Намибия, май 2018
Часть 4. Людериц и окрестности
Основные места произрастания тех немногих видовых пеларгоний в Намибии, которые там растут, как правило, расположены близко к атлантическому побережью, а то и вовсе на прибрежных, каменистых холмах или в плотных песках, утрамбованных сильным океаническим ветром. Цветут пеларгонии в разное время, на протяжении всего года, и всегда лучше конкретно знать, что искать, какой вид. Если известен его ареал, и сезон для поисков выбран правильный - желательно сезон цветения, тогда результат будет положительный, обязательно найдёте желанный вид. Бывает, конечно, что места произрастания видовых пеларгоний, определяемые, как правило, по десятки лет назад написанным книгам, распаханы или застроены, либо растения за эти годы съедены или вытоптаны животными. Ещё один фактор, влияющий на успех пеларгониевых поисков - засухи. Для Намибии отсутствие дождей - не новость, но и она напрямую чувствует на себе последствия климатических изменений. В последние годы засухи в этой части африканского континента стали сильнейшими и частыми. Стоит ли говорить, как страдает от них природа, когда от обезвоживания гибнут даже суккуленты, так хорошо приспособленные к жаре и сухости.
Из Рош-Пинаха через Витпуц и Аус мы направились в Людериц, небольшой рыбацкий и торговый порт на атлантическом побережье. Витпуц мы обследовали днём ранее, и теперь хотели продолжить поиски на пути от этой фермы до Ауса. Сделали несколько остановок, пытаясь найти пеларгонии. Оставляя машину на дороге, поднимались в окружающие шоссе горы, обследовали их, сворачивали на грунтовые дороги, углубляясь по ним на десятки километров. Но как-то не везло.
Обнаружили множество разных интересных растений, летников, многолетников, в большинстве своём нам незнакомых, и многие из них имели выраженные суккулентные признаки. Зато почти каждые десять метров натыкались на колючих стоиков местного растительного сообщества - саркокаулонов (теперь правильно называть их монсониями), будь то скалистые горы, пески или просто обочины дороги. Мне захотелось увидеть корни у одного из них, и я попыталась выдернуть совсем небольшое, высотой сантиметров 10. Казалось, оно росло в песке, но корень его уходил глубоко, где грунт становился очень плотным и каменистый, похож на застывший цемент. Ободрав острыми колючками все руки, я даже не расшевелила малыша. Мои попытки были похожи на выдёргивание зуба неквалифицированным дантистом - много усилий, направленных в разные стороны, а эффекта - ноль!
Саркокаулоны росли повсюду. Местами они различались размерами листьев, их формой и цветом, толщиной стеблей. Эти характеристики хоть и относятся к диагностическим, определить видовую принадлежность саркокаулона возможно с уверенностью лишь у тех растений, у которых наличествует цветок, - основной и безошибочный признак. Ведь габитус растения часто изменяется в зависимости от условий произрастания, и тогда легко принять один вид за другой. К тому же ареалы некоторых монсоний часто перекрываются, и даже их знание не позволяет безошибочно утверждать о видовой принадлежности. Всегда вызывают сомнения уверенные “идентификации” видовых суккулентных монсоний (да и пеларгоний!), если растение не цветёт, на нём нет цветка.
Почти весь путь до Людерица нас сопровождали Монсонии Патерсона, одни из немногих цветущих в этот сезон растений, они оживляли серую местность своими простыми розовыми цветочками.
Дорога постепенно уходила вверх, и мы незаметно поднимались выше. Каких-либо строений не встречалось на протяжении десятков километров. Аус - малонаселённый посёлок, всего несколько домов, расположился достаточно высоко, 1 485 метров над уровнем моря. По книгам - зимой здесь сравнительно холодно, а осадки редки, и примерно два раза за три года выпадает снег. Наш же майский денёк был солнечный и яркий, температура в полдень уже приближалась к 35 град. Цельсия. Так как в Аусе всего несколько дворов, мы заметили его начало и конец только по дорожным указателям. Поиски в его окрестностях ни к чему определённому не привели, нашли лишь пару суккулентных стволовых пеларгоний, но без листьев и цветков, просто небольшие стволики. Определить вид было затруднительно, так и не поняли, что это было. И конечно, уже поднадоевший сонм яростно колючих саркокаулонов…
Вот он, оставшийся неопределённым вид пеларгонии. Ни листочка, ни цветочка, чтобы идентифицировать....
