Пара слов о князьях Юсуповых. Часть 11
Продолжение.
Начало см.: http://eho-2013.livejournal.com/353832.html
http://eho-2013.livejournal.com/355147.html
http://eho-2013.livejournal.com/356635.html
http://eho-2013.livejournal.com/357566.html
http://eho-2013.livejournal.com/360528.html
http://eho-2013.livejournal.com/363308.html
http://eho-2013.livejournal.com/365179.html
http://eho-2013.livejournal.com/366885.html
http://eho-2013.livejournal.com/369748.html
http://eho-2013.livejournal.com/370346.html
Князь Феликс Юсупов
Февральская революция 1917 года застала Феликса Юсупова в ссылке, в его собственном имении Ракитное. Вскоре князь был освобожден - новая власть позволила ему вернуться в Петроград и свободно выбирать себе место жительства. Накануне его отъезда в Ракитном отслужили молебен, на который собрались местные крестьяне. "Все плакали, - вспоминал Юсупов. - "Как жить теперь будем? - твердили они. - Отняли у нас царя-батюшку!"
На переполненном вокзале Харькова Феликс с женой и родителями, добровольно разделявшими его "изгнание", вышли из вагона и решили "подкрепиться в привокзальном буфете". (Неужели крестьяне проводили барина без курочки и пирожков на дорожку?) Экзотическое приключение едва не закончилось печально - люди, называвшие теперь друг друга "товарищ", к большому удивлению Феликса, его узнали. Не удивительно, ведь совсем недавно его портреты не сходили со страниц прессы... Он рассказывал: "Нас окружили. Народ напирал со всех сторон, стало нечем дышать. Нас приветствовали, хоть в любую минуту могли растерзать. Военные вызволили нас и довели до буфета. Толпа за нами. Пришлось закрыть двери столовой. От меня требовали речей. Я отказался, сказав, что не умею говорить на публике".
Пережив еще несколько неприятных приключений, Юсуповы добрались до столицы. Петербург (Феликс называл любимый город по-старому, как до войны) показался князю сильно переменившимся. На улицах был "разор", зато публика - с красными бантами. Даже юсуповский шофер приехал на вокзал встречать хозяев, нацепив красный бант. "Сними эту мерзость!", - попросила Зинаида Николаевна.
Елизавета Федоровна в монашеском облачении
Первое, что сделал Феликс - "полетел" в Москву повидать великую княгиню Елизавету Федоровну. Застал он ее в тоске и слезах.
- Бедная Россия! - сказала она, благословив Феликса. - Какие тяжкие испытания ей предстоят! И бессильны мы все против воли Господней. Остается нам молиться и уповать на милосердие Его!
Убийство Распутина Елизавета Федоровна, возглавлявшая тогда монашескую Марфо-Мариинскую обитель милосердия и посвятившая свою жизнь помощи людям, не осудила:
- Убийство Распутина - не преступление. Ты убил дьявола. На твоем месте так должен был поступить всякий.
В Петрограде дворец Юсуповых на Мойке был постоянно переполнен людьми - все знакомые старались нанести визит вернувшемуся Феликсу. Одним из постоянных гостей был последний председатель Государственной Думы Родзянко, друживший с родителями Феликса семьями (что давало право и самому Феликсу по-свойски называть Родзянко дядей Мишей). Дядя Миша принес интересную новость - Москва, по его словам, желала видеть Феликса Юсупова... императором. Впрочем, Феликс утверждал, что к нему с подобным предложением обращались многие люди и самые разные. Он назвал имена адмирала Колчака (?? Не верю! - Е.Х.) и великого князя Николая Михайловича. Брат тестя Феликса Александра Михайловича как раз мог на это пойти, прикинув какие преференции сулит такой поворот событий для всей семьи.
- Русского престола добивались не наследованием, а захватами, - якобы говорил Николай Михайлович Феликсу. - Тебе тут и карты в руки. России нельзя без царя, а к романовской династии доверие подорвано...
Но как бы то ни было, у Феликса хватило ума не пойти по пути захвата власти и реставрации монархии... "А ведь предложение это взялось из убийства. И тому, кто убивая Распутина пытался спасти монарха, предлагают самому захватить престол!", - говорил он.
На веранде усадьбы Александра Михайловича Ай-Тюдор; императрица Мария Федоровна в центре, по сторонам от нее - дочь Ксения и зять Александр Михайлович, рядом с Ксенией Ольга, мальчики - братья Ирины Романовой-Юсуповой
Жизнь в Петербурге/Петрограде становилась все более невыносимой. Юсупов привел в своих мемуарах слова Розанова, лучше всего, по его мнению, характеризующие тот период: "С удовольствием посидев на спектакле Революции, интеллигенция собралась было в гардероб за шубами, да и по домам, но шубы их раскрали, а дома сожгли".
