Дорожное
"Похороните меня на огороде"
На моем месте в автобусе сидела женщина. Когда я подошла, она привстала в легком замешательстве и неуверенно произнесла:
- А вам далеко ехать?
- Вы хотите, чтоб я у окошка села? - поняла я по ее реакции. - Это я с удовольствием.
- Спасибо вам!
Женщина так сердечно меня поблагодарила, что я удивилась и ответила:
- Это я вам «спасибо» должна сказать. У окна же удобнее, тем более, я с деревьями.
- Да мне выходить скоро, раньше чем вам.
На самом деле она вышла не намного раньше чем я, но все равно, видимо, не хотела тревожить, сидящего рядом.
- На дачу едете? - спросила женщина. Она была вся какая-то серенькая, про таких говорят: «как мышка». Блеклое лицо, волосы собранные в пучок, какая-то неприметная одежда, тихий голос и такая манера держаться, будто она стесняется саму себя. И говорила она как-то очень деликатно, как будто боялась показаться навязчивой и готова умолкнуть сразу, как только окажется, что отвечать ей не хотят.
- Да, все, похоже на дачи едут. Посмотрите, у всех сумки с рассадой. Вы, наверное, тоже?
- Да, в дом мамин еду. Хоть и далеко, а бросить жалко.
- Что вы, как бросить! Там же, наверное, детство ваше прошло?
- Да, там выросли с сестрой.
- А теперь там нет никого?
Она не расслышала и ответила немного невпопад:
- Никого нет, я одна, не замужем.
Я тут же мысленно ее пожалела, потому что считаю, что такие нежные души должны иметь какое-то прикрытие, опору и защиту.
- Я имею ввиду, в доме никого не осталось?
- А, нет, мама умерла, и все, никого нет. Мы, вот с сестрой приезжаем, огород копаем. И кладбище там. Все они там похоронены: и мама, и бабушка... Кладбище далеко, правда, пять километров идти. Не всегда и пойдешь. Автобусы не ходят никакие, а пешком тяжело.
- Пять километров - не находишься, особенно в жару.
- Да, вот же. Но хоть иногда получается навестить. Бабушка все говорила: «Похороните меня на огороде». А мы детьми еще были, нам такое страшно слышать было. Ну, как это - на огороде покойник, мы думали.
- В детстве покойников боятся, а потом мы вырастаем и перестаем бояться, потому что покойниками становятся наши любимые и близкие. Что ж нам их бояться? Мы их продолжаем любить.
- Да, да, - соглашается женщина.
- И могила, рядом с домом, уже не кажется ни страшной, ни нелепой.
- Вышел бы утром и навестил могилку сразу, как поздоровался...
Я киваю, и мы обе замолкаем, думая о своих потерянных близких. Я представляю ее дом, с большим огородом и могилки под березками в конце поля. Наверное вся семья этой женщины - это были ее бабушка, мама и теперь, вот, только сестра осталась.
- Это бабушка вас жалела, что на кладбище далеко ходить. О вас беспокоилась.
- Да. Она о нас только и думала.
Мне кажется, я так остро чувствую ее одиночество, что я не выдерживаю и говорю:
- Не бросайте дом и не продавайте. Там вашей мамы и бабушки душа. Вы туда приезжаете, и они вам силы дают.
- Вы знаете, - отвечает она тихо, - я так и чувствую. Я потом возвращаюсь с таким чувством, как будто дома побывала, и они все живы.
Потом мы еще о чем-то говорим, она спрашивает о саженцах, которые я хочу попробовать посадить, но не уверена, что примутся. Она отзывается на это своим тихим, мягким голосом:
- Все получится, примутся, почему им не приняться?
Потом она выходит и по пути к выходу оборачивается несколько раз, улыбаясь и повторяя «до свидания». И уже спустившись по ступенькам автобуса, опять оборачивается и машет рукой. И стоит там на остановке, пока автобус не трогается и не едет, а она все стоит и машет мне рукой.
Президент узнает - расстреляет
Трясемся в стареньком автобусе. Дождя нет, но небо серое - осень. Поля в основном чистые, но тут и там видны работающие люди. Я слегка удивляюсь, поскольку день субботний. Пассажиры тоже обращают внимание на работающих людей. Слышатся вопросы и ответы:
- А что это люди работают?
- Выходной же?
- Картошку убирают.
- Как, до сих пор не убрали?
- У себя-то небось убрали!
- Да у себя все давно поубирали!
- А колхозная может и подождать...
Больше всех возмущается молодой парень. Его голос громко звучит на весь автобус:
- Администрация всех выгнала на уборку. И правильно! Не хотят работать, пусть в свои выходные работают!
- Картошка же должна быть убрана уже!
Я тоже молча удивляюсь, потому что привыкла считать, что убираю картошку позже всех в деревне, но даже я ее уже убрала, а это было какое-то время назад.
- Не хотят работать, - негодует парень, - пусть в дождь работают! Сказано было, пока не уберут все - с полей не уйдут.
В автобусе одобрительно гудят.
- Да если б президент узнал, - продолжает парень, - расстрелял бы всех к чертовой матери!
Я смотрю на серое небо за окном и думаю, что наверняка будет дождь. И еще я думаю, что узнай президент об этой ситуации, то наказания местным властям было бы не избежать. С его-то любовью к картошке.