"Красная Роза" и усадьба Льва Николаевича Толстого
Деловой квартал "Красная Роза" (офисные здания в стиле лофт) сейчас стал самым удобным маршрутом, чтобы пройти напрямую с Зубовского бульвара через улицу Тимура Фрунзе на улицу Льва Толстого. Ворота фабрики Жиро, потом комбината "Красная Роза" были закрыты еще в недавние времена, когда фабричная территория начала превращаться в деловой квартал. И приходилось обходить территорию "Красной Розы" (а это 5,7 га). Но теперь ворота исчезли и квартал превратился в свободное городское пространство.
Буква О в слове Роза не сломана, это такая дизайнерская находка оформителей.
Так Теплый переулок (улица Тимура Фрунзе) выглядел в 1913 году, когда Готье-Дюфайе собирал свою знаменитую коллекцию городских видов. Справа тянется тот самый корпус, который мы видим на первом снимке с пристроенным стеклянным входом.
Основал шелковую фабрику на этом месте предприниматель Клавдий (Клод) Жиро, обрусевший француз из Лиона, в 1875 году вместе с другим предпринимателем Алексеем Михайловичем Истоминым. Со временем фабрика стала крупнейшим производителем шелка и бархата в Российской империи и удостоилась чести маркировать свои изделия двуглавым орлом - гербом России - как поставщик Двора его императорского величества.
Рекламный плакат, выпущенный к 25-летию фабрики Жиро для Всемирной Парижской выставки
После революции фабрику национализировали и вскоре она получила новое имя - Красная Роза - в честь пламенной революционерки Розы Люксембург.
Довоенный снимок - работницы фабрики куда-то отправляются стройной колонной, то ли на демонстрацию, то ли на экскурсию...
Исторические ворота с башенками до начала 21 века не уцелели. Их в какой-то момент заменили на обычные металлические ворота как на всех крупных производствах. Потом появились чисто символические ворота, перекрывающие въезд. Теперь вместо ворот фабрики просто свободный вход.
Фабрика, перешедшая после войны на выпуск ацетатного шелка и других синтетических тканей, дожила до конца 1990-х годов. В 2003 году промзону "Красной Розы" было решено реконструировать.
Если по линии двух улиц, на которые выходила фабрика, тянулись сплошные краснокирпичные корпуса, то во внутренних дворах все было живописнее.
Двор" Красной Розы" в конце 1950-х или начале 1960-х годов. Сейчас уже трудно привязать этот пейзаж к местности.
В конце 18 века на этом появилась усадьба Всеволожских. Усадебный дом, который мы сразу видим, войдя на территорию бывшей фабрики, к сожалению, не исторический. В 2008 году старую усадьбу, дожившую до наших дней, разобрали под видом реставрации, и построили новый дом по старому проекту.
А жаль, усадьба Всеволожских много пережила и много повидала на своем веку. В 1812 году здесь, на тогдашней окраине Москвы устроил резиденцию один из наполеоновских маршалов. А в типографии, организованной Всеволожским во флигеле усадьбы для просветительских нужд, печатались воззвания Наполеона...
Исторический проект усадьбы Всеволожских. Получилось похоже, но... не одно и то же.
В 19 веке усадьба несколько раз переходила из рук в руки, пока ее не приобрел француз Альфонс Ралле и не устроил здесь знаменитую парфюмерную фирму.
Правда, из-за проблем с легкими ему со временем пришлось вернуться в более теплую Францию, а его преемники, сохраняя название "Ралле и Ко", ставшее брендом, перевели разрастающееся производство из Хамовников в Бутырки.
Фабрика "Ралле" работает и поныне под названием "Свобода", правда, ассортимент стал попроще - уже не изысканные духи, а преимущественно мыло и недорогие кремы... Хотя мыло и кремы они производили и на раннем этапе.
А усадьба в Теплом переулке вместе с производственными помещениями перешла к Клоду Жиро...
Фабрика Жиро в Хамовниках в 1880-х годах
Ныне кирпичные здания цехов превращены в офисные здания, для чего их пришлось надстроить и перестроить...
Я снимала "Красную Розу" в воскресенье, 30 августа, когда офисы не работали и народа в деловом квартале было совсем мало. Зато без суеты, спокойно можно было тут прогуляться...
