Чтобы не скучать на карантине-10
Сегодня поговорим о "Записках революционера", воспоминаниях князя Петра Кропоткина, офицера, исследователя-первооткрывателя далеких географических мест, теоретика анархизма и властителя дум молодежи на рубеже 19 и 20 веков.
Князь Петр Кропоткин
Мемуары - очень интересное чтение для любителей истории. А одним из замечательных памятников мемуарной литературы являются "Записки революционера" Петра Кропоткина. Причем, не только для тех, кто мечтает разобраться в истории анархизма и вообще революционного движения, но и для тех, кого интересуют бытовые подробности жизни наших предков, их привычки, традиции и сам стиль существования.
По праву рождения являясь представителем высшего света, князь Кропоткин подробно описывает жизнь московского дворянства середины девятнадцатого столетия. Причем, прежде всего это его соседи и земляки по "малой родине" - московской Старой Конюшенной, района города, объединявшего места от Арбата до Пречистенки и Остоженки со всеми переулками и проездами. (Староконюшенный переулок, протянувшийся в этих местах сохранил свое название и поныне).
Первый же раздел первой части воспоминаний князя-анархиста так и называется "Старая Конюшенная". И для меня именно эта первая часть представляет наибольший интерес - мало кто так достоверно и увлекательно описывал жизнь старой Москвы, увиденную своими глазами.
Работал Кропоткин над первой частью, названной "Детство", в 1897 году, а вышло русское издание воспоминаний уже в начале 20 века, в 1902 году. Но Старая Конюшенная была еще жива и даже в сущности мало изменилась.
Дом в Штатном (ныне Кропоткинском) переулке, в котором родился Петр Кропоткин
"Москва - город медленного исторического роста. Оттого разные части ее так хорошо сохранили до сих пор черты, наложенные на них ходом истории. (...) И из всех московских частей, быть может, ни одна так не типична, как лабиринт чистых, спокойных и извилистых улиц и переулков, раскинувшийся за Кремлем между Арбатом и Пречистенкой и известный под названием Старой Конюшенной.
Около пятидесяти лет назад тут жило и медленно вымирало старое московское дворянство имена которого часто упоминаются в российской истории до Петра I. Эти имена исчезли мало-помалу, уступив место именам новых людей, "разночинцев", призванных на службу основателем русской империи. Чувствуя, что его оттеснили при петербургском дворе, родовитое дворянство удалилось на покой либо в Старую Конюшенную, либо в свои живописные подмосковные. Оттуда оно глядело с некоторым презрением и с тайной завистью на пеструю толпу, занявшую высшие правительственные должности в новой столице на берегах Невы.
В молодые годы большинство из них тоже пытало счастья на государственной, большей частью, военной службе... Но в какой бы дальний угол России их ни забрасывала служба, родовитые дворяне все как-то ухитрялись доживать старые годы в собственном доме в Старой Конюшенной, вблизи той самой церкви, где их когда-то крестили и где отпевали их родителей".
Князь Алексей Иванович Кропоткин, отец Петра Кропоткина
"Жизнь текла тихо и спокойно, по крайней мере, на посторонний взгляд, в этом Сент-Жерменском предместье Москвы. Утром никого нельзя было встретить на улицах. В полдень появлялись дети, отправлявшиеся под надзором гувернеров-французов или нянек-немок на прогулку по занесенным снегом бульварам. Попозже можно было встретить барынь в парных санях с лакеем на запятках, а то и в старомодных, громадных и просторных, на высоких висячих рессорах, каретах, запряженных четверкой, с форейтором впереди и двумя лакеями на запятках. Вечером большинство домов было ярко освещено, а так как ставни не запирались, то прохожие могли любоваться играющими в карты или танцующими. В те дни "идеи" еще не были в ходу: еще не пришла та пора, когда в каждом из этих домов началась борьба между "отцами и детьми", борьба, которая заканчивалась или семейной драмой, или ночным посещением жандармов. Пятьдесят лет назад никто не думал ни о чем подобном".
Но конечно воспоминания князя не исчерпываются детскими годами.
