Плечом к плечу?
Рассказы латышей, о том, как Россия их "поработила", стали уже общим местом в русофобской мифологии Прибалтики. Латыши всегда были ни при чем, никакой общей истории у них с Россией, а тем более с СССР, не было, только борьба за независимость.
Сейчас трудно такое представить, но в Первую мировую войну латыши в составе русской императорской армии самоотверженно сражались с немцами, идя в бой плечом к плечу с русскими полками, сформированными, например, в Сибири. В рождественском наступлении 1916 года на Северном фронте в направлении Митавы (ныне Елгава, Латвия) латышские стрелки действовали в полном согласии с сибирскими стрелками и с большой благодарностью за помощь сибиряков.
Латышские части перед наступлением
Им предстоял штурм одного из важнейших опорных пунктов немецкой обороны, носившего название Пулеметная горка. Дело в том, что эта «горка» была очень сильно укреплена: восемнадцать рядов колючей проволоки с пропущенным через нее электрическим током и пулеметные точки на протяжении нескольких километров буквально через каждые 10-20 метров. И вот это укрепление приказано было штурмовать.
К концу 1916 года дисциплина в армии стала хромать, и сибиряки пытались отказаться от этого боя. Но начальство их жестко заставило идти на штурм.
Перед наступлением
Командир 2-й Латышской стрелковой бригады полковник Аузан писал в представлении своего офицера Озолса к ордену Св. Георгия 4-й степени:
«Когда вверенная мне бригада прорвала проволочные заграждения противника, штабс-капитан Озолс лично обрекогносцировал местность и, выяснив, что прорыв необходимо прикрыть, лично провел и поставил на место батальон 10-го Сибирского стрелкового полка, что впоследствии, как оказалось, спасло бригаду латышей от окружения, так как противник повел ряд атак именно на этот батальон…»
То есть, батальон сибиряков тогда спас от котла находившихся на острие атаки латышей, отбив немецкие контрудары.
В конце концов фронт прорвали с двух сторон Пулеметной горки, и немцы сами оставили ее из-за угрозы окружения. На немцев пошла 1-я Латышская стрелковая бригада и 55 и 56 Сибирские стрелковые полки, которые и заняли пресловутую горку.
Вот так Пулеметная горка выглядела с немецкой стороны
Русская армия, по разным подсчётам, потеряла в Митавской операции от 19 000 до 23 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, в том числе последних - до 9000.
Восемь латышских полков в совокупности потеряли в «рождественских» и январских боях около 9000 человек, из них около 2000 убитыми.
Но сибиряки вскоре были забыты...
Митавская операция вошла в латвийскую историю под названием «Рождественские бои 1916-1917 годов».
Битва латышских стрелков с немцами на Пулемётной горке, 1916 год, художник А. Апсит (Апситис).
Про художника Апсита, чемпиона по политическим переобуваниям, я как-то уже рассказывала.
Но по слухам, дело героизации этого "латышского" штурма продолжается до сих пор. Это такое латышское Бородино... Ну, или Фермопилы.
Латышским стрелкам в наступающем 1917 году предстояло стать "преторианцами революции" и "ленинской гвардией", запятнав себя кровью ни в чем не повинных людей.
Вольдемар Озолс
Не меньше политических переворотов было и в жизни героя Пулеметной горки Вольдемара Озолса. Первую мировую он завершил подполковником.
Воевал он героически и в течение Первой мировой войны получил максимальное число боевых орденов среди всех выпускников Виленского юнкерского училища (которое он окончил в 1907 году).
После Февральской революции Озолс был избран первым председателем Объединённого Совета депутатов латышских стрелковых полков - Исполнительного комитета I съезда латышских стрелков (Исколастрел). В мае 1917 года на II съезде, когда большевики получили большинство, его переизбирают на этот пост, и он остается на нём до июня 1917 года. При этом Озолс неоднократно обращался к Временному правительству с проектом реформировать латышских стрелков, очищая их от политизированных элементов ради повышения боеспособности.