Юсуповы всей семьей, и старшее поколение, и младшее, отправились в Крым, где было еще относительно спокойно. Туда же постепенно подтягивались Романовы - по соседству в своих имениях обосновались родители и братья Ирины, ее бабушка, вдовствующая императрица, тетя Ольга и другие родственники.
Феликс и Ирина
Жизнь Романовых очень быстро перестала казаться спокойной - Временное правительство распорядилось держать их под домашним арестом и прислало отряд революционных солдат и матросов для охраны. Режим то ослабевал (и тогда арестованным разрешались прогулки в город, визиты друзей и родственников, получение и отправление писем), то ужесточался (и Романовых старались полностью изолировать от мира). В таких случаях Феликс отправлял свою маленькую дочку "проведать" бабушек и дядюшек - в кармашек девочки вкладывали письма, ведь никакого подозрения девочка у охраны не вызывала, как и желания ее обыскать. "Даром что мала, наша письмоноша ни разу не сдрейфила. Таким образом знали мы, как живут пленники", - говорил Феликс.
Ксения Александровна с маленькой внучкой Ириной, дочерью Феликса Юсупова
У Феликса Юсупова положение было двойственное - с одной стороны, он принадлежал к тому кругу, который был особенно ненавистен революционерам и ощущал угрозу своей жизни, а с другой - в качестве "убийцы Распутина" он по-прежнему считался героем и пользовался некоторыми вольностями. Юсупов несколько раз побывал в Петрограде и в Москве, пытаясь как-то проследить за фамильными дворцами и имуществом, оставленным на слуг. К тому же, основанный им военный лазарет на Литейном продолжал работать и требовал средств и заботы. Во время одной из поездок Феликс замуровал в московском особняке под лестницей ларец с драгоценностями. (Позже чекисты пытали старого слугу, чтобы узнать, куда его барин дел свой клад. Слуга молча принял смерть, а ценности нашли только годы спустя, в советское время при ремонте).
Из Петрограда князю Юсупову удалось "эвакуировать" два полотна Рембрандта из семейной коллекции - вывезти больше он по какой-то причине побоялся. Впрочем, по просьбе вдовствующей императрицы он еще вывез портрет ее мужа, императора Александра III из Аничкова дворца - Мария Федоровна особенно дорожила этим портретом.
Александр Михайлович, Феликс, Ирина и вдовствующая императрица Мария Федоровна
Поездки оставляли тяжелое чувство - каждый раз они были связаны с множеством неприятных впечатлений и тяжелых проблем. Поезда становились все более разбитыми, их осаждали толпы дезертиров, забивавшихся в купе, в коридоры, в тамбуры, гроздьями висевших на крыше... Все были пьяны, ругались, дрались, время от времени кто-нибудь сваливался вниз... В какой-то момент от тяжести проломилась крыша, и Феликсу вместе с Федором Романовым, братом Ирины, пришлось продолжать путешествие в разрушенном вагоне, люди в котором были как "сельди в бочке"...
Но выезжать из Крыма волей-неволей приходилось. После унизительных обысков, которым подвергали Романовых, Ирина с Феликсом решили ехать в Петроград, жаловаться Керенскому. Поездка была как обычно непростой, аудиенции у временного премьера пришлось ожидать почти месяц. Однако, когда Ирина наконец была приглашена в Зимний дворец (Керенский устроился в кабинете ее прадеда, Александра II), старые слуги встретили ее очень приветливо, да и премьер держался спокойно и даже несколько заискивающе... Только решить ничего так и не смог, и после всех его обещаний положение Романовых только ухудшилось.
Феликс и Ирина
В одну из поездок Феликса в Петроград там как раз произошел большевистский переворот. "В столице был хаос неописуемый. Банды солдат и матросов ломились в дома, грабили квартиры, сплошь и рядом убивали жильцов. Город отдан был на потребу разбушевавшейся кровожадной черни. Ночью становилось еще страшней. У себя под окнами я видел жуткую сцену: матросы вели старого генерала, подгоняя его пинками и ударами приклада по голове. Старик стонал и еле волочил ноги. На залитом кровью лице зияли две дыры вместо глаз", - с ужасом вспоминал Феликс. Возвращаясь в Крым, он едва не попал под шальные пули в Киеве...
