(no subject)
Сон приснился.
Я умерла и стала призраком - и здорово так, легко как в детстве: бегаешь, прыгаешь, летаешь... Но с миром контактировать не можешь: хочется на велике покататься - руки сквозь руль проходят, и так далее. И мне это очень печально.
Подходит человек - не понимаю, призрак или живой, но понимаю, что это Владислав Петрович Крапивин (кто не знает - детский писатель, очень... короче, очень.)
И говорит: "Не печалься, полетели со мной, покажу одно место на Ладоге."
Полетели на Ладогу, куда-то под Приозерск.
Над водой, метрах в десяти от берега, висит церквушка. Для призраков - реальная, а для живых - невидимая. Если призраку сквозь нее пролететь по правильной траектории - сможет контактировать с живым миром.
А рассвет в мире, Ладога сияет, лес на берегу сияет, красота!
Пролетела сквозь церковь и красоту, покружилась над Ладогой, вернулась на берег. Крапивин говорит: "Ну, попробуй вот этот камень поднять".
Камень - громадный ледниковый валун. Я в него уперлась ладонями, веса никакого не почувствовала, а он покатился и бултыхнулся в воду.
- Получилось, - сказал Крапивин, - теперь хоть на велике катайся, хоть дом кому-нибудь из живых строй.
И я полетела по своим делам, а он - по своим.
И сон кончился.
Я умерла и стала призраком - и здорово так, легко как в детстве: бегаешь, прыгаешь, летаешь... Но с миром контактировать не можешь: хочется на велике покататься - руки сквозь руль проходят, и так далее. И мне это очень печально.
Подходит человек - не понимаю, призрак или живой, но понимаю, что это Владислав Петрович Крапивин (кто не знает - детский писатель, очень... короче, очень.)
И говорит: "Не печалься, полетели со мной, покажу одно место на Ладоге."
Полетели на Ладогу, куда-то под Приозерск.
Над водой, метрах в десяти от берега, висит церквушка. Для призраков - реальная, а для живых - невидимая. Если призраку сквозь нее пролететь по правильной траектории - сможет контактировать с живым миром.
А рассвет в мире, Ладога сияет, лес на берегу сияет, красота!
Пролетела сквозь церковь и красоту, покружилась над Ладогой, вернулась на берег. Крапивин говорит: "Ну, попробуй вот этот камень поднять".
Камень - громадный ледниковый валун. Я в него уперлась ладонями, веса никакого не почувствовала, а он покатился и бултыхнулся в воду.
- Получилось, - сказал Крапивин, - теперь хоть на велике катайся, хоть дом кому-нибудь из живых строй.
И я полетела по своим делам, а он - по своим.
И сон кончился.