, постоянно строящий нам козни по науськиванию своей мамы. Мне очень не хотелось, чтобы он у нас ночевал, и я предложила:
- Пока не очень поздно, можешь вернуться домой.
- Не, мне интересно.
- А я вообще ни во что такое не верю, - сказал мальчик из «сборной»семьи.
- Молодец! А теперь давайте спать.
- А может, ты нам еще что-нибудь расскажешь?- спросили дети.
- Нет, ну, если вы тут собрались в надежде, что я вам байки про черную руку буду травить, то вы очень просчитались. Спите.
«А что это за черная рука?» «Ой, расскажи!», «Я боюсь про черную руку!», «Мама, а я не знаю такую сказку!» - посыпались голоса.
- Да, не буду я про нее рассказывать, сама ее боюсь.
На какое-то время опять воцарилась тишина, и тут заорало радио.
- А-а-а-а! - завопил 12-летний Джесси, и я увидела в лунном свете его промчавшуюся к дверям фигуру.
- А-а-а-а! - с криками сорвались с пола в гостинной другие дети и, образовав небольшую толкучку у дверей, вырвались за их пределы, протопали по лестнице, и разнозвучное хлопание дверей подтвердило их возвращение домой.
В это время в меня молча, мертвой хваткой, вцепились две девчонки и мой сын. Я пыталась отцепить их ручки, уговаривая выпустить меня из цепей, чтобы я, наконец, выключила это орущее радио.
С трудом высвободившись, я поднялась с дивана и увидела, как сомкнулась, ставшая однородной, масса из трех детей.
Я выключила радио и включила свет.
- Может, свет оставить? - спросила я.
- А ты можешь отвести меня домой? - хором попросили девочки.
- Конечно!
- Я с вами, - сказал сын.
Мы развели девочек по домам и улеглись спать.
- А хорошо, что все ушли, - сказал сын, - теперь, хоть поспать можно.
Потом помолчал и добавил:
- А про черную руку и правда страшно было!
- Я же не рассказывала ничего!
- Ну, и что, мы все представили...
В этом доме мы прожили примерно полгода.
Когда я нашла жалкую работу, батюшка прислал мне счет задним числом за несколько месяцев, а поскольку денег таких у меня и не намечалось, он подал на меня в суд. Мы cъехали с квартиры, переехали поближе к работе, при помощи адвоката дрговорились о выплатах, а церковь больше не посещали.
- Пардон, - сказала я батюшке, - как бизнесмена - оч уважаю, но целовать крест из рук бизнесмена считаю извращением. В ентом балагане более не участвую.
Матушка - добрая душа, посылала мне клиентов на шитье, а я откликалась помощью на все, проводимые ею фестивали и ярмарки.
История была резонансной, мне сочувствовали, но втихаря. «Зря он с тобой так, - говорили мне, - в этом районе ему не найти нормальных квартирантов. Он не сохранит этот дом.»
Домов у батюшки было много: одиноких стариков склоняли к составлению завещания в пользу церкви, а затем батюшка сдавал их дома в рент. Не всем это нравилось, но громко никто не роптал.
Поляки выехали вскоре после нас.
А через некоторое время, вселившиеся негры-наркоманы сожгли дом.