За несколько лет тут все сильно изменилось, хотя многие постройки узнаваемы...
"Красная Роза" в процессе реконструкции, фото 2013 года
С цветочным оформлением в этом году в Москве так себе, из-за пандемии и карантинных мероприятий клумбами занялись поздно.
Перед усадебным домом все засажено розой ругозой (гибридом розы и шиповника). Она уже отцветает, но зато на кустах много ярких красных ягод...
В прошлом году здесь было много уютных уголков с клумбочками, розами, хризантемами, ампельными растениями и мини-фонтанчиками. Жалею, что поленилась тогда снимать...
Сейчас все попроще...
Но кое-что можно найти.
Красивые, мощные кустарники...
Композиции, выставленные рестораном у бокового фасада...
Клумбы с неприхотливыми растениями...
Деревья подстрижены как-то затейливо...
Лучшие ткацкие корпуса были построены в начале 20 века по проектам архитектора Романа Кляйна. Хорошо, что их хоть в перестроенном виде, но удалось сохранить - московская промышленная архитектура рубежа 19 и 20 веков заслуживает большого внимания.
Старые цеха, превращенные в офисы, получили имена великих предпринимателей: Морозов, Мамонтов, Третьяков, Рябушинский и т.д.... Это офисное здание названо в честь Строганова. С удивлением обнаружила на нем вывески Яндекса, штаб-квартира которого долго находилась в более фешенебельном "Морозове"... Но по каким-то причинам Яндекс переехал в другой офис, по-соседству, но поскромнее...
Пройдя через территорию бывшей фабрики, можно выйти на улицу Льва Толстого, где стоит усадьба (ныне музей-усадьба) классика...
Ограда и флигель усадьбы Толстого на другой стороне улицы видны за забором "Красной Розы"
Тут все сохраняют по возможности так, как было при Льве Николаевиче...
Фотосилуеты Толстого и Софьи Андреевны в саду усадьбы создают иллюзию, что хозяева дома вышли прогуляться по саду...
Толстой переехал в Москву из имения, чтобы отдать сыновей в гимназию. Его выбор пал на гимназию Поливанова на Пречистенке, одну из лучших в Москве. И поселился он поначалу рядом с гимназией, на углу Пречистенки и Малого Левшинского переулка. И вроде улица была уютной, и вроде дом этот Толстой хорошо знал, бывал тут в гостях у Аксакова, который тоже арендовал этот особняк задолго до Толстого. Но на аристократической Пречистенке писателя все раздражало, и он купил другой дом, неподалеку, в более спокойном, как ему казалось, окраинном Большом Хамовническом переулке (он же Долгохамовнический, а ныне улица Льва Толстого). Дом был похож на деревенскую усадьбу с садом. Лев Николаевич обустраивался тут всерьез, сам руководил ремонтом и перестройкой дома, дополнив верхний этаж тремя комнатами...
Однако, жизнью в Хамовническом переулке Толстой тоже был недоволен. Он оказался среди промышленных предприятий, которые выпускали совершенно ненужную на его взгляд продукцию.
"Я живу среди фабрик. Каждое утро в 5 часов слышен один свисток, другой, третий, десятый, дальше и дальше. Это значит, что началась работа женщин, детей, стариков. В 8 часов другой свисток - это полчаса передышки; в 12 третий - это час на обед, и в 8 четвертый - это шабаш.
По странной случайности, кроме ближайшего ко мне пивного завода, все три фабрики, находящиеся около меня, производят только предметы, нужные для балов.
На одной ближайшей фабрике делают только чулки, на другой - шелковые материи, на третьей - духи и помаду".
В статье 1900 года "Современное рабство" Толстой очень нелестно отозвался о фабрикантах Жиро. Со своим умением обличать Толстой писал о больных, изможденных мужчинах и женщинах, которых он видит в свое окно, рабочих фабрики, ломающих там свою жизнь "ради производства шелков и бархата для семьи Жиро".
Работницы фабрики Жиро в 1891 году
Семья Жиро была шокирована. Толстой дружил с ними, блистал в общении хорошим французским, привозил им мед из имения, приглашал детей играть в своем саду... И вдруг ославил их на всю Москву, и шире - на всю Россию, учитывая интерес общества к публикациям писателя.