От Ауса до Людерица всего 125 километров хорошей асфальтированной дороги, которую ещё в 1908 г. построила горнодобывающая компания для вывоза в порт руды со своих разработок. Понятно, что тогда эта дорога не была такого отличного качества, а теперь мчаться по ней с неощущаемой, но лихой скоростью 140 км/ч, было просто удовольствие. Интересный дорожный знак, не виданный нами в России, - треугольник с единственной надписью «Wind» («Ветер»). При сильных порывах нужно быть внимательными, ехать с большой скоростью нельзя - дорога становится опасной, сцепление колёс с покрытием уменьшается, как при первых каплях дождя. Песчаная позёмка хорошо заметна на чёрной смоли шоссе. Иногда встречались небольшие бригады рабочих, наносящих дорожную разметку на недавно положенное новое полотно. Редко попадались встречные автомобили из Людерица. Пустыня ощущается всё больше.
Пейзаж - совсем другой, чем был до Ауса. Там - хоть и скудная, небольшими зелёными островками растительность всё-таки присутствовала. Здесь же - ковром расстилались белые пески, редкие невысокие песчаные холмы с пучками серой высохшей травы, ближе к горизонту вырисовываются дымчатые горы и возвышения. Ближе к Людерицу пески становятся то золотисто-оранжевого цвета, то опять белёсые. Они волнами, причудливо и узорно вылизаны ветром. На пути сделали несколько остановок в надежде обнаружить в этих песках что-нибудь нас интересующее. Однако - ничего, кроме вездесущих саркокаулонов.
Параллельно шоссе, буквально в нескольких десятках метрах от нас, бежали рельсы железной дороги. Как рассказывали путеводители, она была построена более ста лет назад - в 1908 г., опять же для доставки грузов в порт и оттуда. Сейчас железная дорога не выглядела старой и заброшенной: матово блестели чёрные рельсы, бетонные шпалы были новые, и в целом дорога производила впечатление ухоженной и действующей. Однако поезда на ней мы не увидели. Маячили вдалеке небольшие, по три, четыре животных, группки диких лошадей, и несколько страусов, обдуваемые ветром, выискивающих невдалеке от дороги свой скудный обед. Поля саркокаулонов.
Во второй половине знойного дня мы уже были в Людерице и заселялись в небольшую уютную гостиницу. Городок расположен на единственном скалистом участке намибийского побережья, что, конечно, сказывается на флоре и фауне этих мест, они богаче, чем в окружающей город пустыне. Его гористые окрестности также привлекательны для любителей геофитов и суккулентов, произрастают тут и несколько видов пеларгонии. Вызывала волнение мысль, что уже где-то совсем рядом с нами, прячутся в холмах P. ceratophyllum, P. mirabile, P. crassicaule и P. cortusifolium. Как их найти? Куда ехать? И сколько времени понадобится на поиски? Ответов не было.
Следующим утром наш ждал приятный сюрприз. Сияющая улыбками и доброжелательностью хозяйка нашего коттеджа радостно вручила нам карту окрестностей, побережья Людерица, где были указаны «живые» местные достопримечательности - птицы, звери и растения, а также пунктиром нанесены дороги, ведущие к ним. Глаз сразу выцепил надпись «Desert succulents» в левой части карты - «суккуленты пустыни». Это нам и нужно! Правда, на сопровождающей картинке был изображён розовый цветочек вездесущего саркокаулона - Monsonia patersonii… Однако я понадеялась, что это случайность, и именно в этом месте мы найдём свои пеларгонии.