Представитель родовитой княжеской фамилии, Рюрикович, Кропоткин в 1862 году окончил Пажеский корпус в Санкт-Петербурге. Перед ним открывалась блестящая карьера - гвардия и придворная служба. Но князь, несмотря на возражения родных, отдал предпочтение военной службе в Восточной Сибири.
Князь Кропоткин в старости
В 1860-х годах он много путешествовал по Сибири и Манчжурии, где ему удалось сделать несколько крупных географических открытий. В частности, Кропоткиным были открыты Витимское и Патомское плоскогорья. Один из сибирских горных хребтов носит его имя. "Составители карт, - писал позже Кропоткин, - не подозревали тогда даже существования обширных плоскогорий, составляющих столь характерную черту Азии..."
Решив посвятить себя научной деятельности, Кропоткин в 1867 году выходит в отставку. Но получив больше свободы, он занялся не только наукой, но и политикой. В 1872 году князь примкнул к движению анархистов, вступив в Юрскую федерацию I Интернационала, возглавляемую Бакуниным. Вскоре федерация из-за политических расхождений была исключена из Интернационала и создала свой собственный анархический "антиавторитарный" интернационал.
Бывая в научно-исследовательских поездках в Финляндии, Швеции, Бельгии и Швейцарии, Бакунин активно занимался политической работой. Из всех революционных организаций анархисты в то время считались чуть ли не самой страшной силой (никаких большевиков еще не было и в помине), и князь Кропоткин понимал, что сильно рискует.
В 1874 году князь сделал сенсационный научный доклад о ледниковом периоде в Географическом обществе, прославился и... на следующий день оказался в Петропавловской крепости за свою подпольную деятельность. Однако имя тридцатиоднолетнего ученого было настолько громким, что сам император распорядился, чтобы Кропоткину в крепости создали условия для работы.
Шарж на Петра Кропоткина
В крепости Кропоткин написал научный труд "Исследования о ледниковом периоде", изложив ледниковую теорию, имевшую особое значение для развития науки о Земле, а также обосновал существование и рассчитал координаты еще не открытых Земли Франца-Иосифа, Северной Земли и всего барьера Кропоткина (цепочки островов от Шпицбергена до мыса Челюскина) в целом. Благодаря его открытию России удалось удержать приоритет на теоретически обозначенных им северных землях, хотя первыми туда ступили иностранные исследователи.
Как бы то ни было, а два года, проведенных в крепости, подорвали здоровье князя. Его с признаками цинги перевели в Николаевский военный госпиталь, откуда Кропоткин совершил побег и летом 1876 года через Финляндию покинул Российскую империю, перебравшись в Англию.
Кропоткин рассчитывал через какое-то время, когда о нем подзабудут, вернуться в Россию с чужими документами, но его пребывание в Европе затянулось более, чем на сорок лет. Он жил в Англии, в Швейцарии, во Франции, разрабатывал теорию анархизма, выпускал газету "Le Revolte" ("Бунтарь") на французском, создал крупные анархистские организации среди швейцарских часовщиков (из которых потом выдвинулись заметные политические лидеры), успел недолго посидеть во французской тюрьме... В Россию он вернулся только в 1917 году, когда после Февральской революции в страну потянулись политические эмигранты.
30 мая 1917 года Кропоткин прибыл на Финляндский вокзал. Ему была устроена пышная встреча (не хуже, чем прибывшему незадолго до того Ленину и даже пышнее, только без броневика); возглавлял депутацию встречающих лично А.Ф. Керенский. Печать очень широко освещала все события, связанные с именем Кропоткина, ему поступали сотни поздравлений в связи с возвращением, и от частных лиц, и от революционных союзов, и от государственных организаций. Он был буквально нарасхват - его постоянно приглашали выступать на разных митингах и собраниях, и даже в благотворительных концертах, принимали в почетные члены комитетов и объединений, устраивали ему встречи то с увечными воинами, то со студентами, то с рабочими...