Кстати, даже в советское время, когда произведения, бичующие капитализм, считались лучшим чтением, эти обличения Толстого почему-то не особо популяризировали.
Впрочем, у семьи Жиро оставались другие воспоминания. Внучка Клода Жиро, Марго Трейси рассказывала, что в 1900 году фабрика "Жиро и сыновья" производила 8,5 млн метров ткани в год, и работали на ней более 4000 человек. Рабочие жили в специально построенных для них общежитиях на территории предприятия, куда было проведено электричество и где все время топились печи. Каждый день в столовой давали мясо, уход в лазарете был хорошим и бесплатным. Для маленьких детей были устроены ясли, состарившиеся рабочие жили в отдельном корпусе, и даже была площадка для катания на коньках зимой. Рабочие организовали свой оркестр и хор, и, по воспоминания Марго, очень хорошо относились к своим работодателям.
"Они были очень преданные все, очень любили моих родителей. Поэтому, когда их арестовали, был большой скандал. Они не хотели впускать большевиков, которые шли арестовывать. Мой дядя встал на ящик какой-то и сказал: "Пожалуйста, откройте ворота. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за нас".
И основатель фабрики, и его сыновья прекрасно понимали рабочего человека. В 1868 году Клод Жиро начал свой бизнес с двумя ручными ткацкими станками, на которых работал он сам и его жена Мария Кокушкина.
Отношения рабочих к семье своих работодателей особенно ярко проявилось в 1919 году, когда семья Жиро подверглась арестам и гонениям. Марго рассказывала:
"Отец сидел. Его арестовали, и он сидел два года, пока его французское правительство не выкупило. Ночью приехали, ворвались в дом, устроили обыск. Ничего, конечно, не нашли, увезли отца.
По утрам его привозили в контору. Он руководил делами фабрики, и они не могли без него обойтись. Вечером его опять увозили. Так продолжалось приблизительно месяц, а потом вдруг он пропал. Его перевезли в Бутырку. А мы все еще жили в нашем доме. Нас уплотнили, конечно. (...) Но в один прекрасный день пришел новый управляющий фабрикой и сказал нам: "Вас завтра отсюда вон!" Мама говорит: "Куда?" "Мы нашли вам квартиру". "А что можно с собой взять?" "Ничего. Возьмите стол, три стула из кухни и три постели. Это все. Вам дадут воз, на него все положите".
Приехал воз, его нагрузили вещами, а все рабочие вокруг этого воза стояли и плакали, целовали нам полы наших платьев. Было ужасно грустно, и на следующий день нас выселили оттуда. И мы уехали. Нас поселили в какой-то сарай, это даже не было квартирой. Там была температура ниже нуля, вода текла по стенкам, тараканы, крысы. А нас туда выдворили. И вещи были только те, что мы с собой могли принести. Через несколько дней мама вспомнила, что у нее осталась юбка у Ламановой, у которой она одевалась. Ламанова была знаменитой русской портнихой в Москве. И она пошла к Ламановой. Пришла, а парадный вход забит. Пошла к черному входу. Какой-то человек ей открывает дверь. Она говорит: "Могу я видеть госпожу Ламанову?" "Вы кто такая?" "Я - мадам Жиро". "Пожалуйста, войдите". Она вошла, он закрыл дверь и говорит: "Вы арестованы". "Как арестована? За что?" "Вы капиталист и француженка, вам достаточно?" Потом мы узнали, что он ее на извозчике свез на Лубянку. Моя сестра сообразила, что ее арестовали, пришла домой и говорит: "Мама арестована". А куда? Где? Мы не знали".
После долгих мытарств семью Жиро "выкупило" французское правительство, и их в теплушке, без вещей, с больной тифом, почти умирающей Марго отправили за границу. Мужчин везли отдельно в запломбированном вагоне, и близкие до последнего момента не знали, увидят ли отца и дядю...
А картины из галереи Жиро, работавшей на территории предприятия, распределили по лучшим музеям, вплоть до Эрмитажа. В 1930-х на них еще были таблички "Из коллекции Жиро", но позже исчезли.