Карта была прекрасным подарком для нас, ведь мы могли ехать прямо к растениям, не блуждая часами в их поисках. День начинался густым туманом, но потом синее небо разъяснилось, появилось солнце. Однако вчерашней пустынной жары не было и в помине. Следуя дорожным указателям, мы направились прямо к обещанным суккулентам. Дорога бежала по каменистому побережью, то приближаясь почти к воде, то немного отдаляясь от берегов. Сильный холодный ветер с залива дул постоянно. Яркое солнце часто то закрывалось тучами, сгоняемых ветром с просторов океана, то опять побеждало в этой непрерывной борьбе с облаками. В зависимости от цвета неба, менялись и оттенки воды - от тёмно-бирюзовых, синих - к свинцовым, почти чёрным… На её переливчатом фоне отчётливо выделялись фигурки белых фламинго - переминаясь с ноги на ногу, своими длинными кривыми клювами они неторопливо ковыряли и выискивали еду в мелких водах залива. В близлежащих холмах прятались две машины наблюдателей, из которых в направлении птиц выглядывали мощные объективы камер. Не только мы с самого утра вышли на фотоохоту…
Ехали медленно, и я успевала разглядывать окружающие дорогу каменистые склоны холмов, очень хотелось наконец-то заметить нужные нам растения. Но, если они и были, чёрные и серые камни хорошо прятали их, или растения так удачно «маскировались», что с дороги их совсем не было видно. Вдобавок плотная серая пыль грунтовки будто снегом припорошила близкие к дороге холмы.
Ещё не доехав до указанного на карте суккулентного рая, мы остановились вблизи каких-то валунов, или груд камней, намереваясь побродить среди них. Что меня заставило выйти именно здесь, неизвестно, ведь из окна автомобиля никакой «зеленушки» замечено не было, лишь тёмные камни, разных размеров и причудливых форм. Непривычный глазу лунный или марсианский пейзаж, виденный на космических фото. Оказывается, наша Земля может быть такой тоже. Пройдя с десяток метров, я вдруг разглядела невысокие тёмные стволики, очень напоминающие P. crassicaule, так знакомые по картинкам книг. Конечно же, их невозможно заметить с дороги, настолько они слились по цвету с местностью. Это как искать чёрную кошку в тёмной комнате.
Поползав вокруг них несколько минут, я убедилась, это действительно P. crassicaule! Нетрудно догадаться, какое растение росло неподалёку. Правильно, Монсония Патерсона (Monsonia patersonii)!
И тут же, в нескольких метрах, обнаружили ещё один вид пеларгоний. На чёрном корявом стеблевом суккуленте - два белых характерных цветочка. Как здорово, что есть цветок! Определённо, это P. ceratophyllum. А вот ещё такое же растение, но уже более крупный и разветвлённый куст, высотой около 25-30 см. Постепенно уходили от дороги дальше, в чёрно-серые холмы, похожие на небольшие горы. Все найденные растения раздались в ширину, с толстыми неровными чёрно-серыми стволами они выглядели компактными, низкорослыми. Обильный солнечный свет тормозит вытягивание, причем тем сильнее, чем выше его интенсивность, а здесь - столько солнечного света! Исчерпав «пеларгониевый потенциал» этого участка, вдохновлённые находками, мы двинулись дальше, к заветному месту.
Всего через десяток километров мы достигли цели. Обнаружили множество растений P. crassicaule, P. ceratophyllum, от совсем крошечных высотой 2-3 см до 30-40 сантиметровых толстостебельных кустарников. Добавилась к ним и новая находка - P. cortusifolium. Жаль, что эта довольно большая пеларгония не цвела, на концах длинных побегов толщиной с карандаш виднелись новые пушистые листики - ведь в мае только начало сезона роста! А так было бы полезно сравнить цветки P. crassicaule и P. cortusifolium. В ботанических книгах они описаны как отдельные виды, но некоторые любители видовых пеларгоний считают, что это одно и то же растение. Забыв о времени, мы скакали по камням и лазали вокруг них, заглядывали в расщелины, поднимались высоко на вершины - обследовали местность, как говорится, вдоль и поперёк, чтобы найти как можно больше растений пеларгоний, запечатлеть разнообразие их мест произрастания и форм роста. Много сухих растений, объеденных животными или просто ими растоптанных. Везде находим колючие Монсонии Патерсона, растения надёжно сами себя защищают от разного рода посягательств - их не едят и не вытаптывают звери из-за твёрдых острых и длинных шипов, похожих на шило.
