нежно-задумчивое
МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ПЕЙЗАЖИ
В воскресение ездили с учениками П.Е. на карьер в Домодедово. Это была поездка, приятная во всех отношениях: погода стояла мягкая, солнце не допекало своей избыточной активностью, а ученики и их родители создавали компанию образованных, культурных и симпатичных людей. Юные палеонтологи изучают и собирают остатки древнейшей морской фауны. На разных карьерах они находят и выдалбливают из известняка древние раковины, головоногих моллюсков и иглокожих. Изредка в виде большой удачи им попадаются зубы акул и химеровых, а также позвонки ихтиозавров.
Путь до карьера Домодедово неблизкий: сначала на электричке до станции Ленинская, потом - пешком вдоль Пахры, мимо кладбища, минуя поле и дачные поселки.
Станция Ленинская выглядит монументально: не действующий ныне вокзал выстроен в стиле "сталинского ампира", шпиль возносится высоко в небо, внизу - эмержентный портик с белой колоннадой, на фронтоне - золотые буквы. Вокруг здания находятся остатки бывших фонарей - гигантские львиные лапы - остатки символов власти великого и ужасного И.В.
Выйдя с вокзала сквозь подземный переход с превосходной аккустикой, группа бодро зашагала по обочине автобана. Мы так увлеклись этой бодростью, что не заметили, как ученики с родителями отстали и потерялись. Сначала мы испугались, что они исчезнут, но вскоре они нас догнали: это им по пути попался магазин. Весь дальнейший путь на карьер приходилось делать остановки: родители учеников запасались водой, батарейками, спичками, солью и колбасой.Во время этих остановок мы присаживались под цветущими кустами бузины, вишни и боярышника и вдыхали запах цветов, порой довольно солоноватый. Когда мы снова шагали, было приятно чувствовать как под ногами пружинит земля и шуршит песок, и только проклятые кеды больно жали и терли раздувшиеся на ходу пальцы, с ногтей которых и так еще не сошли следы с предыдущего выезда.
Вскоре мы двинулись мимо поля, покрытого тонкими зелеными росточками - будущими колосьями. Оно простиралось сплошь до горизонта, сбоку обрамленное кустарником. Казалось, полю нет конца и края, и оно смыкается с небесами. В вышине не парило ни одной птицы, и лишь самолеты чертили на небе свои пенные размытые полосы. Вечером должно было наступить полнолуние.
При каждом своем шаге я чувствовала твое присутствие в своей душе. Не тягостное, но деликатное присутствие.Твои предшественники занимали мое сердце по-разному: кто-то из них врывался как незванный гость, кого-то я сама заманивала ("а в сердце откроется дверка"), кого-то приходилось насильно втаскивать, преодолевая сопротивление. Ты пришел сам вежливо обосновался, тихо, как кот. Достойно. Ненавязчиво. Я ценю твою деликатность. Порой ты меня слегка душишь, тогда у меня начинается тахикардия, но на воздухе беспокоиться не о чем, - сердце расширяется, ты в нем сидишь и вместе со мной дышишь и глядишь моими глазами. Ты глядишь на поле, на небо, на землю вокруг, видишь мои руки и ноги. Ты видишь тоже, что вижу и я. И мой мысленный экран туманит тонкая острая нежность: благодаря тебе я чувствую то, что я живая. И это поле и небо имеют отношение к тебе, несут оттенок твоего присутствия.
В своих рассказах ты описываешь свои странствия в степи. Сейчас мы оба засиделись в душном городе, нам хочется выйти из виртуала, двинуться в путь. Я не позволяю себе мечтать о странствиях, которые мы свершили бы вместе - это было бы слишком блаженное странствие. Я ставлю блок на своих мечтах, но он то и дело прорывается, подобно ненадежной дамбе, сквозь нее текут ручейки мыслей, в них отражается солнышко.
Мне кажется, что ты выглядываешь из-за кустов, подмигиваешь мне и улыбаешься. Кажется, что ты сидишь как мальчик на каждом большом дереве и дразнишь меня оттуда, качая ногой и кидая веточки. Ты ломаешь на дачах сирень и даришь мне, удирая от лохматых собак. А кеды тем временем все давят и давят на ноги, возвращая к действительности. В них пальцы собираются в кучку, а пятка болтается и тоже трется.
Наконец мы достигли карьера.
Это глубокий котлован для добычи известняка и песка. Он окружен красивыми каменными стенками. Внизу - высыхающие мелкие прудики, дорожки, груды огромных каменных глыб, поросшие молодыми осинками и березками, - словом, этакий подмосковный альпинарий. Я вообще предпочитаю карьеры лесу. В лесу мне скучно, там нет никаких пейзажей, а на карьере красивые виды открываются через каждые пять шагов.
Сперва я растворилась в красотах, бросилась снимать озерца и скалы, полезла на камни, начала разглядывать стенки. Ученики кинулись долбить породу в поисках ископаемых, а родители принялись организовывать пикник.
Карьер многим отличен от остальной экосистемы. Ведь изначально это искусственное сооружение. Но природа быстро исправляет и завершает деятельность человека. Облагораживает и смягчает его жестокие воздействия.
На карьере царят свои дУхи. Там ты пропал из моего ментала. Обнаружив твое отсутствие, я поняла, что карьер - это вотчина П.Е., и астрал не даст терпеть чуждую сущность на его территории. Я чувствовала себя местом влияния разных энергий. Я испытывала от этого трепет. Только ноги мои очень страдали от мозолей. Я разулась и тут же порезала палец травой. Но все равно ходить босиком было гораздо легче, чем в кедах.
Мы неплохо провели оставшееся время: ученики с П.Е. собрали образцы фоссилий, потом мы поели вкусный обед с шампанским в честь дня рождения одного из учеников, потом рассмотрели добычу. Пора было собираться домой. П.Е. немного побухтел, что ехали долго, а в камнях толком не прылись. Но вечером нас ждал концерт в клубе Джерри Рубина. И какой это был концерт!Группа Spiritual_seasongs из Харькова! Они играют фолк - средневековый, Ирландию, финнов, норвежцев, бретонцев. Чудесно исполнили многие наши любимые вещи. Я танцевала, раскачиваясь на стуле, а больные ноги мучительно ныли внизу рядом с банками из-под сока и прочим мусором. П.Е. тоже себе натер ноги штанами и не мог танцевать. А как хотелось!
Что ж, отожжем в другой раз, когда нормальную одежду и обувь купим...