Петр Кропоткин с лидером кадетов Павлом Милюковым
Авторитет Кропоткина был настолько высок, что множество очень серьезных организаций, деливших власть в стране, мечтали увидеть его своим членом. Ему предлагали пост любого министра на выбор во Временном правительстве, но Кропоткин отказался и заявил, что считает "ремесло чистильщика сапог более честным и полезным". Российскими анархистами он был несколько разочарован и нашел их "грубыми развязными молодыми людьми, принявшими за основу принцип вседозволенности". Но в целом он поддержал и революционное движение, и анархистов, успевших расколоться на несколько разных идейных групп.
Большевики тоже пытались привлечь Кропоткина на свою сторону, но после Июльских событий двоевластию пришел конец, начались аресты большевиков, а Ленину, обвиненному в подготовке мятежа и шпионаже в пользу Германии, пришлось скрыться.
Кропоткин пытался предотвратить кровопролитие, хотя ему лично предлагали стать вождем анархической социальной революции, чтобы избавить трудящихся "от уличного большевизма". Но он выступал за мирное, эволюционное развитие страны и призывал русский народ к "классовому миру" во имя идеалов революции и общего блага...
Какие бы идеалистические идеи не вынашивал князь-анархист, его оценка событий представляет большой интерес. Хотя последний этап его жизни в силу обстоятельств в книге воспоминаний не отражен. Кропоткин доводит повествование до 1880-х годов 19 века. Но эволюцию его взглядов можно проследить по другим изданиям.
Дом в Дмитрове, где Петр Кропоткин провел последние годы жизни
В дни Октября 1917 года "дедушка русской революции" пришел в отчаяние. Он метался у окна, рискуя пострадать от случайной пули или осколка снаряда, и повторял жене: "Соня! Это они хоронят революцию!"
Придя к власти, большевики сразу же пожелали приблизить знаменитого революционера. Ему предложили квартиру в Кремле, кремлевский паек, при желании - почетные посты. Но Кропоткин отказался. Луначарский даже написал его жене Софье Григорьевне письмо с просьбой воздействовать на великого анархиста, чтобы тот не отвергал предложений новой власти. Но бывший князь твердо стоял на своем...
Перебравшись в подмосковный Дмитров, Кропоткин занялся разработкой политических теорий, дистанцировавшись от новой власти.
Читать книгу
Князь Петр Кропоткин
Мемуары - очень интересное чтение для любителей истории. А одним из замечательных памятников мемуарной литературы являются "Записки революционера" Петра Кропоткина. Причем, не только для тех, кто мечтает разобраться в истории анархизма и вообще революционного движения, но и для тех, кого интересуют бытовые подробности жизни наших предков, их привычки, традиции и сам стиль существования.
По праву рождения являясь представителем высшего света, князь Кропоткин подробно описывает жизнь московского дворянства середины девятнадцатого столетия. Причем, прежде всего это его соседи и земляки по "малой родине" - московской Старой Конюшенной, района города, объединявшего места от Арбата до Пречистенки и Остоженки со всеми переулками и проездами. (Староконюшенный переулок, протянувшийся в этих местах сохранил свое название и поныне).
Первый же раздел первой части воспоминаний князя-анархиста так и называется "Старая Конюшенная". И для меня именно эта первая часть представляет наибольший интерес - мало кто так достоверно и увлекательно описывал жизнь старой Москвы, увиденную своими глазами.
Работал Кропоткин над первой частью, названной "Детство", в 1897 году, а вышло русское издание воспоминаний уже в начале 20 века, в 1902 году. Но Старая Конюшенная была еще жива и даже в сущности мало изменилась.
Дом в Штатном (ныне Кропоткинском) переулке, в котором родился Петр Кропоткин
"Москва - город медленного исторического роста. Оттого разные части ее так хорошо сохранили до сих пор черты, наложенные на них ходом истории. (...) И из всех московских частей, быть может, ни одна так не типична, как лабиринт чистых, спокойных и извилистых улиц и переулков, раскинувшийся за Кремлем между Арбатом и Пречистенкой и известный под названием Старой Конюшенной.