И он сам, и его родители и, прежде всего, члены Дома Романовых, неоднократно оказывались на грани смерти, но, как ни странно, каждый раз спасались буквально чудом. Феликса выручало легкомыслие. Когда в его имение ворвался отряд пьяных матросов, главари которого украсили свою забрызганную кровью одежду только что снятыми с кого-то женскими бриллиантовыми украшениями, княжеское семейство решило, что пришел конец - целью пришельцев было убивать и грабить буржуазию. Но Феликс по-дружески выпил с "гостями", расположил их к себе, рассмешил, рассказал об убийстве Распутина, потом "по просьбе трудящихся" спел им под гитару... Его мать, княгиня Зинаида Николаевна была в ужасе, не понимая, что происходит. Но главари шайки, пожав гостеприимному хозяину руку, вскоре унеслись вместе со своими бойцами прочь.
Когда положение Романовых осложнилось до предела, в Крым вошли немцы - большевики подписали Брестский мир, отдав кайзеру Вильгельму большие территории бывшей Российской империи. Для высокородных пленников немцы стали освободителями, хотя Романовы продолжали считать их врагами. Когда адъютант кайзера Вильгельма вступил в переговоры с Александром Михайловичем, посулив любому из Романовых русский престол в обмен на подпись под Брестским миром, великий князь гордо ответил, что в его семье предателей нет и не будет.
Ксения Александровна и Александр Михайлович
Жизнь продолжала оставаться трудной и голодной - повар Юсуповых, виртуоз кулинарии, который впоследствии открыл в Париже модный ресторан, готовил буквально "щи из топора". В лучшем случае это были гороховый суп и гречневая каша. Но молодежь не унывала, а наслаждалась обретенной свободой - каждый день что-то устраивалось: теннисные состязания, экскурсии, любительские спектакли... И Феликс всегда был главным заводилой. Начали даже выпуск собственной газеты и успели подготовить 13 номеров... Потом "испанка" - тяжелая форма гриппа, свирепствовавшая в послереволюционной России, унося множество жизней - напала на "крымских сидельцев". Болели тяжело и оправлялись долго.
Феликс и Ирина со своей компанией во время "крымского сидения"
13 мая 1919 года императрица Мария Федоровна покинула Россию на английском крейсере "Мальборо", присланном за ней королем Великобритании. С собой она увезла много беженцев и, естественно, внучку Ирину, маленькую правнучку, Феликса и князей Юсуповых-старших. Знатный род русских аристократов навсегда покинул родину...
Окончание следует.
Начало см.: http://eho-2013.livejournal.com/353832.html
http://eho-2013.livejournal.com/355147.html
http://eho-2013.livejournal.com/356635.html
http://eho-2013.livejournal.com/357566.html
http://eho-2013.livejournal.com/360528.html
http://eho-2013.livejournal.com/363308.html
http://eho-2013.livejournal.com/365179.html
http://eho-2013.livejournal.com/366885.html
http://eho-2013.livejournal.com/369748.html
http://eho-2013.livejournal.com/370346.html
Князь Феликс Юсупов
Февральская революция 1917 года застала Феликса Юсупова в ссылке, в его собственном имении Ракитное. Вскоре князь был освобожден - новая власть позволила ему вернуться в Петроград и свободно выбирать себе место жительства. Накануне его отъезда в Ракитном отслужили молебен, на который собрались местные крестьяне. "Все плакали, - вспоминал Юсупов. - "Как жить теперь будем? - твердили они. - Отняли у нас царя-батюшку!"
На переполненном вокзале Харькова Феликс с женой и родителями, добровольно разделявшими его "изгнание", вышли из вагона и решили "подкрепиться в привокзальном буфете". (Неужели крестьяне проводили барина без курочки и пирожков на дорожку?) Экзотическое приключение едва не закончилось печально - люди, называвшие теперь друг друга "товарищ", к большому удивлению Феликса, его узнали. Не удивительно, ведь совсем недавно его портреты не сходили со страниц прессы... Он рассказывал: "Нас окружили. Народ напирал со всех сторон, стало нечем дышать. Нас приветствовали, хоть в любую минуту могли растерзать. Военные вызволили нас и довели до буфета. Толпа за нами. Пришлось закрыть двери столовой. От меня требовали речей. Я отказался, сказав, что не умею говорить на публике".
Пережив еще несколько неприятных приключений, Юсуповы добрались до столицы. Петербург (Феликс называл любимый город по-старому, как до войны) показался князю сильно переменившимся. На улицах был "разор", зато публика - с красными бантами. Даже юсуповский шофер приехал на вокзал встречать хозяев, нацепив красный бант. "Сними эту мерзость!", - попросила Зинаида Николаевна.
