* * *
Поэт Иртеньев написал пост о том, что немолодые тетки, выкладывающие свои морщинистые опухшие селфи крупным планом, вызывают у него сострадание.
В ответ поэту Иртеньеву обоснованно напихали в панамку. Тот отбивался с криком "у вас просто нет чувства юмора, жалкие убогие клячи". Попутно выяснилось, что он имел в виду совершенно конкретную женщину, отчего полыхнул дополнительный срач.
В комментах под постом женщины засыпали Иртеньева селфями. Большая часть сопровождалась пометкой "мне пятьдесят, начинайте сочувствовать". Подразумевалось, что женщина еще ого-го и пятьдесят ей никто не даст (тут поплохело даже мне, потому что на селфи почти все отчего-то выглядят немножко упырями независимо от возраста).
Флешмоб стал расползаться. Возмущенные женщины принялись выкладывать селфи у себя на страницах. Когда к ним приходили интересующиеся, их отсылали к Иртеньеву. Панамка поэта начала трескаться по швам.
Вокруг этих гор фотографий бегали комментаторы, призывающие:
а) не обращать внимания на одну штуку мужского идиота
б) прекратить пугать людей своими потасканными харями
в) поговорить уже о чем-то серьезном
г) развить в себе чувство юмора.
д) признать, что селфящиеся бабы после тридцати ужасны все поголовно, а поэт прав.
Среди этих комментаторов прохаживались шестые, которые выражали непонимание происходящего. "Отчего столько шума? - спрашивали они, обмахиваясь веерами. - Ведь повод-то ничтожен". Седьмые в моем лице понимали, откуда столько шума, но предусмотрительно молчали.
На исходе третьего дня Иртеньев отозвался стихами, в которых были строчки "их небогатые умы святая злоба подкосила", и народ подутих, решив, что поэт таким образом покаялся.
И теперь самая умная категория комментаторов, восьмая, бродит среди дымящихся руин, приговаривая "слава богу, на три дня получили передышку от марголис".
В ответ поэту Иртеньеву обоснованно напихали в панамку. Тот отбивался с криком "у вас просто нет чувства юмора, жалкие убогие клячи". Попутно выяснилось, что он имел в виду совершенно конкретную женщину, отчего полыхнул дополнительный срач.
В комментах под постом женщины засыпали Иртеньева селфями. Большая часть сопровождалась пометкой "мне пятьдесят, начинайте сочувствовать". Подразумевалось, что женщина еще ого-го и пятьдесят ей никто не даст (тут поплохело даже мне, потому что на селфи почти все отчего-то выглядят немножко упырями независимо от возраста).
Флешмоб стал расползаться. Возмущенные женщины принялись выкладывать селфи у себя на страницах. Когда к ним приходили интересующиеся, их отсылали к Иртеньеву. Панамка поэта начала трескаться по швам.
Вокруг этих гор фотографий бегали комментаторы, призывающие:
а) не обращать внимания на одну штуку мужского идиота
б) прекратить пугать людей своими потасканными харями
в) поговорить уже о чем-то серьезном
г) развить в себе чувство юмора.
д) признать, что селфящиеся бабы после тридцати ужасны все поголовно, а поэт прав.
Среди этих комментаторов прохаживались шестые, которые выражали непонимание происходящего. "Отчего столько шума? - спрашивали они, обмахиваясь веерами. - Ведь повод-то ничтожен". Седьмые в моем лице понимали, откуда столько шума, но предусмотрительно молчали.
На исходе третьего дня Иртеньев отозвался стихами, в которых были строчки "их небогатые умы святая злоба подкосила", и народ подутих, решив, что поэт таким образом покаялся.
И теперь самая умная категория комментаторов, восьмая, бродит среди дымящихся руин, приговаривая "слава богу, на три дня получили передышку от марголис".