Около пятидесяти лет назад тут жило и медленно вымирало старое московское дворянство имена которого часто упоминаются в российской истории до Петра I. Эти имена исчезли мало-помалу, уступив место именам новых людей, "разночинцев", призванных на службу основателем русской империи. Чувствуя, что его оттеснили при петербургском дворе, родовитое дворянство удалилось на покой либо в Старую Конюшенную, либо в свои живописные подмосковные. Оттуда оно глядело с некоторым презрением и с тайной завистью на пеструю толпу, занявшую высшие правительственные должности в новой столице на берегах Невы.
В молодые годы большинство из них тоже пытало счастья на государственной, большей частью, военной службе... Но в какой бы дальний угол России их ни забрасывала служба, родовитые дворяне все как-то ухитрялись доживать старые годы в собственном доме в Старой Конюшенной, вблизи той самой церкви, где их когда-то крестили и где отпевали их родителей".
Князь Алексей Иванович Кропоткин, отец Петра Кропоткина
"Жизнь текла тихо и спокойно, по крайней мере, на посторонний взгляд, в этом Сент-Жерменском предместье Москвы. Утром никого нельзя было встретить на улицах. В полдень появлялись дети, отправлявшиеся под надзором гувернеров-французов или нянек-немок на прогулку по занесенным снегом бульварам. Попозже можно было встретить барынь в парных санях с лакеем на запятках, а то и в старомодных, громадных и просторных, на высоких висячих рессорах, каретах, запряженных четверкой, с форейтором впереди и двумя лакеями на запятках. Вечером большинство домов было ярко освещено, а так как ставни не запирались, то прохожие могли любоваться играющими в карты или танцующими. В те дни "идеи" еще не были в ходу: еще не пришла та пора, когда в каждом из этих домов началась борьба между "отцами и детьми", борьба, которая заканчивалась или семейной драмой, или ночным посещением жандармов. Пятьдесят лет назад никто не думал ни о чем подобном".
Но конечно воспоминания князя не исчерпываются детскими годами.
Представитель родовитой княжеской фамилии, Рюрикович, Кропоткин в 1862 году окончил Пажеский корпус в Санкт-Петербурге. Перед ним открывалась блестящая карьера - гвардия и придворная служба. Но князь, несмотря на возражения родных, отдал предпочтение военной службе в Восточной Сибири.
Князь Кропоткин в старости
В 1860-х годах он много путешествовал по Сибири и Манчжурии, где ему удалось сделать несколько крупных географических открытий. В частности, Кропоткиным были открыты Витимское и Патомское плоскогорья. Один из сибирских горных хребтов носит его имя. "Составители карт, - писал позже Кропоткин, - не подозревали тогда даже существования обширных плоскогорий, составляющих столь характерную черту Азии..."
Решив посвятить себя научной деятельности, Кропоткин в 1867 году выходит в отставку. Но получив больше свободы, он занялся не только наукой, но и политикой. В 1872 году князь примкнул к движению анархистов, вступив в Юрскую федерацию I Интернационала, возглавляемую Бакуниным. Вскоре федерация из-за политических расхождений была исключена из Интернационала и создала свой собственный анархический "антиавторитарный" интернационал.
Бывая в научно-исследовательских поездках в Финляндии, Швеции, Бельгии и Швейцарии, Бакунин активно занимался политической работой. Из всех революционных организаций анархисты в то время считались чуть ли не самой страшной силой (никаких большевиков еще не было и в помине), и князь Кропоткин понимал, что сильно рискует.
В 1874 году князь сделал сенсационный научный доклад о ледниковом периоде в Географическом обществе, прославился и... на следующий день оказался в Петропавловской крепости за свою подпольную деятельность. Однако имя тридцатиоднолетнего ученого было настолько громким, что сам император распорядился, чтобы Кропоткину в крепости создали условия для работы.
Шарж на Петра Кропоткина
В крепости Кропоткин написал научный труд "Исследования о ледниковом периоде", изложив ледниковую теорию, имевшую особое значение для развития науки о Земле, а также обосновал существование и рассчитал координаты еще не открытых Земли Франца-Иосифа, Северной Земли и всего барьера Кропоткина (цепочки островов от Шпицбергена до мыса Челюскина) в целом. Благодаря его открытию России удалось удержать приоритет на теоретически обозначенных им северных землях, хотя первыми туда ступили иностранные исследователи.
