25.04
И пусть ничего, кроме счастья, не стучится в твои двери,
Бог мой, и если мы в пыли уже, как в подвенечном платье, -
Рисуй поверх заново - пальцами - тысячи волн вдоль линии берега,
Шестигранное небо, каркасом нависшее над атлантикой,
Ливень, царапающий лицо, мурлычащий, как приласканная химера,
Сотни цветов ежевичных - звездами среди обгоревших балок.
И пусть вечера, улыбаясь, безмолвно ложатся под твой прицел,
Бог мой, а если и пуль на них, серо-сиреневых, будет мало -
Хочешь, кидай их в шорох и дрожь, в высоковольтные перья,
А нет, так перекатывай в ладонях стайкой стеклянных шариков,
Задерживай дыхание, смотри, как туман чертит белым по белому.
Бог мой, если мир пахнет йодом с солью и играет с тобой в прятки...
ищи.
Бог мой, и если мы в пыли уже, как в подвенечном платье, -
Рисуй поверх заново - пальцами - тысячи волн вдоль линии берега,
Шестигранное небо, каркасом нависшее над атлантикой,
Ливень, царапающий лицо, мурлычащий, как приласканная химера,
Сотни цветов ежевичных - звездами среди обгоревших балок.
И пусть вечера, улыбаясь, безмолвно ложатся под твой прицел,
Бог мой, а если и пуль на них, серо-сиреневых, будет мало -
Хочешь, кидай их в шорох и дрожь, в высоковольтные перья,
А нет, так перекатывай в ладонях стайкой стеклянных шариков,
Задерживай дыхание, смотри, как туман чертит белым по белому.
Бог мой, если мир пахнет йодом с солью и играет с тобой в прятки...
ищи.