И снова из дневника Мориса Палеолога
Цитата из дневника Жоржа Мориса Палеолога, французского посла в Российской империи с января 1914 до весны 1917.
Палеолог присутствовал на панихиде и отпевании скончавшегося в 1915 году великого князя Константина Константиновича Романова, поэта, подписывающего свои стихи К.Р. Несчастный поэт не смог пережить гибели сына Олега, получившего смертельные раны на фронте.
Французский посол не столько отдавал дань памяти умершему представителю Дома Романовых, сколько внимательно следил за происходящим на траурных мероприятиях и фиксировал свои наблюдения в дневнике.
Великий князь Константин Константинович, К.Р. с женой и детьми
"19 июля 1915 года.
Панихида по К.Р., тело которого перевозят в Петропавловский собор для прощания перед захоронением.
Император и все великие князья следуют пешком за траурной колесницей. От паперти собора до катафалка, сооруженного перед иконостасом они несут громадный гроб на руках.
Служба, являющаяся лишь предшествием торжественного отпевания, сравнительно коротка для православного богослужения; все же она продолжается не менее часа.
Император, императрицы, вдовствующая и нынешняя, все великие князья и княгини, князья императорской крови - все они здесь, стоят по правую сторону катафалка, рядом дипломатический корпус.
Таким образом, я нахожусь в нескольких шагах от императора и могу свободно его рассматривать. За три месяца, что я его не видел, он заметно изменился: поредевшие волосы местами подернулись сединою; лицо исхудало, взгляд строг и направлен куда-то вдаль.
Слева от него вдовствующая императрица стоит неподвижно, выпрямив голову, с величественной осанкой, словно священнодействуя; величие не покидает ее ни на мгновение, несмотря на то, что ей 68 лет. Рядом с нею императрица Александра Федоровна держится напряженно и пересиливает себя. Поминутно ее мраморное лицо бледнеет, и нервное прерывистое дыхание подымает верхнюю часть груди. Непосредственно подле нее и в том же ряду великая княгиня Мария Павловна [старшая] стоит также прямо, с тою же твердостью, что и вдовствующая императрица. За нею рядом стоят четыре дочери императора; старшая, Ольга, все бросает на свою мать беспокойные взгляды.
В отступление от православных обычаев за обеими императрицами и за великой княгиней Марией Павловной поставлены три кресла.
Императрица Александра Федоровна, для которой стоять мучительно, четыре раза принуждена садиться. Каждый раз она при этом закрывает глаза рукой, как бы извиняясь за свою слабость. Две ее соседки, напротив, отнюдь не склоняясь, выпрямляются насколько возможно, противопоставляя таким образом с молчаливым осуждением гордое величие предыдущего царствования расслабленности нынешнего двора».
Императрица Александра Федоровна
21 июня 1915 года.
(Отпевание К.Р.)
«Утомленная службой, бывшею третьего дня, императрица Александра Федоровна не могла прибыть. Вдовствующая императрица и великая княгиня Мария Павловна торжествуют, стоя только вдвоем в первом ряду рядом с императором.
Заупокойное служение продолжается два часа и протекает с необычайною пышностью в смене грандиозных и патетических обрядов.
Интересно при этом наблюдать за императором. Ни на мгновение не замечаю в нем равнодушия или невнимательности; его набожность глубока и естественна. Иногда он закрывает наполовину глаза, и, когда открывает их вновь, его взгляд кажется светящимся каким-то внутренним сиянием».
Палеолог присутствовал на панихиде и отпевании скончавшегося в 1915 году великого князя Константина Константиновича Романова, поэта, подписывающего свои стихи К.Р. Несчастный поэт не смог пережить гибели сына Олега, получившего смертельные раны на фронте.
Французский посол не столько отдавал дань памяти умершему представителю Дома Романовых, сколько внимательно следил за происходящим на траурных мероприятиях и фиксировал свои наблюдения в дневнике.
Великий князь Константин Константинович, К.Р. с женой и детьми
"19 июля 1915 года.
Панихида по К.Р., тело которого перевозят в Петропавловский собор для прощания перед захоронением.
Император и все великие князья следуют пешком за траурной колесницей. От паперти собора до катафалка, сооруженного перед иконостасом они несут громадный гроб на руках.
Служба, являющаяся лишь предшествием торжественного отпевания, сравнительно коротка для православного богослужения; все же она продолжается не менее часа.
Император, императрицы, вдовствующая и нынешняя, все великие князья и княгини, князья императорской крови - все они здесь, стоят по правую сторону катафалка, рядом дипломатический корпус.
Таким образом, я нахожусь в нескольких шагах от императора и могу свободно его рассматривать. За три месяца, что я его не видел, он заметно изменился: поредевшие волосы местами подернулись сединою; лицо исхудало, взгляд строг и направлен куда-то вдаль.
Слева от него вдовствующая императрица стоит неподвижно, выпрямив голову, с величественной осанкой, словно священнодействуя; величие не покидает ее ни на мгновение, несмотря на то, что ей 68 лет. Рядом с нею императрица Александра Федоровна держится напряженно и пересиливает себя. Поминутно ее мраморное лицо бледнеет, и нервное прерывистое дыхание подымает верхнюю часть груди. Непосредственно подле нее и в том же ряду великая княгиня Мария Павловна [старшая] стоит также прямо, с тою же твердостью, что и вдовствующая императрица. За нею рядом стоят четыре дочери императора; старшая, Ольга, все бросает на свою мать беспокойные взгляды.
В отступление от православных обычаев за обеими императрицами и за великой княгиней Марией Павловной поставлены три кресла.
Императрица Александра Федоровна, для которой стоять мучительно, четыре раза принуждена садиться. Каждый раз она при этом закрывает глаза рукой, как бы извиняясь за свою слабость. Две ее соседки, напротив, отнюдь не склоняясь, выпрямляются насколько возможно, противопоставляя таким образом с молчаливым осуждением гордое величие предыдущего царствования расслабленности нынешнего двора».
Императрица Александра Федоровна
21 июня 1915 года.
(Отпевание К.Р.)
«Утомленная службой, бывшею третьего дня, императрица Александра Федоровна не могла прибыть. Вдовствующая императрица и великая княгиня Мария Павловна торжествуют, стоя только вдвоем в первом ряду рядом с императором.
Заупокойное служение продолжается два часа и протекает с необычайною пышностью в смене грандиозных и патетических обрядов.
Интересно при этом наблюдать за императором. Ни на мгновение не замечаю в нем равнодушия или невнимательности; его набожность глубока и естественна. Иногда он закрывает наполовину глаза, и, когда открывает их вновь, его взгляд кажется светящимся каким-то внутренним сиянием».