Как бы то ни было, а два года, проведенных в крепости, подорвали здоровье князя. Его с признаками цинги перевели в Николаевский военный госпиталь, откуда Кропоткин совершил побег и летом 1876 года через Финляндию покинул Российскую империю, перебравшись в Англию.
Кропоткин рассчитывал через какое-то время, когда о нем подзабудут, вернуться в Россию с чужими документами, но его пребывание в Европе затянулось более, чем на сорок лет. Он жил в Англии, в Швейцарии, во Франции, разрабатывал теорию анархизма, выпускал газету "Le Revolte" ("Бунтарь") на французском, создал крупные анархистские организации среди швейцарских часовщиков (из которых потом выдвинулись заметные политические лидеры), успел недолго посидеть во французской тюрьме... В Россию он вернулся только в 1917 году, когда после Февральской революции в страну потянулись политические эмигранты.
30 мая 1917 года Кропоткин прибыл на Финляндский вокзал. Ему была устроена пышная встреча (не хуже, чем прибывшему незадолго до того Ленину и даже пышнее, только без броневика); возглавлял депутацию встречающих лично А.Ф. Керенский. Печать очень широко освещала все события, связанные с именем Кропоткина, ему поступали сотни поздравлений в связи с возвращением, и от частных лиц, и от революционных союзов, и от государственных организаций. Он был буквально нарасхват - его постоянно приглашали выступать на разных митингах и собраниях, и даже в благотворительных концертах, принимали в почетные члены комитетов и объединений, устраивали ему встречи то с увечными воинами, то со студентами, то с рабочими...
Петр Кропоткин с лидером кадетов Павлом Милюковым
Авторитет Кропоткина был настолько высок, что множество очень серьезных организаций, деливших власть в стране, мечтали увидеть его своим членом. Ему предлагали пост любого министра на выбор во Временном правительстве, но Кропоткин отказался и заявил, что считает "ремесло чистильщика сапог более честным и полезным". Российскими анархистами он был несколько разочарован и нашел их "грубыми развязными молодыми людьми, принявшими за основу принцип вседозволенности". Но в целом он поддержал и революционное движение, и анархистов, успевших расколоться на несколько разных идейных групп.
Большевики тоже пытались привлечь Кропоткина на свою сторону, но после Июльских событий двоевластию пришел конец, начались аресты большевиков, а Ленину, обвиненному в подготовке мятежа и шпионаже в пользу Германии, пришлось скрыться.
Кропоткин пытался предотвратить кровопролитие, хотя ему лично предлагали стать вождем анархической социальной революции, чтобы избавить трудящихся "от уличного большевизма". Но он выступал за мирное, эволюционное развитие страны и призывал русский народ к "классовому миру" во имя идеалов революции и общего блага...
Какие бы идеалистические идеи не вынашивал князь-анархист, его оценка событий представляет большой интерес. Хотя последний этап его жизни в силу обстоятельств в книге воспоминаний не отражен. Кропоткин доводит повествование до 1880-х годов 19 века. Но эволюцию его взглядов можно проследить по другим изданиям.
Дом в Дмитрове, где Петр Кропоткин провел последние годы жизни
В дни Октября 1917 года "дедушка русской революции" пришел в отчаяние. Он метался у окна, рискуя пострадать от случайной пули или осколка снаряда, и повторял жене: "Соня! Это они хоронят революцию!"
Придя к власти, большевики сразу же пожелали приблизить знаменитого революционера. Ему предложили квартиру в Кремле, кремлевский паек, при желании - почетные посты. Но Кропоткин отказался. Луначарский даже написал его жене Софье Григорьевне письмо с просьбой воздействовать на великого анархиста, чтобы тот не отвергал предложений новой власти. Но бывший князь твердо стоял на своем...
Перебравшись в подмосковный Дмитров, Кропоткин занялся разработкой политических теорий, дистанцировавшись от новой власти.
Читать книгу