Дорога постепенно привела нас в белёсые пески залива. До воды - совсем близко, метров 100 или около того. Уже за полдень. Сильный холодный ветер с океана по-прежнему то разгоняет облака, то сбивает их вместе, заслоняя яркое солнце, иногда на нас каплет мелким дождичком. Ослепляющий эффект солнечного света, как снегом, усиливается белыми песками побережья. Контрастом выделяются чёрные группки валунов, хаотично разбросанных по территории. Вокруг камней - прекрасно уживаются в мирном сосуществовании P. crassicaule и M. patersonii.
Натыкаемся на большое поле P. crassicaule, отличающихся очень компактным ростом. Растений очень много, и взрослых (имеют разветвления, высотой 10-15 см), и молодых, похожих на головастиков - утончающийся к корню почти круглый стволик.
Скорее всего, такими миниатюрными они стали по причине избытка света и отсутствия воды, ведь в этих местах основными поставщиками влаги являются роса, выпадающая при ночном остывании воздуха, и туманы. Месяц май - не самый удачный для наблюдений за местными сильно суккулентными видами пеларгоний. Листья у них либо отсутствуют, либо находятся в зачаточном состоянии. Цветков тоже ещё (или уже?) нет. Над сероватым песком хорошо заметны только гладкие, тёмно-коричневые, почти чёрные матово-блестящие стволики, в которых растения запасают необходимые питательные вещества и воду. Такую тёмную окраску стволов придают им ткани, подверженные солнечной радиации, вырабатывающие защитные пигменты коричневого цвета.
Основные места произрастания тех немногих видовых пеларгоний в Намибии, которые там растут, как правило, расположены близко к атлантическому побережью, а то и вовсе на прибрежных, каменистых холмах или в плотных песках, утрамбованных сильным океаническим ветром. Цветут пеларгонии в разное время, на протяжении всего года, и всегда лучше конкретно знать, что искать, какой вид. Если известен его ареал, и сезон для поисков выбран правильный - желательно сезон цветения, тогда результат будет положительный, обязательно найдёте желанный вид. Бывает, конечно, что места произрастания видовых пеларгоний, определяемые, как правило, по десятки лет назад написанным книгам, распаханы или застроены, либо растения за эти годы съедены или вытоптаны животными. Ещё один фактор, влияющий на успех пеларгониевых поисков - засухи. Для Намибии отсутствие дождей - не новость, но и она напрямую чувствует на себе последствия климатических изменений. В последние годы засухи в этой части африканского континента стали сильнейшими и частыми. Стоит ли говорить, как страдает от них природа, когда от обезвоживания гибнут даже суккуленты, так хорошо приспособленные к жаре и сухости.
Из Рош-Пинаха через Витпуц и Аус мы направились в Людериц, небольшой рыбацкий и торговый порт на атлантическом побережье. Витпуц мы обследовали днём ранее, и теперь хотели продолжить поиски на пути от этой фермы до Ауса. Сделали несколько остановок, пытаясь найти пеларгонии. Оставляя машину на дороге, поднимались в окружающие шоссе горы, обследовали их, сворачивали на грунтовые дороги, углубляясь по ним на десятки километров. Но как-то не везло.
