Башня
Я прохожу мимо открытой двери комнаты и вижу там хийси. Он весь серый, как стальной нож, и такой же опасный. На нём камзол из птичьих перьев, тоже серых, разумеется, и высокие сапоги. Отвороты их украшены крохотными черепами. И он даже красив, с тонким лицом и чёрными глазами, не отражающими свет. Скулы его пересекают два симметричных шрама.
Я не помню, что там, в этой комнате, да и была ли она вообще в моей квартире. Знаю только то, что после наступления темноты в ней проявляется хийси. Он сидит на стуле, скрестив ноги, как шаман, и смотрит наружу, на освещённый из кухни коридор, на пёстрый ковёр на полу, и, наверное, на своё отражение в стекле книжных полок. Позади него смутно угадываются очертания письменного стола, поблёскивает гранёное стеклянное яйцо на подставке. Шторы всегда задёрнуты.
Существует ли комната днём? Каждый раз я обещаю себе это проверить и каждый раз забываю.
На пальцах у хийси когти, а сами пальцы выглядят так, точно задушить ими - раз плюнуть. Однажды я задержала на нём взгляд подольше, и он быстро облизнул губы чёрным и раздвоенным змеиным языком. В длинных волосах его - серебристые перья, и, кажется, они просто растут, а не вставлены ради украшения.
Я мешаю чай на кухне и смотрю в своё отражение, а в комнате хийси смотрит на своё. Думает ли он обо мне? И думает ли вообще? За окном темно, и я не помню, что за ним днём. Улица? Двор? Кирпичная стена?
Ночью я прислушиваюсь и пытаюсь уловить малейшее движение из коридора. Шорох? Или показалось? Стоит ли хийси у моего изголовья, когда я засыпаю? Почему-то я уверена, что - да. Однажды, поздним вечером, я решаюсь. Готовлю чай и с кружкой иду к нему.
Впервые я вхожу в эту комнату, когда там хийси, и при моём появлении он встаёт. Слышу короткий стук (копыта?!) Какой же он высоченный! И так темно... и неспроста - это огромные чёрные крылья закрывают свет. Каждое перо - в мою руку длиной. На концах - когти.
Хийси встаёт и смотрит не на протянутую кружку, а на меня. Глаза у него золотые, с узким зрачком, а раньше казались чёрными. Тонкие ноздри чуть дрожат, снова появляется раздвоенный язык и облизывает губы. Нагибается резко, вдыхает мой запах и запах чая. От него самого пахнет дымом и влажным мхом. В золотых глазах - свет коридора, безопасного и привычного. И оборачивается, чуть не сбивая меня с ног крыльями. Идёт туда, куда идти невозможно - в проход между полированным шкафом и столом, и огромные крылья складываются, с трудом проходят в узкую щель. Я - шагаю за ним.
За шкафом - сумерки, а в сумерках большой пруд, в форме фасолины, пруд, в котором полощут лохматые ветки ивы. По берегу горбятся валуны и тянется песчаная дорожка, над прудом бледное небо. Трава серебрится о росы, кружка в моих руках исходит паром. Хийси не смотрит на меня, он идёт по дорожке, что слегка поднимается в гору, и легко несёт мощную тяжесть черных крыльев. Я едва успеваю за ним и в конце-концов ставлю ненужную кружку на какой-то плоский камень. Наверное, в неё вскоре упадёт сухой лист или белый мотылёк. А может, утром из неё попьёт синичка.
Над нашими головами смыкаются ветки ирги и акации, пруд остался позади. Тут и там из высокой травы поднимаются четырёхгранные пирамиды, невысокие, примерно мне по пояс. Они прозрачны и светятся уютным янтарным светом, я заглядываю в одну и вижу шахматный пол, по нему лениво бродят две большие косматые собаки - чёрная и белая. Увидев меня, белая прыгает вверх и я слышу приглушённый «гав». Из другой пирамиды поднимаются, заполняя её изнутри, огромные алые розы, а больше я ничего не успеваю разглядеть, потому что бегу за хийси.
Становится светлее, и вот мы уже на каменном мосту, что обрывается над туманной пропастью. Вдали - зубчатая башня, а над башней сияет в рассветном небе звезда. Хийси поворачивается ко мне. Хийси расправляет чёрные крылья. Там, где их тень падает на мост, начинают копошиться ночные тени. Хийси склоняет голову на бок, как зверь. И вдруг взмахивает крыльями и взлетает. Он летит к башне, к утренней звезде. Там кто-то прячется между зубцов. Я следую за хийси. Я лечу. Из тумана поднимает усатую голову и фыркает золотой дракон. Наверное, у меня тоже крылья. Тот, на башне, что-то делает, и вдруг быстрая злая точка летит к хийси и он падает. Его сбили стрелой!
За башней вспыхивает золотом хребет дракона. А я лечу к башне! Хлоп! Я прижалась к стене. Камни холодные и гладкие, но я держусь крепко. Ползу, как ящерица, наверх, наверх и замираю перед самыми зубцами. Там кто-то стоит спиной ко мне.
И я хватаю его за длинную чёрную косу, тяну за узорчатый колчан и ворот алого вышитого кафтана! Девушка? Юноша-подросток? Неважно, я тащу его, отчаянно сопротивляющегося, к краю башни, и сбрасываю вниз. Последнее, что я вижу, огромные чёрные глаза на белом лице, протянутая из алого рукава раскрытая ладонь. Кажется, всё же девушка. Золотой дракон выныривает из тумана и с готовностью принимает её в раззявленную пасть. А я спускаюсь в люк.
На верхнем этаже никого, только сваленные груды мечей и колчанов со стрелами, стены увешаны щитами - железные с выбитыми гербами, из толстой кожи с гербами нарисованными и просто деревянные.
Ниже этажом - библиотека с полками вдоль изгибающихся стен, здесь есть камин и толстый синий ковёр. Ещё ниже, комната вся к коврах и заваленная тюфяками, подушками и одеялами. Кухня с большой плитой и комната с отделанным зелёными изразцами бассейном. Я бегу и бегу вниз, пока не упираюсь в полукруглую дверь. За ней - туман.
Хийси я нахожу недалеко от башни, он смял собой кусты шиповника, крыло неловко вывернуто. Я глажу чёрные скользкие перья, он вздрагивает и открывает глаза. Неловко поднимается. Теперь я веду его сквозь туман к башне. Как только он оказывается внутри, я запираю дверь. Снаружи раздаётся шорох чешуи - дракон снова вышел на охоту. Хромая, хийси поднимается за мной наверх. Я устраиваю его в комнате с тюфяками, накрываю одеялом, поправляю и устраиваю поудобнее раненое крыло. За окнами медленно ползёт туман. Солнце вроде бы взошло, но его не видно. Начинает шуметь дождик. Я поднимаюсь наверх, осматриваю стены башни. Спускаюсь. Хийси спит. Спускаюсь в кухню и вспоминаю о своей чашке чая. Наверное, уже переполнилась от дождя и чай стал водой. Смахиваю крошки с деревянного стола и протираю его тряпкой. Ставлю чайник на плиту.