Елизавета Федоровна в монашеском облачении
Первое, что сделал Феликс - "полетел" в Москву повидать великую княгиню Елизавету Федоровну. Застал он ее в тоске и слезах.
- Бедная Россия! - сказала она, благословив Феликса. - Какие тяжкие испытания ей предстоят! И бессильны мы все против воли Господней. Остается нам молиться и уповать на милосердие Его!
Убийство Распутина Елизавета Федоровна, возглавлявшая тогда монашескую Марфо-Мариинскую обитель милосердия и посвятившая свою жизнь помощи людям, не осудила:
- Убийство Распутина - не преступление. Ты убил дьявола. На твоем месте так должен был поступить всякий.
В Петрограде дворец Юсуповых на Мойке был постоянно переполнен людьми - все знакомые старались нанести визит вернувшемуся Феликсу. Одним из постоянных гостей был последний председатель Государственной Думы Родзянко, друживший с родителями Феликса семьями (что давало право и самому Феликсу по-свойски называть Родзянко дядей Мишей). Дядя Миша принес интересную новость - Москва, по его словам, желала видеть Феликса Юсупова... императором. Впрочем, Феликс утверждал, что к нему с подобным предложением обращались многие люди и самые разные. Он назвал имена адмирала Колчака (?? Не верю! - Е.Х.) и великого князя Николая Михайловича. Брат тестя Феликса Александра Михайловича как раз мог на это пойти, прикинув какие преференции сулит такой поворот событий для всей семьи.
- Русского престола добивались не наследованием, а захватами, - якобы говорил Николай Михайлович Феликсу. - Тебе тут и карты в руки. России нельзя без царя, а к романовской династии доверие подорвано...
Но как бы то ни было, у Феликса хватило ума не пойти по пути захвата власти и реставрации монархии... "А ведь предложение это взялось из убийства. И тому, кто убивая Распутина пытался спасти монарха, предлагают самому захватить престол!", - говорил он.
На веранде усадьбы Александра Михайловича Ай-Тюдор; императрица Мария Федоровна в центре, по сторонам от нее - дочь Ксения и зять Александр Михайлович, рядом с Ксенией Ольга, мальчики - братья Ирины Романовой-Юсуповой
Жизнь в Петербурге/Петрограде становилась все более невыносимой. Юсупов привел в своих мемуарах слова Розанова, лучше всего, по его мнению, характеризующие тот период: "С удовольствием посидев на спектакле Революции, интеллигенция собралась было в гардероб за шубами, да и по домам, но шубы их раскрали, а дома сожгли".
Юсуповы всей семьей, и старшее поколение, и младшее, отправились в Крым, где было еще относительно спокойно. Туда же постепенно подтягивались Романовы - по соседству в своих имениях обосновались родители и братья Ирины, ее бабушка, вдовствующая императрица, тетя Ольга и другие родственники.
Феликс и Ирина
Жизнь Романовых очень быстро перестала казаться спокойной - Временное правительство распорядилось держать их под домашним арестом и прислало отряд революционных солдат и матросов для охраны. Режим то ослабевал (и тогда арестованным разрешались прогулки в город, визиты друзей и родственников, получение и отправление писем), то ужесточался (и Романовых старались полностью изолировать от мира). В таких случаях Феликс отправлял свою маленькую дочку "проведать" бабушек и дядюшек - в кармашек девочки вкладывали письма, ведь никакого подозрения девочка у охраны не вызывала, как и желания ее обыскать. "Даром что мала, наша письмоноша ни разу не сдрейфила. Таким образом знали мы, как живут пленники", - говорил Феликс.
Ксения Александровна с маленькой внучкой Ириной, дочерью Феликса Юсупова
У Феликса Юсупова положение было двойственное - с одной стороны, он принадлежал к тому кругу, который был особенно ненавистен революционерам и ощущал угрозу своей жизни, а с другой - в качестве "убийцы Распутина" он по-прежнему считался героем и пользовался некоторыми вольностями. Юсупов несколько раз побывал в Петрограде и в Москве, пытаясь как-то проследить за фамильными дворцами и имуществом, оставленным на слуг. К тому же, основанный им военный лазарет на Литейном продолжал работать и требовал средств и заботы. Во время одной из поездок Феликс замуровал в московском особняке под лестницей ларец с драгоценностями. (Позже чекисты пытали старого слугу, чтобы узнать, куда его барин дел свой клад. Слуга молча принял смерть, а ценности нашли только годы спустя, в советское время при ремонте).
Из Петрограда князю Юсупову удалось "эвакуировать" два полотна Рембрандта из семейной коллекции - вывезти больше он по какой-то причине побоялся. Впрочем, по просьбе вдовствующей императрицы он еще вывез портрет ее мужа, императора Александра III из Аничкова дворца - Мария Федоровна особенно дорожила этим портретом.