После Октябрьской революции бывшие сослуживцы, латышские стрелки, занявшие к тому времени ключевые посты в большевистской разведке и контрразведке, направляют его в Латвию, для организации подполья. Однако Озолс решает повоевать за независимость стран Прибалтики. Он послужил в армиях Эстонии, Литвы и Латвии. В Лифляндии он руководит всеми боями с большевиками, потом пробирается к Юденичу (!) и становится начальником штаба в отряде Булак-Балаховича. Вернувшись в Ригу, занимает пост начальника оперативного отдела Генштаба латышской армии и в 1921 г. получает орден за отличия в борьбе за независимость Латвии.
После войны жизнь латышского фермера или чиновника его не устроила. Он увлекается политикой, вступает в Рабочий союз, издает вместе с Райнисом оппозиционную газету, подвергается арестам и высылке из страны. И тут же отправляется Испанию, где при помощи знакомых латышей, а к тому времени крупных советских военных советников при республиканском правительстве Испании - Яна Берзина и др. - занимает должность бригадного генерала в армии республиканцев.
По окончании войны Озолс перебирается во Францию и создает там резидентуру, работая под псевдонимом Золя до окончания войны. Вернувшись в 1945 году в Советский Союз, он отказывается от должности преподавателя военной академии в Москве, уезжает в Ригу и преподает там в университете географию и картографию, став скромным беспартийным доцентом.
Осталось загадкой - на кого же все-таки работал Озолс? Все его покровители плохо кончили.
Бывший латышский стрелок, комбриг Оскар Стигга, занимавший высокий пост в Разведупре РККА и налаживавший советскую резидентуру за рубежом, был в 1937 г. арестован и в 1938 г. расстрелян по обвинению в участии в латышской национально-террористической организации. Знаменитый руководитель разведки Ян Берзин тоже... Озолса не тронули. В Испании его арестовывала местная военная контрразведка СИМ, но через месяц отпустила. После освобождения Франции войсками союзников Озолса по обвинению в шпионаже задержала французская контрразведка, но по требованию советской военной миссии освободила. Американцы, контактировавшие в 1944 году с группой Озола, полагали, что он работал под контролем гестапо.
Но как всегда - был ни при чем...
Сейчас трудно такое представить, но в Первую мировую войну латыши в составе русской императорской армии самоотверженно сражались с немцами, идя в бой плечом к плечу с русскими полками, сформированными, например, в Сибири. В рождественском наступлении 1916 года на Северном фронте в направлении Митавы (ныне Елгава, Латвия) латышские стрелки действовали в полном согласии с сибирскими стрелками и с большой благодарностью за помощь сибиряков.
Латышские части перед наступлением
Им предстоял штурм одного из важнейших опорных пунктов немецкой обороны, носившего название Пулеметная горка. Дело в том, что эта «горка» была очень сильно укреплена: восемнадцать рядов колючей проволоки с пропущенным через нее электрическим током и пулеметные точки на протяжении нескольких километров буквально через каждые 10-20 метров. И вот это укрепление приказано было штурмовать.
К концу 1916 года дисциплина в армии стала хромать, и сибиряки пытались отказаться от этого боя. Но начальство их жестко заставило идти на штурм.
Перед наступлением
Командир 2-й Латышской стрелковой бригады полковник Аузан писал в представлении своего офицера Озолса к ордену Св. Георгия 4-й степени:
«Когда вверенная мне бригада прорвала проволочные заграждения противника, штабс-капитан Озолс лично обрекогносцировал местность и, выяснив, что прорыв необходимо прикрыть, лично провел и поставил на место батальон 10-го Сибирского стрелкового полка, что впоследствии, как оказалось, спасло бригаду латышей от окружения, так как противник повел ряд атак именно на этот батальон…»
То есть, батальон сибиряков тогда спас от котла находившихся на острие атаки латышей, отбив немецкие контрудары.
В конце концов фронт прорвали с двух сторон Пулеметной горки, и немцы сами оставили ее из-за угрозы окружения. На немцев пошла 1-я Латышская стрелковая бригада и 55 и 56 Сибирские стрелковые полки, которые и заняли пресловутую горку.
