- Вот и Бронислав пришел, - кивнул он на Залесского, - и вы, как от отца Тараса к нам посланница
- Вот и Бронислав пришел, - кивнул он на Залесского, - и вы, как от отца Тараса к нам посланница. - Я часто здесь бываю, правда, Эдуард? -Сказала Мария. - И так же, как Тарас был нашим отцом в изгнании, так и госпожа Мария нам родная, - целуя Марии руку, проговорил Желиговский, он же поэт Антоний Сова. Plеmienni bracia, brada moi z ducha, Choc w roznej wierze choc w roznej mowie, Nas wychowali и chrzcili ojcowie, Lecz my ogniwo jednego lancucha ... - (Братья по племени, мои братья по духу, ни в разной вере и хотя в разной языке Нас воспитали и крестили родители, Но мы звенья одной цепи.) Проговорила Мария так же по-польски, по-разговаривала часто в обществе Желиговского, отрывок с его произведения. - О, матка божья, - горько усмехнулся Саратовский, - если бы настоящие братья одной веры и одного языка могли бы объясниться между собой, как дети одного справедливого духа, хотя и разных народов. - Ты был в отеле Ламберт, в этом гнезде белого польского орла? - Спросил Желиговский. - А может, тебе дал аудиенцию генерал Мерославський, который думает об этом с Парижа управлять рухавкою и, главное, - въехать диктатором на белом коне в Варшаву. Боюсь, что в конце он найдет общий язык не с тобой, Домбровским, Падлевськнм, а именно в том белом гнезде, с аристократами. А против Герцена и Огарева Мерославський просто пышет злобой! - И Бакунина, - добавила Мария.