Обнаружили множество разных интересных растений, летников, многолетников, в большинстве своём нам незнакомых, и многие из них имели выраженные суккулентные признаки. Зато почти каждые десять метров натыкались на колючих стоиков местного растительного сообщества - саркокаулонов (теперь правильно называть их монсониями), будь то скалистые горы, пески или просто обочины дороги. Мне захотелось увидеть корни у одного из них, и я попыталась выдернуть совсем небольшое, высотой сантиметров 10. Казалось, оно росло в песке, но корень его уходил глубоко, где грунт становился очень плотным и каменистый, похож на застывший цемент. Ободрав острыми колючками все руки, я даже не расшевелила малыша. Мои попытки были похожи на выдёргивание зуба неквалифицированным дантистом - много усилий, направленных в разные стороны, а эффекта - ноль!
Саркокаулоны росли повсюду. Местами они различались размерами листьев, их формой и цветом, толщиной стеблей. Эти характеристики хоть и относятся к диагностическим, определить видовую принадлежность саркокаулона возможно с уверенностью лишь у тех растений, у которых наличествует цветок, - основной и безошибочный признак. Ведь габитус растения часто изменяется в зависимости от условий произрастания, и тогда легко принять один вид за другой. К тому же ареалы некоторых монсоний часто перекрываются, и даже их знание не позволяет безошибочно утверждать о видовой принадлежности. Всегда вызывают сомнения уверенные “идентификации” видовых суккулентных монсоний (да и пеларгоний!), если растение не цветёт, на нём нет цветка.
Почти весь путь до Людерица нас сопровождали Монсонии Патерсона, одни из немногих цветущих в этот сезон растений, они оживляли серую местность своими простыми розовыми цветочками.
Дорога постепенно уходила вверх, и мы незаметно поднимались выше. Каких-либо строений не встречалось на протяжении десятков километров. Аус - малонаселённый посёлок, всего несколько домов, расположился достаточно высоко, 1 485 метров над уровнем моря. По книгам - зимой здесь сравнительно холодно, а осадки редки, и примерно два раза за три года выпадает снег. Наш же майский денёк был солнечный и яркий, температура в полдень уже приближалась к 35 град. Цельсия. Так как в Аусе всего несколько дворов, мы заметили его начало и конец только по дорожным указателям. Поиски в его окрестностях ни к чему определённому не привели, нашли лишь пару суккулентных стволовых пеларгоний, но без листьев и цветков, просто небольшие стволики. Определить вид было затруднительно, так и не поняли, что это было. И конечно, уже поднадоевший сонм яростно колючих саркокаулонов…
Вот он, оставшийся неопределённым вид пеларгонии. Ни листочка, ни цветочка, чтобы идентифицировать....
От Ауса до Людерица всего 125 километров хорошей асфальтированной дороги, которую ещё в 1908 г. построила горнодобывающая компания для вывоза в порт руды со своих разработок. Понятно, что тогда эта дорога не была такого отличного качества, а теперь мчаться по ней с неощущаемой, но лихой скоростью 140 км/ч, было просто удовольствие. Интересный дорожный знак, не виданный нами в России, - треугольник с единственной надписью «Wind» («Ветер»). При сильных порывах нужно быть внимательными, ехать с большой скоростью нельзя - дорога становится опасной, сцепление колёс с покрытием уменьшается, как при первых каплях дождя. Песчаная позёмка хорошо заметна на чёрной смоли шоссе. Иногда встречались небольшие бригады рабочих, наносящих дорожную разметку на недавно положенное новое полотно. Редко попадались встречные автомобили из Людерица. Пустыня ощущается всё больше.
Пейзаж - совсем другой, чем был до Ауса. Там - хоть и скудная, небольшими зелёными островками растительность всё-таки присутствовала. Здесь же - ковром расстилались белые пески, редкие невысокие песчаные холмы с пучками серой высохшей травы, ближе к горизонту вырисовываются дымчатые горы и возвышения. Ближе к Людерицу пески становятся то золотисто-оранжевого цвета, то опять белёсые. Они волнами, причудливо и узорно вылизаны ветром. На пути сделали несколько остановок в надежде обнаружить в этих песках что-нибудь нас интересующее. Однако - ничего, кроме вездесущих саркокаулонов.