Сейчас почти во всех производственных корпусах, выходящих на улицу Льва Толстого, первые этажи заняты ресторанами и кафе, от элитных и дорогих до демократичного Старбакса... Не знаю, понравилось бы это строгому классику.
В корпусе "Морозов" вынули окна первого этажа и оформили арки, а за ними - полуоткрытую веранду, на которой расставлены столики для посетителей. Их здесь довольно много, в отличие от ресторанчиков во внутреннем дворе... Но фотографировать отдыхающих за столиками людей было неловко. Разве что вот так - со спины и из-за угла...
Обхожу подземный гараж и возвращаюсь во внутренние дворы "Красной Розы", к тому фасаду "Морозова", где еще недавно размещался Яндекс.
Теперь об этом уже ничто не напоминает, а офисы заняли какие-то другие конторы.
Фото 2016 года. Вывеска Яндекса на этом фасаде была заметна издалека...
Фото 2013 года... Лошадки, казавшиеся символом Яндекса, теперь какие-то неприкаянные...
Велостоянка во внутреннем дворе:
Кафе во внутреннем дворе, рассчитанное, наверное, на офисных клерков, в воскресенье простаивает в отличие от кафешек на первой линии... Зонтики над столами сиротливо сложены... Но территория открытая, и отдельные прохожие гуляют, особенно, люди с маленькими детьми, делающими еще неуверенные шажочки.
Возвращаюсь к муляжу особняка Всеволожских, зайдя с другой стороны...
Вышла я из этой арки...
Если бы я вернулась на улицу Тимура Фрунзе, то пошла бы вдоль фасада первого корпуса "Красной Розы" (фото не мое, я-то снова иду на улицу Льва Толстого):
Здесь вплотную к усадьбе классика стоит отель "Графский". Судя по скромному фасаду, до революции здесь было рабочее общежитие пивоваренного завода. Не знаю, как там оборудованы номера внутри, но на фасаде видны гордые четыре звезды.
Внешне стараются как-то облагородить здание, это надо отметить...
Хамовнический пивзавод до наших дней не дожил, как и часть его корпусов. Но то, что тут построено или перестроено, отвечает общей стилистике места...
Со стороны "Красной Розы" и здесь ресторанчики...
Цветы живые, что приятно!
Окна не демонтированы, но открыты настежь...
Вот такой нынче пейзаж на улице Льва Толстого. А впереди маячит супермаркет, в который я собственно и направлялась...
Буква О в слове Роза не сломана, это такая дизайнерская находка оформителей.
Так Теплый переулок (улица Тимура Фрунзе) выглядел в 1913 году, когда Готье-Дюфайе собирал свою знаменитую коллекцию городских видов. Справа тянется тот самый корпус, который мы видим на первом снимке с пристроенным стеклянным входом.
Основал шелковую фабрику на этом месте предприниматель Клавдий (Клод) Жиро, обрусевший француз из Лиона, в 1875 году вместе с другим предпринимателем Алексеем Михайловичем Истоминым. Со временем фабрика стала крупнейшим производителем шелка и бархата в Российской империи и удостоилась чести маркировать свои изделия двуглавым орлом - гербом России - как поставщик Двора его императорского величества.
Рекламный плакат, выпущенный к 25-летию фабрики Жиро для Всемирной Парижской выставки
После революции фабрику национализировали и вскоре она получила новое имя - Красная Роза - в честь пламенной революционерки Розы Люксембург.
Довоенный снимок - работницы фабрики куда-то отправляются стройной колонной, то ли на демонстрацию, то ли на экскурсию...
Исторические ворота с башенками до начала 21 века не уцелели. Их в какой-то момент заменили на обычные металлические ворота как на всех крупных производствах. Потом появились чисто символические ворота, перекрывающие въезд. Теперь вместо ворот фабрики просто свободный вход.
Фабрика, перешедшая после войны на выпуск ацетатного шелка и других синтетических тканей, дожила до конца 1990-х годов. В 2003 году промзону "Красной Розы" было решено реконструировать.
Если по линии двух улиц, на которые выходила фабрика, тянулись сплошные краснокирпичные корпуса, то во внутренних дворах все было живописнее.
