Дом-музей Гюстава Моро в Париже
Попав сюда, зритель увидит не просто картины среди специально подобранных предметов, приблизительно воспроизводящих обстановку жилья соответствующего времени. Нет, в этом доме вся обстановка подлинна. Здесь витает дух старины, которым так дорожат парижане. Современные приспособления для поддержания нужной температуры и влажности, какие используются в музеях, деликатно скрыты от глаза посетителя. Все, что окружало художника - интерьеры, вещи, мебель, керамика, - все это можно рассмотреть в жилых комнатах. Расположение предметов такое же, как при жизни владельцев дома. Работы художника развешены в больших залах и мастерской.
Юпитер и Семела.
Самая законченная и проработанная из картин, выставленных в музее.
Множество картин находится на стадии подмалевка, хотя есть и дописанные до конца.
Очень много этюдов.
Таким образом - музей живой, он представляет собой и срез времени,
и одновременно - творческую лабораторию большого мастера.
Родители Гюстава Моро были хорошо обеспечены, что позволило художнику посвятить себя живописи целиком.
Моро не создал официальной семьи и не оставил после себя наследников.
Большой дом, наполненный картинами и этюдами, и вся его обстановка стали музеем.
Коллекция старинной керамики в столовой
Старинная раковина
Спальня
Витрина с предметами, которыми пользовались в семье художника
и миниатюрные портреты и фотографии членов семьи.
В будуаре:
Обстановка вызывает чувство преклонения перед изяществом, стариной и ощущение какой-то тревожной интимности.
Всплывают в памяти романы Мопассана и Гюисманса с описанием жилья культурных дворян аристократов-эстетов.
И еще. Всмотритесь в сверкание перьев колибри на камине!
Не кажется ли вам, что их колорит использован в полотне "Юпитер и Семела",
да и для многих других картин?
В залах музея
Здание музея занимает три этажа и подвал.
На самый верхний этаж, где располагалась мастерская, ведет винтовая лестница.
Мы не ставили себе целью сфотографировать все работы Гюстава Моро,
выставленные в музее, - репродукции есть в интернете в хорошем качестве.
Но прежде чем познакомить с ними читателя и этим завершить экскурсию по музею,
позволю себе привести здесь цитату из романа "Наоборот" Ж-К Гюисманса:
"Под сводами дворца, которые несли на себе мощные, как в романском
соборе, колонны, располагался жертвенник, походивший на церковный престол.
Колонны были выложены мозаикой, покрыты цветной глазурью, украшены лазуритом
и сардониксом. Сам же дворец одновременно походил и на мечеть, и на
византийскую базилику.
Полукруглые ступени поднимались к трону, где, сомкнув колени и положив
на них руки, восседал в тиаре тетрарх Ирод.
Его пергаментно-желтый и дряхлый лик был изборожден морщинами. Длинная
борода, подобно облаку на звездном небе, белела на парче, усыпанной
бриллиантами.
Сидел он неподвижно, в священной позе индусского божества. Вокруг
дымились благовония, в клубах фимиама поблескивали глаза зверей и
драгоценные камни трона; дымок поднимался, таял под аркадами и голубел,
смешиваясь под сводами с золотыми солнечными лучами.
Воздух храма напоен благовониями, перегрет, до одури сладок. И вот,
Саломея, властно подняв левую руку и поднеся к лицу правую, с большим
лотосом, ступает медленно и плавно, а какая-то женская фигура, сидя поодаль,
подыгрывает ей на гитаре.
Саломея сосредоточенна, торжественна, почти царственна. Начинает она
похотливый танец, который должен воспламенить дряхлого Ирода. Ее груди
волнуются, от бьющих по ним ожерелий твердеют соски. На влажной коже блещут
алмазы. Сверкает все: пояс, перстни, браслеты. Платье шито жемчугом,
золотом, серебром -- настоящая ювелирная кольчуга, что ни петелька --
камушек. Кольчуга вспыхивает, струится огненными змейками, плавится на
матовой плоти и розовой коже и походит на жука с переливчатыми,
красно-желто-лазурно-зелеными крылышками.
