* * *
Перед кабинетом гастроэнтеролога усталая женщина лет сорока пяти монотонно повторяет в трубку:
- Не знаю. Не знаю. Не знаю. Не знаю.
И вдруг взрывается:
- Мама! Откуда я знаю, что у меня внутри!
В ответ из трубки выплескивается неразборчивая визгливая волна.
Усталая женщина отводит телефон от уха и отключает звук.
Кресло под фикусом внезапно оживает и обходительно басит:
- У вас там богатый внутренний мир!
В кресле обнаруживается
немолодой мужчина в вельветовом пиджаке, со слащавым лицом бубнового короля из нашей детской колоды карт.
- Да какой богатый, - устало говорит женщина. - Всё как у всех.
- Вы себя недооцениваете! - галантно укоряет мужчина.
- Ну да, - соглашается женщина. - Может, у меня там редкие камни!
И уходит.
- Утрачивается искусство светской беседы, - горюет ей вслед вельветовый пиджак.
С надеждой смотрит на меня - не поддержу ли я изысканный разговор. Но у меня в наушниках на полную громкость рявкает спасительный Александр Пушной: "Па-аачему я идиот?"
На лице мужчины отражается понимание, что тренировать на мне светскость не проще, чем учить этикету брюхоногого моллюска.
- Без очереди только лезть не надо, - брюзжит он в пространство.
Вот что значит с одного взгляда оценить чужой потенциал! (И светская беседа не понадобилась).
Весна ошеломляет стоп-кадрами. Она это умеет.
Грохочущая улица, сердито толкаются машины, зеленый человечек на светофоре перебирает ногами в никуда, девица тащит на поводке упирающегося грязно-белого терьера. Я сворачиваю в тихий двор и вдруг вижу: на балкон второго этажа выбегает девочка лет четырех в пышной голубой юбке-пачке и белой маечке.
Cтоп-кадр!
Я обмираю от восторга, как всегда, когда из разрозненных осколков складывается волшебный узор калейдоскопа: болезненная желтизна состарившегося дома, две женщины в вороньих пальто у подъезда, ребенок в небесно-синей юбке над ними - как вкрапление чего-то совершенно нездешнего, неотсюдашнего. Словно у нас тут еще стылый март, а у нее там на втором этаже давным-давно лето, и сейчас нам подарят кусочек.
Пару секунд стою с открытым ртом и мысленно щелкаю затвором фотоаппарата. Я гениальный фотограф, кстати. Если не давать мне камеру.
Стоп-кадр оживает.
Девочка подбегает к перилам, перегибается и пронзительно вопит:
- Мама! Я сейчас обкакаюсь!
- А ну быстро домой! - разъяренно кричит женщина в черном пальто, задрав голову.
И скрывается в подъезде.
Оставшаяся дама пристально смотрит на меня. Что и понятно: человек, ржущий посреди чужого двора, вызывает тревогу и опасения.
- Девушка, вы к кому?
- Я? Ко всем, - говорю, продолжая смеяться.
С выражением лица "это мы еще посмотрим!" дама решительно захлопывает передо мной дверь подъезда.
(А мне теперь мучиться: дотерпела бедная девочка или нет).
Солнце пока бледное, но здоровеет с каждым днем. Облизывает льдинки, пробует на вкус снег, пористый, как овечий сыр. Сегодня на газоне нашелся дохлый червяк. Думаю, это был твердолобый романтик, но скоро за ним полезут реалисты.
Зима все еще близко, но уже с другой стороны.
- Не знаю. Не знаю. Не знаю. Не знаю.
И вдруг взрывается:
- Мама! Откуда я знаю, что у меня внутри!
В ответ из трубки выплескивается неразборчивая визгливая волна.
Усталая женщина отводит телефон от уха и отключает звук.
Кресло под фикусом внезапно оживает и обходительно басит:
- У вас там богатый внутренний мир!
В кресле обнаруживается
немолодой мужчина в вельветовом пиджаке, со слащавым лицом бубнового короля из нашей детской колоды карт.
- Да какой богатый, - устало говорит женщина. - Всё как у всех.
- Вы себя недооцениваете! - галантно укоряет мужчина.
- Ну да, - соглашается женщина. - Может, у меня там редкие камни!
И уходит.
- Утрачивается искусство светской беседы, - горюет ей вслед вельветовый пиджак.
С надеждой смотрит на меня - не поддержу ли я изысканный разговор. Но у меня в наушниках на полную громкость рявкает спасительный Александр Пушной: "Па-аачему я идиот?"
На лице мужчины отражается понимание, что тренировать на мне светскость не проще, чем учить этикету брюхоногого моллюска.
- Без очереди только лезть не надо, - брюзжит он в пространство.
Вот что значит с одного взгляда оценить чужой потенциал! (И светская беседа не понадобилась).
Весна ошеломляет стоп-кадрами. Она это умеет.
Грохочущая улица, сердито толкаются машины, зеленый человечек на светофоре перебирает ногами в никуда, девица тащит на поводке упирающегося грязно-белого терьера. Я сворачиваю в тихий двор и вдруг вижу: на балкон второго этажа выбегает девочка лет четырех в пышной голубой юбке-пачке и белой маечке.
Cтоп-кадр!
Я обмираю от восторга, как всегда, когда из разрозненных осколков складывается волшебный узор калейдоскопа: болезненная желтизна состарившегося дома, две женщины в вороньих пальто у подъезда, ребенок в небесно-синей юбке над ними - как вкрапление чего-то совершенно нездешнего, неотсюдашнего. Словно у нас тут еще стылый март, а у нее там на втором этаже давным-давно лето, и сейчас нам подарят кусочек.
Пару секунд стою с открытым ртом и мысленно щелкаю затвором фотоаппарата. Я гениальный фотограф, кстати. Если не давать мне камеру.
Стоп-кадр оживает.
Девочка подбегает к перилам, перегибается и пронзительно вопит:
- Мама! Я сейчас обкакаюсь!
- А ну быстро домой! - разъяренно кричит женщина в черном пальто, задрав голову.
И скрывается в подъезде.
Оставшаяся дама пристально смотрит на меня. Что и понятно: человек, ржущий посреди чужого двора, вызывает тревогу и опасения.
- Девушка, вы к кому?
- Я? Ко всем, - говорю, продолжая смеяться.
С выражением лица "это мы еще посмотрим!" дама решительно захлопывает передо мной дверь подъезда.
(А мне теперь мучиться: дотерпела бедная девочка или нет).
Солнце пока бледное, но здоровеет с каждым днем. Облизывает льдинки, пробует на вкус снег, пористый, как овечий сыр. Сегодня на газоне нашелся дохлый червяк. Думаю, это был твердолобый романтик, но скоро за ним полезут реалисты.
Зима все еще близко, но уже с другой стороны.