Вот так Пулеметная горка выглядела с немецкой стороны
Русская армия, по разным подсчётам, потеряла в Митавской операции от 19 000 до 23 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, в том числе последних - до 9000.
Восемь латышских полков в совокупности потеряли в «рождественских» и январских боях около 9000 человек, из них около 2000 убитыми.
Но сибиряки вскоре были забыты...
Митавская операция вошла в латвийскую историю под названием «Рождественские бои 1916-1917 годов».
Битва латышских стрелков с немцами на Пулемётной горке, 1916 год, художник А. Апсит (Апситис).
Про художника Апсита, чемпиона по политическим переобуваниям, я как-то уже рассказывала.
Но по слухам, дело героизации этого "латышского" штурма продолжается до сих пор. Это такое латышское Бородино... Ну, или Фермопилы.
Латышским стрелкам в наступающем 1917 году предстояло стать "преторианцами революции" и "ленинской гвардией", запятнав себя кровью ни в чем не повинных людей.
Вольдемар Озолс
Не меньше политических переворотов было и в жизни героя Пулеметной горки Вольдемара Озолса. Первую мировую он завершил подполковником.
Воевал он героически и в течение Первой мировой войны получил максимальное число боевых орденов среди всех выпускников Виленского юнкерского училища (которое он окончил в 1907 году).
После Февральской революции Озолс был избран первым председателем Объединённого Совета депутатов латышских стрелковых полков - Исполнительного комитета I съезда латышских стрелков (Исколастрел). В мае 1917 года на II съезде, когда большевики получили большинство, его переизбирают на этот пост, и он остается на нём до июня 1917 года. При этом Озолс неоднократно обращался к Временному правительству с проектом реформировать латышских стрелков, очищая их от политизированных элементов ради повышения боеспособности.
После Октябрьской революции бывшие сослуживцы, латышские стрелки, занявшие к тому времени ключевые посты в большевистской разведке и контрразведке, направляют его в Латвию, для организации подполья. Однако Озолс решает повоевать за независимость стран Прибалтики. Он послужил в армиях Эстонии, Литвы и Латвии. В Лифляндии он руководит всеми боями с большевиками, потом пробирается к Юденичу (!) и становится начальником штаба в отряде Булак-Балаховича. Вернувшись в Ригу, занимает пост начальника оперативного отдела Генштаба латышской армии и в 1921 г. получает орден за отличия в борьбе за независимость Латвии.
После войны жизнь латышского фермера или чиновника его не устроила. Он увлекается политикой, вступает в Рабочий союз, издает вместе с Райнисом оппозиционную газету, подвергается арестам и высылке из страны. И тут же отправляется Испанию, где при помощи знакомых латышей, а к тому времени крупных советских военных советников при республиканском правительстве Испании - Яна Берзина и др. - занимает должность бригадного генерала в армии республиканцев.
По окончании войны Озолс перебирается во Францию и создает там резидентуру, работая под псевдонимом Золя до окончания войны. Вернувшись в 1945 году в Советский Союз, он отказывается от должности преподавателя военной академии в Москве, уезжает в Ригу и преподает там в университете географию и картографию, став скромным беспартийным доцентом.
Осталось загадкой - на кого же все-таки работал Озолс? Все его покровители плохо кончили.
Бывший латышский стрелок, комбриг Оскар Стигга, занимавший высокий пост в Разведупре РККА и налаживавший советскую резидентуру за рубежом, был в 1937 г. арестован и в 1938 г. расстрелян по обвинению в участии в латышской национально-террористической организации. Знаменитый руководитель разведки Ян Берзин тоже... Озолса не тронули. В Испании его арестовывала местная военная контрразведка СИМ, но через месяц отпустила. После освобождения Франции войсками союзников Озолса по обвинению в шпионаже задержала французская контрразведка, но по требованию советской военной миссии освободила. Американцы, контактировавшие в 1944 году с группой Озола, полагали, что он работал под контролем гестапо.
Но как всегда - был ни при чем...