Параллельно шоссе, буквально в нескольких десятках метрах от нас, бежали рельсы железной дороги. Как рассказывали путеводители, она была построена более ста лет назад - в 1908 г., опять же для доставки грузов в порт и оттуда. Сейчас железная дорога не выглядела старой и заброшенной: матово блестели чёрные рельсы, бетонные шпалы были новые, и в целом дорога производила впечатление ухоженной и действующей. Однако поезда на ней мы не увидели. Маячили вдалеке небольшие, по три, четыре животных, группки диких лошадей, и несколько страусов, обдуваемые ветром, выискивающих невдалеке от дороги свой скудный обед. Поля саркокаулонов.
Во второй половине знойного дня мы уже были в Людерице и заселялись в небольшую уютную гостиницу. Городок расположен на единственном скалистом участке намибийского побережья, что, конечно, сказывается на флоре и фауне этих мест, они богаче, чем в окружающей город пустыне. Его гористые окрестности также привлекательны для любителей геофитов и суккулентов, произрастают тут и несколько видов пеларгонии. Вызывала волнение мысль, что уже где-то совсем рядом с нами, прячутся в холмах P. ceratophyllum, P. mirabile, P. crassicaule и P. cortusifolium. Как их найти? Куда ехать? И сколько времени понадобится на поиски? Ответов не было.
Следующим утром наш ждал приятный сюрприз. Сияющая улыбками и доброжелательностью хозяйка нашего коттеджа радостно вручила нам карту окрестностей, побережья Людерица, где были указаны «живые» местные достопримечательности - птицы, звери и растения, а также пунктиром нанесены дороги, ведущие к ним. Глаз сразу выцепил надпись «Desert succulents» в левой части карты - «суккуленты пустыни». Это нам и нужно! Правда, на сопровождающей картинке был изображён розовый цветочек вездесущего саркокаулона - Monsonia patersonii… Однако я понадеялась, что это случайность, и именно в этом месте мы найдём свои пеларгонии.
Карта была прекрасным подарком для нас, ведь мы могли ехать прямо к растениям, не блуждая часами в их поисках. День начинался густым туманом, но потом синее небо разъяснилось, появилось солнце. Однако вчерашней пустынной жары не было и в помине. Следуя дорожным указателям, мы направились прямо к обещанным суккулентам. Дорога бежала по каменистому побережью, то приближаясь почти к воде, то немного отдаляясь от берегов. Сильный холодный ветер с залива дул постоянно. Яркое солнце часто то закрывалось тучами, сгоняемых ветром с просторов океана, то опять побеждало в этой непрерывной борьбе с облаками. В зависимости от цвета неба, менялись и оттенки воды - от тёмно-бирюзовых, синих - к свинцовым, почти чёрным… На её переливчатом фоне отчётливо выделялись фигурки белых фламинго - переминаясь с ноги на ногу, своими длинными кривыми клювами они неторопливо ковыряли и выискивали еду в мелких водах залива. В близлежащих холмах прятались две машины наблюдателей, из которых в направлении птиц выглядывали мощные объективы камер. Не только мы с самого утра вышли на фотоохоту…
Ехали медленно, и я успевала разглядывать окружающие дорогу каменистые склоны холмов, очень хотелось наконец-то заметить нужные нам растения. Но, если они и были, чёрные и серые камни хорошо прятали их, или растения так удачно «маскировались», что с дороги их совсем не было видно. Вдобавок плотная серая пыль грунтовки будто снегом припорошила близкие к дороге холмы.
Ещё не доехав до указанного на карте суккулентного рая, мы остановились вблизи каких-то валунов, или груд камней, намереваясь побродить среди них. Что меня заставило выйти именно здесь, неизвестно, ведь из окна автомобиля никакой «зеленушки» замечено не было, лишь тёмные камни, разных размеров и причудливых форм. Непривычный глазу лунный или марсианский пейзаж, виденный на космических фото. Оказывается, наша Земля может быть такой тоже. Пройдя с десяток метров, я вдруг разглядела невысокие тёмные стволики, очень напоминающие P. crassicaule, так знакомые по картинкам книг. Конечно же, их невозможно заметить с дороги, настолько они слились по цвету с местностью. Это как искать чёрную кошку в тёмной комнате.