Двор" Красной Розы" в конце 1950-х или начале 1960-х годов. Сейчас уже трудно привязать этот пейзаж к местности.
В конце 18 века на этом появилась усадьба Всеволожских. Усадебный дом, который мы сразу видим, войдя на территорию бывшей фабрики, к сожалению, не исторический. В 2008 году старую усадьбу, дожившую до наших дней, разобрали под видом реставрации, и построили новый дом по старому проекту.
А жаль, усадьба Всеволожских много пережила и много повидала на своем веку. В 1812 году здесь, на тогдашней окраине Москвы устроил резиденцию один из наполеоновских маршалов. А в типографии, организованной Всеволожским во флигеле усадьбы для просветительских нужд, печатались воззвания Наполеона...
Исторический проект усадьбы Всеволожских. Получилось похоже, но... не одно и то же.
В 19 веке усадьба несколько раз переходила из рук в руки, пока ее не приобрел француз Альфонс Ралле и не устроил здесь знаменитую парфюмерную фирму.
Правда, из-за проблем с легкими ему со временем пришлось вернуться в более теплую Францию, а его преемники, сохраняя название "Ралле и Ко", ставшее брендом, перевели разрастающееся производство из Хамовников в Бутырки.
Фабрика "Ралле" работает и поныне под названием "Свобода", правда, ассортимент стал попроще - уже не изысканные духи, а преимущественно мыло и недорогие кремы... Хотя мыло и кремы они производили и на раннем этапе.
А усадьба в Теплом переулке вместе с производственными помещениями перешла к Клоду Жиро...
Фабрика Жиро в Хамовниках в 1880-х годах
Ныне кирпичные здания цехов превращены в офисные здания, для чего их пришлось надстроить и перестроить...
Я снимала "Красную Розу" в воскресенье, 30 августа, когда офисы не работали и народа в деловом квартале было совсем мало. Зато без суеты, спокойно можно было тут прогуляться...
За несколько лет тут все сильно изменилось, хотя многие постройки узнаваемы...
"Красная Роза" в процессе реконструкции, фото 2013 года
С цветочным оформлением в этом году в Москве так себе, из-за пандемии и карантинных мероприятий клумбами занялись поздно.
Перед усадебным домом все засажено розой ругозой (гибридом розы и шиповника). Она уже отцветает, но зато на кустах много ярких красных ягод...
В прошлом году здесь было много уютных уголков с клумбочками, розами, хризантемами, ампельными растениями и мини-фонтанчиками. Жалею, что поленилась тогда снимать...
Сейчас все попроще...
Но кое-что можно найти.
Красивые, мощные кустарники...
Композиции, выставленные рестораном у бокового фасада...
Клумбы с неприхотливыми растениями...
Деревья подстрижены как-то затейливо...
Лучшие ткацкие корпуса были построены в начале 20 века по проектам архитектора Романа Кляйна. Хорошо, что их хоть в перестроенном виде, но удалось сохранить - московская промышленная архитектура рубежа 19 и 20 веков заслуживает большого внимания.
Старые цеха, превращенные в офисы, получили имена великих предпринимателей: Морозов, Мамонтов, Третьяков, Рябушинский и т.д.... Это офисное здание названо в честь Строганова. С удивлением обнаружила на нем вывески Яндекса, штаб-квартира которого долго находилась в более фешенебельном "Морозове"... Но по каким-то причинам Яндекс переехал в другой офис, по-соседству, но поскромнее...
Пройдя через территорию бывшей фабрики, можно выйти на улицу Льва Толстого, где стоит усадьба (ныне музей-усадьба) классика...
Ограда и флигель усадьбы Толстого на другой стороне улицы видны за забором "Красной Розы"
Тут все сохраняют по возможности так, как было при Льве Николаевиче...
Фотосилуеты Толстого и Софьи Андреевны в саду усадьбы создают иллюзию, что хозяева дома вышли прогуляться по саду...