Александр Михайлович, Феликс, Ирина и вдовствующая императрица Мария Федоровна
Поездки оставляли тяжелое чувство - каждый раз они были связаны с множеством неприятных впечатлений и тяжелых проблем. Поезда становились все более разбитыми, их осаждали толпы дезертиров, забивавшихся в купе, в коридоры, в тамбуры, гроздьями висевших на крыше... Все были пьяны, ругались, дрались, время от времени кто-нибудь сваливался вниз... В какой-то момент от тяжести проломилась крыша, и Феликсу вместе с Федором Романовым, братом Ирины, пришлось продолжать путешествие в разрушенном вагоне, люди в котором были как "сельди в бочке"...
Но выезжать из Крыма волей-неволей приходилось. После унизительных обысков, которым подвергали Романовых, Ирина с Феликсом решили ехать в Петроград, жаловаться Керенскому. Поездка была как обычно непростой, аудиенции у временного премьера пришлось ожидать почти месяц. Однако, когда Ирина наконец была приглашена в Зимний дворец (Керенский устроился в кабинете ее прадеда, Александра II), старые слуги встретили ее очень приветливо, да и премьер держался спокойно и даже несколько заискивающе... Только решить ничего так и не смог, и после всех его обещаний положение Романовых только ухудшилось.
Феликс и Ирина
В одну из поездок Феликса в Петроград там как раз произошел большевистский переворот. "В столице был хаос неописуемый. Банды солдат и матросов ломились в дома, грабили квартиры, сплошь и рядом убивали жильцов. Город отдан был на потребу разбушевавшейся кровожадной черни. Ночью становилось еще страшней. У себя под окнами я видел жуткую сцену: матросы вели старого генерала, подгоняя его пинками и ударами приклада по голове. Старик стонал и еле волочил ноги. На залитом кровью лице зияли две дыры вместо глаз", - с ужасом вспоминал Феликс. Возвращаясь в Крым, он едва не попал под шальные пули в Киеве...
И он сам, и его родители и, прежде всего, члены Дома Романовых, неоднократно оказывались на грани смерти, но, как ни странно, каждый раз спасались буквально чудом. Феликса выручало легкомыслие. Когда в его имение ворвался отряд пьяных матросов, главари которого украсили свою забрызганную кровью одежду только что снятыми с кого-то женскими бриллиантовыми украшениями, княжеское семейство решило, что пришел конец - целью пришельцев было убивать и грабить буржуазию. Но Феликс по-дружески выпил с "гостями", расположил их к себе, рассмешил, рассказал об убийстве Распутина, потом "по просьбе трудящихся" спел им под гитару... Его мать, княгиня Зинаида Николаевна была в ужасе, не понимая, что происходит. Но главари шайки, пожав гостеприимному хозяину руку, вскоре унеслись вместе со своими бойцами прочь.
Когда положение Романовых осложнилось до предела, в Крым вошли немцы - большевики подписали Брестский мир, отдав кайзеру Вильгельму большие территории бывшей Российской империи. Для высокородных пленников немцы стали освободителями, хотя Романовы продолжали считать их врагами. Когда адъютант кайзера Вильгельма вступил в переговоры с Александром Михайловичем, посулив любому из Романовых русский престол в обмен на подпись под Брестским миром, великий князь гордо ответил, что в его семье предателей нет и не будет.
Ксения Александровна и Александр Михайлович
Жизнь продолжала оставаться трудной и голодной - повар Юсуповых, виртуоз кулинарии, который впоследствии открыл в Париже модный ресторан, готовил буквально "щи из топора". В лучшем случае это были гороховый суп и гречневая каша. Но молодежь не унывала, а наслаждалась обретенной свободой - каждый день что-то устраивалось: теннисные состязания, экскурсии, любительские спектакли... И Феликс всегда был главным заводилой. Начали даже выпуск собственной газеты и успели подготовить 13 номеров... Потом "испанка" - тяжелая форма гриппа, свирепствовавшая в послереволюционной России, унося множество жизней - напала на "крымских сидельцев". Болели тяжело и оправлялись долго.
Феликс и Ирина со своей компанией во время "крымского сидения"
13 мая 1919 года императрица Мария Федоровна покинула Россию на английском крейсере "Мальборо", присланном за ней королем Великобритании. С собой она увезла много беженцев и, естественно, внучку Ирину, маленькую правнучку, Феликса и князей Юсуповых-старших. Знатный род русских аристократов навсегда покинул родину...
Окончание следует.