Поползав вокруг них несколько минут, я убедилась, это действительно P. crassicaule! Нетрудно догадаться, какое растение росло неподалёку. Правильно, Монсония Патерсона (Monsonia patersonii)!
И тут же, в нескольких метрах, обнаружили ещё один вид пеларгоний. На чёрном корявом стеблевом суккуленте - два белых характерных цветочка. Как здорово, что есть цветок! Определённо, это P. ceratophyllum. А вот ещё такое же растение, но уже более крупный и разветвлённый куст, высотой около 25-30 см. Постепенно уходили от дороги дальше, в чёрно-серые холмы, похожие на небольшие горы. Все найденные растения раздались в ширину, с толстыми неровными чёрно-серыми стволами они выглядели компактными, низкорослыми. Обильный солнечный свет тормозит вытягивание, причем тем сильнее, чем выше его интенсивность, а здесь - столько солнечного света! Исчерпав «пеларгониевый потенциал» этого участка, вдохновлённые находками, мы двинулись дальше, к заветному месту.
Всего через десяток километров мы достигли цели. Обнаружили множество растений P. crassicaule, P. ceratophyllum, от совсем крошечных высотой 2-3 см до 30-40 сантиметровых толстостебельных кустарников. Добавилась к ним и новая находка - P. cortusifolium. Жаль, что эта довольно большая пеларгония не цвела, на концах длинных побегов толщиной с карандаш виднелись новые пушистые листики - ведь в мае только начало сезона роста! А так было бы полезно сравнить цветки P. crassicaule и P. cortusifolium. В ботанических книгах они описаны как отдельные виды, но некоторые любители видовых пеларгоний считают, что это одно и то же растение. Забыв о времени, мы скакали по камням и лазали вокруг них, заглядывали в расщелины, поднимались высоко на вершины - обследовали местность, как говорится, вдоль и поперёк, чтобы найти как можно больше растений пеларгоний, запечатлеть разнообразие их мест произрастания и форм роста. Много сухих растений, объеденных животными или просто ими растоптанных. Везде находим колючие Монсонии Патерсона, растения надёжно сами себя защищают от разного рода посягательств - их не едят и не вытаптывают звери из-за твёрдых острых и длинных шипов, похожих на шило.
Дорога постепенно привела нас в белёсые пески залива. До воды - совсем близко, метров 100 или около того. Уже за полдень. Сильный холодный ветер с океана по-прежнему то разгоняет облака, то сбивает их вместе, заслоняя яркое солнце, иногда на нас каплет мелким дождичком. Ослепляющий эффект солнечного света, как снегом, усиливается белыми песками побережья. Контрастом выделяются чёрные группки валунов, хаотично разбросанных по территории. Вокруг камней - прекрасно уживаются в мирном сосуществовании P. crassicaule и M. patersonii.
Натыкаемся на большое поле P. crassicaule, отличающихся очень компактным ростом. Растений очень много, и взрослых (имеют разветвления, высотой 10-15 см), и молодых, похожих на головастиков - утончающийся к корню почти круглый стволик.
Скорее всего, такими миниатюрными они стали по причине избытка света и отсутствия воды, ведь в этих местах основными поставщиками влаги являются роса, выпадающая при ночном остывании воздуха, и туманы. Месяц май - не самый удачный для наблюдений за местными сильно суккулентными видами пеларгоний. Листья у них либо отсутствуют, либо находятся в зачаточном состоянии. Цветков тоже ещё (или уже?) нет. Над сероватым песком хорошо заметны только гладкие, тёмно-коричневые, почти чёрные матово-блестящие стволики, в которых растения запасают необходимые питательные вещества и воду. Такую тёмную окраску стволов придают им ткани, подверженные солнечной радиации, вырабатывающие защитные пигменты коричневого цвета.