Толстой переехал в Москву из имения, чтобы отдать сыновей в гимназию. Его выбор пал на гимназию Поливанова на Пречистенке, одну из лучших в Москве. И поселился он поначалу рядом с гимназией, на углу Пречистенки и Малого Левшинского переулка. И вроде улица была уютной, и вроде дом этот Толстой хорошо знал, бывал тут в гостях у Аксакова, который тоже арендовал этот особняк задолго до Толстого. Но на аристократической Пречистенке писателя все раздражало, и он купил другой дом, неподалеку, в более спокойном, как ему казалось, окраинном Большом Хамовническом переулке (он же Долгохамовнический, а ныне улица Льва Толстого). Дом был похож на деревенскую усадьбу с садом. Лев Николаевич обустраивался тут всерьез, сам руководил ремонтом и перестройкой дома, дополнив верхний этаж тремя комнатами...
Однако, жизнью в Хамовническом переулке Толстой тоже был недоволен. Он оказался среди промышленных предприятий, которые выпускали совершенно ненужную на его взгляд продукцию.
"Я живу среди фабрик. Каждое утро в 5 часов слышен один свисток, другой, третий, десятый, дальше и дальше. Это значит, что началась работа женщин, детей, стариков. В 8 часов другой свисток - это полчаса передышки; в 12 третий - это час на обед, и в 8 четвертый - это шабаш.
По странной случайности, кроме ближайшего ко мне пивного завода, все три фабрики, находящиеся около меня, производят только предметы, нужные для балов.
На одной ближайшей фабрике делают только чулки, на другой - шелковые материи, на третьей - духи и помаду".
В статье 1900 года "Современное рабство" Толстой очень нелестно отозвался о фабрикантах Жиро. Со своим умением обличать Толстой писал о больных, изможденных мужчинах и женщинах, которых он видит в свое окно, рабочих фабрики, ломающих там свою жизнь "ради производства шелков и бархата для семьи Жиро".
Работницы фабрики Жиро в 1891 году
Семья Жиро была шокирована. Толстой дружил с ними, блистал в общении хорошим французским, привозил им мед из имения, приглашал детей играть в своем саду... И вдруг ославил их на всю Москву, и шире - на всю Россию, учитывая интерес общества к публикациям писателя.
Кстати, даже в советское время, когда произведения, бичующие капитализм, считались лучшим чтением, эти обличения Толстого почему-то не особо популяризировали.
Впрочем, у семьи Жиро оставались другие воспоминания. Внучка Клода Жиро, Марго Трейси рассказывала, что в 1900 году фабрика "Жиро и сыновья" производила 8,5 млн метров ткани в год, и работали на ней более 4000 человек. Рабочие жили в специально построенных для них общежитиях на территории предприятия, куда было проведено электричество и где все время топились печи. Каждый день в столовой давали мясо, уход в лазарете был хорошим и бесплатным. Для маленьких детей были устроены ясли, состарившиеся рабочие жили в отдельном корпусе, и даже была площадка для катания на коньках зимой. Рабочие организовали свой оркестр и хор, и, по воспоминания Марго, очень хорошо относились к своим работодателям.
"Они были очень преданные все, очень любили моих родителей. Поэтому, когда их арестовали, был большой скандал. Они не хотели впускать большевиков, которые шли арестовывать. Мой дядя встал на ящик какой-то и сказал: "Пожалуйста, откройте ворота. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за нас".
И основатель фабрики, и его сыновья прекрасно понимали рабочего человека. В 1868 году Клод Жиро начал свой бизнес с двумя ручными ткацкими станками, на которых работал он сам и его жена Мария Кокушкина.
Отношения рабочих к семье своих работодателей особенно ярко проявилось в 1919 году, когда семья Жиро подверглась арестам и гонениям. Марго рассказывала:
"Отец сидел. Его арестовали, и он сидел два года, пока его французское правительство не выкупило. Ночью приехали, ворвались в дом, устроили обыск. Ничего, конечно, не нашли, увезли отца.
По утрам его привозили в контору. Он руководил делами фабрики, и они не могли без него обойтись. Вечером его опять увозили. Так продолжалось приблизительно месяц, а потом вдруг он пропал. Его перевезли в Бутырку. А мы все еще жили в нашем доме. Нас уплотнили, конечно. (...) Но в один прекрасный день пришел новый управляющий фабрикой и сказал нам: "Вас завтра отсюда вон!" Мама говорит: "Куда?" "Мы нашли вам квартиру". "А что можно с собой взять?" "Ничего. Возьмите стол, три стула из кухни и три постели. Это все. Вам дадут воз, на него все положите".
