Слова из частного письма...
Евгений Николаевич Трубецкой
(1863 - 1920)
Князь, землевладелец, общественный деятель. Профессор московского университета, философ, правовед, публицист, член Религиозно-философского общества. С 1905 года член кадетской партии (партии Народной свободы). Член Госсовета. В 1906 году выходит из кадетской партии и с группой единомышленников создает партию Мирного обновления.
У большинства политиков после бурных дней революционных надежд 1905 года наступает горькое похмелье. Вот и князь Трубецкой в 1906 году выходит из партии кадетов. Его новая идея - консолидация либеральных сил и борьба за мирное, бескровное обновление России путем реформ. Многие либералы, и в особенности выдвигающийся на первые роли Милюков, не разделяют идей "мирнообновленцев". Реформы, неспешное изменение жизни, по шажочку, по капельке - к чему этот долгий путь? Полное уничтожение старой России, не взирая на жертвы, и возведение на обломках нового царства свободы - вот настоящее дело!
Евгений Трубецкой, призывавший политических соратников к общественному согласию, к поиску путей диалога с властью, остался в меньшинстве и от дальнейшей думской деятельности устранился. Сторонников у него, в отличие от популярного "ниспровергателя" Милюкова, оказались единицы, и среди них - Маргарита Морозова, вдова крупного промышленника, полностью разделявшая идеи мирного движения страны по пути реформ и государственных улучшений.
Для проведения в общественное сознание непопулярных "мирнообновленческих" планов князь Трубецкой начинает издавать журнал под скромным названием "Московский еженедельник". Редактором становится он сам, а в число пайщиков входит Маргарита Кирилловна Морозова, искренне убежденная, что поиск мирных решений - единственно возможный путь для России.
Н.К. Бодаревский. Маргарита Морозова
Наверное, Маргарите Кирилловне нужно было пережить московские уличные бои 1905 года на покрытом баррикадами и простреливаемом пулями и артиллерийскими снарядами Смоленском бульваре, пряча детей от случайных выстрелов, чтобы осознать весь ужас и гибельность экстремистских настроений. Маргарита Морозова принимает на себя львиную долю всех расходов по новому изданию и все больше увлекается этим делом. Способствовала делу и взаимная дружба Трубецкого и Морозовой, перешедшая в большую любовь. К новому изданию Маргарита относится с таким же энтузиазмом, как милые и наивные чеховские герои-идеалисты, призывавшие всех вокруг "работать, работать"... "Пусть пока это кружок, - пишет она князю Трубецкому об их любимом "детище", Религиозно-философском обществе, члены которого и были авторами журнала, - но ведь мы можем завоевать и молодежь. Потом я мечтаю, что можем пересоздать преподавание по многим вопросам, особенно религиозному... Вообще, надо делать, надо верить! Мы все так честны и бескорыстны, а таким ли людям в России и не работать!"
Но по прошествии нескольких лет настроение Евгения Николаевича меняется. Он был человеком многоопытным, успевшим разочароваться в красивых фразах и призывах. Трубецкой оказался одним из немногих русских политиков, сумевших отбросить романтические фантазии и совершенно трезво оценить грядущие перемены в судьбах страны и людей.
"...Скоро в России засвистит самая жестокая из бывших доселе бурь, - пишет он Маргарите Морозовой в 1910 году. - Мне все казалось... до заключительной катастрофы еще далеко. А теперь она страшно приблизилась, надвинулась совсем! И эта быстрота назревания революции - фатальна. Всю культуру сметут. И чего не разрушили справа, то завершат слева... Вот он крест России. И сколько бы она его ни несла, ничего приличного в государственной жизни она не создаст. Безотносительно прекрасное в религии, искусстве, философии она произведет, но в области относительной, житейской все и всегда будет безотносительно скверно: тут мы бездарны. Оттого наша повседневная, будничная жизнь есть и будет невыносима".
Теперь, по прошествии более ста лет с тех пор, как были сказаны эти слова, оглядываясь на пережитое Россией в ХХ веке, мы можем по достоинству оценить предсказания Евгения Трубецкого, казавшиеся современникам излишне пессимистичными.
Но кто мог удержать Россию накануне катастрофы, не дать ей сползти в бездну, если люди воспринимали происходящее с бездеятельным отчаянием, как герои античной трагедии?