Саломея смотрит сосредоточенно-пронзительно, как лунатик, и не видит ни
затрепетавшего Ирода, ни свирепой своей родительницы, Иродиады, которая не
сводит с дочери глаз, ни гермафродита или, может, евнуха, стоящего с мечом у
подножия трона -- безобразной фигуры, закутанной до глаз, с обвисшей грудью
кастрата под оранжевой туникой."
Саломея:
Некоторые картины из музея (взяты отсюда: https://philologist.livejournal.com/7124234.html):
Юпитер и Семела.
Самая законченная и проработанная из картин, выставленных в музее.
Множество картин находится на стадии подмалевка, хотя есть и дописанные до конца.
Очень много этюдов.
Таким образом - музей живой, он представляет собой и срез времени,
и одновременно - творческую лабораторию большого мастера.
Родители Гюстава Моро были хорошо обеспечены, что позволило художнику посвятить себя живописи целиком.
Моро не создал официальной семьи и не оставил после себя наследников.
Большой дом, наполненный картинами и этюдами, и вся его обстановка стали музеем.
Коллекция старинной керамики в столовой
Старинная раковина
Спальня
Витрина с предметами, которыми пользовались в семье художника
и миниатюрные портреты и фотографии членов семьи.
В будуаре:
Обстановка вызывает чувство преклонения перед изяществом, стариной и ощущение какой-то тревожной интимности.
Всплывают в памяти романы Мопассана и Гюисманса с описанием жилья культурных дворян аристократов-эстетов.
И еще. Всмотритесь в сверкание перьев колибри на камине!
Не кажется ли вам, что их колорит использован в полотне "Юпитер и Семела",
да и для многих других картин?
В залах музея
Здание музея занимает три этажа и подвал.
На самый верхний этаж, где располагалась мастерская, ведет винтовая лестница.
Мы не ставили себе целью сфотографировать все работы Гюстава Моро,
выставленные в музее, - репродукции есть в интернете в хорошем качестве.
Но прежде чем познакомить с ними читателя и этим завершить экскурсию по музею,
позволю себе привести здесь цитату из романа "Наоборот" Ж-К Гюисманса:
"Под сводами дворца, которые несли на себе мощные, как в романском
соборе, колонны, располагался жертвенник, походивший на церковный престол.
Колонны были выложены мозаикой, покрыты цветной глазурью, украшены лазуритом
и сардониксом. Сам же дворец одновременно походил и на мечеть, и на
византийскую базилику.
Полукруглые ступени поднимались к трону, где, сомкнув колени и положив
на них руки, восседал в тиаре тетрарх Ирод.
Его пергаментно-желтый и дряхлый лик был изборожден морщинами. Длинная
борода, подобно облаку на звездном небе, белела на парче, усыпанной
бриллиантами.
Сидел он неподвижно, в священной позе индусского божества. Вокруг
дымились благовония, в клубах фимиама поблескивали глаза зверей и
драгоценные камни трона; дымок поднимался, таял под аркадами и голубел,
смешиваясь под сводами с золотыми солнечными лучами.
Воздух храма напоен благовониями, перегрет, до одури сладок. И вот,
Саломея, властно подняв левую руку и поднеся к лицу правую, с большим
лотосом, ступает медленно и плавно, а какая-то женская фигура, сидя поодаль,
подыгрывает ей на гитаре.
Саломея сосредоточенна, торжественна, почти царственна. Начинает она
похотливый танец, который должен воспламенить дряхлого Ирода. Ее груди
волнуются, от бьющих по ним ожерелий твердеют соски. На влажной коже блещут
алмазы. Сверкает все: пояс, перстни, браслеты. Платье шито жемчугом,
золотом, серебром -- настоящая ювелирная кольчуга, что ни петелька --
камушек. Кольчуга вспыхивает, струится огненными змейками, плавится на
матовой плоти и розовой коже и походит на жука с переливчатыми,
красно-желто-лазурно-зелеными крылышками.
Саломея смотрит сосредоточенно-пронзительно, как лунатик, и не видит ни
затрепетавшего Ирода, ни свирепой своей родительницы, Иродиады, которая не
сводит с дочери глаз, ни гермафродита или, может, евнуха, стоящего с мечом у
подножия трона -- безобразной фигуры, закутанной до глаз, с обвисшей грудью
кастрата под оранжевой туникой."
Саломея:
Некоторые картины из музея (взяты отсюда: https://philologist.livejournal.com/7124234.html):