Приехал воз, его нагрузили вещами, а все рабочие вокруг этого воза стояли и плакали, целовали нам полы наших платьев. Было ужасно грустно, и на следующий день нас выселили оттуда. И мы уехали. Нас поселили в какой-то сарай, это даже не было квартирой. Там была температура ниже нуля, вода текла по стенкам, тараканы, крысы. А нас туда выдворили. И вещи были только те, что мы с собой могли принести. Через несколько дней мама вспомнила, что у нее осталась юбка у Ламановой, у которой она одевалась. Ламанова была знаменитой русской портнихой в Москве. И она пошла к Ламановой. Пришла, а парадный вход забит. Пошла к черному входу. Какой-то человек ей открывает дверь. Она говорит: "Могу я видеть госпожу Ламанову?" "Вы кто такая?" "Я - мадам Жиро". "Пожалуйста, войдите". Она вошла, он закрыл дверь и говорит: "Вы арестованы". "Как арестована? За что?" "Вы капиталист и француженка, вам достаточно?" Потом мы узнали, что он ее на извозчике свез на Лубянку. Моя сестра сообразила, что ее арестовали, пришла домой и говорит: "Мама арестована". А куда? Где? Мы не знали".
После долгих мытарств семью Жиро "выкупило" французское правительство, и их в теплушке, без вещей, с больной тифом, почти умирающей Марго отправили за границу. Мужчин везли отдельно в запломбированном вагоне, и близкие до последнего момента не знали, увидят ли отца и дядю...
А картины из галереи Жиро, работавшей на территории предприятия, распределили по лучшим музеям, вплоть до Эрмитажа. В 1930-х на них еще были таблички "Из коллекции Жиро", но позже исчезли.
Сейчас почти во всех производственных корпусах, выходящих на улицу Льва Толстого, первые этажи заняты ресторанами и кафе, от элитных и дорогих до демократичного Старбакса... Не знаю, понравилось бы это строгому классику.
В корпусе "Морозов" вынули окна первого этажа и оформили арки, а за ними - полуоткрытую веранду, на которой расставлены столики для посетителей. Их здесь довольно много, в отличие от ресторанчиков во внутреннем дворе... Но фотографировать отдыхающих за столиками людей было неловко. Разве что вот так - со спины и из-за угла...
Обхожу подземный гараж и возвращаюсь во внутренние дворы "Красной Розы", к тому фасаду "Морозова", где еще недавно размещался Яндекс.
Теперь об этом уже ничто не напоминает, а офисы заняли какие-то другие конторы.
Фото 2016 года. Вывеска Яндекса на этом фасаде была заметна издалека...
Фото 2013 года... Лошадки, казавшиеся символом Яндекса, теперь какие-то неприкаянные...
Велостоянка во внутреннем дворе:
Кафе во внутреннем дворе, рассчитанное, наверное, на офисных клерков, в воскресенье простаивает в отличие от кафешек на первой линии... Зонтики над столами сиротливо сложены... Но территория открытая, и отдельные прохожие гуляют, особенно, люди с маленькими детьми, делающими еще неуверенные шажочки.
Возвращаюсь к муляжу особняка Всеволожских, зайдя с другой стороны...
Вышла я из этой арки...
Если бы я вернулась на улицу Тимура Фрунзе, то пошла бы вдоль фасада первого корпуса "Красной Розы" (фото не мое, я-то снова иду на улицу Льва Толстого):
Здесь вплотную к усадьбе классика стоит отель "Графский". Судя по скромному фасаду, до революции здесь было рабочее общежитие пивоваренного завода. Не знаю, как там оборудованы номера внутри, но на фасаде видны гордые четыре звезды.
Внешне стараются как-то облагородить здание, это надо отметить...
Хамовнический пивзавод до наших дней не дожил, как и часть его корпусов. Но то, что тут построено или перестроено, отвечает общей стилистике места...
Со стороны "Красной Розы" и здесь ресторанчики...
Цветы живые, что приятно!
Окна не демонтированы, но открыты настежь...
Вот такой нынче пейзаж на улице Льва Толстого. А впереди маячит супермаркет, в который я собственно и направлялась...