Загадочная фигура среди большевиков. Кем же был Роман Малиновский?
Малиновский Роман Вацлавович (1877 [1878] - 1918)
Член ЦК РСДРП (б), депутат IV Государственной Думы, председатель думской большевистской фракции. Впоследствии разоблачен как полицейский провокатор. Расстрелян в 1918 году.
Роман Малиновский остается одной из самых загадочных фигур среди представителей думской оппозиции начала ХХ века. Лидер большевистской парламентской фракции, выдвинутый на «думскую работу» по рекомендации Ленина, он стал заметной фигурой в составе IV Думы и наиболее ярким оратором из числа левой оппозиции. Даже политические противники прислушивались к его острым, но убедительным аргументам в полемике.
Известию, что Малиновский - тайный агент политического сыска, многие депутаты и общественные деятели долго не желали верить… В 1918 году победившие большевики после следствия, проведенного ЧК, расстреляли провокатора Малиновского, предавшего их организацию, и само его имя оказалось надолго забытым. Партийная «корректировка истории» коснулась такой фигуры как Роман Малиновский в полной мере - его деятельность была слишком позорной страницей в истории партии. Исчезали из свободного доступа архивные документы, исправлялись тексты воспоминаний, ставился гриф «Секретно» на уцелевшие материалы, где упоминалось имя Малиновского, после чего они надолго уходили из научного оборота.
И все же некоторые документы, позволившие исследователям еще раз вернуться к «делу Малиновского», сохранились. Но как бы ни переоценивать события прошлого, представить Малиновского «бойцом невидимого фронта» во имя целостности престола и империи, не получается. Слишком уж неоднозначной фигурой кажется лидер большевистской фракции IV Государственной Думы.
Роман Малиновский родился в обедневшей шляхетской семье. Его дед был весьма состоятельным человеком, дворянином, имел титул тайного советника. Но за причастность к польскому восстанию 1863 г. почти все мужчины в семье были отправлены в ссылку, а принадлежавшие им имения конфискованы.
Вацлав Малиновский, отец будущего депутата Государственной Думы тоже был сослан на Волгу и возвратился в Варшаву только через семь лет. Поскольку семейная собственность была конфискована, он поступил в управляющие чужим имением, а потом перешел на должность заведующего сахаро-рафинадным заводом. В 1885 году он скончался, оставив шестерых детей. Роману Малиновскому, третьему ребенку в семье, было тогда восемь лет. Через несколько лет умерла и мать, оставив детей круглыми сиротами без всяких средств к существованию. Старшая сестра определила мальчика учеником в книжный магазин, откуда тот вскоре ушел и попросился на завод, принадлежавший его дальнему родственнику. Там Малиновский проработал около трех лет, получив профессию токаря (которой, впрочем, почти не пользовался в дальнейшем).
Варшава в конце 19 века
Летом 1897 года он вместе с приятелем отправляется в «кругосветное путешествие», имея в кармане всего лишь несколько рублей. Естественно, голод вскоре толкнул парней на кражу, и путешественники оказались под арестом. Малиновскому удалось бежать, он бродяжничал и воровал, пока снова не попался и не предстал перед судом, получив срок в полтора года.
Вскоре после отбытия тюремного срока он был призван в армию, и, несмотря на судимость и прочие компрометирующие обстоятельства, был зачислен в элитный лейб-гвардии Измайловский полк, расквартированный в Петербурге. (При отборе новобранцев для гвардейских частей много внимания уделяли внешности, росту и стати, а Роман Малиновский был высок и хорош собой).
Однако на службе у него вскоре возникают конфликты с офицерами, его переводят в мастерские Генерального штаба в Красном Селе, а с 1904 года Малиновский добивается должности личного конюха командира полка, что позволяет довольно свободно распоряжаться временем.
Вокзал в Красном Селе
Судьба его братьев и сестер сложилась иначе - старший брат Сигизмунд, который был исключен из Варшавского университета за участие в политических беспорядках, после амнистии продолжил образование в Казанском университете и стал преуспевающим врачом, практиковавшим в Казани и Ессентуках. Старшая сестра Казимира окончила консерваторию и служила бонной в богатых домах Киева и Петербурга. Вторая сестра вышла замуж за состоятельного инженера и посвятила себя семье, третья получила диплом учительницы, младший брат Викентий эмигрировал в Америку, где быстро нажил состояние. Только Роман, будущий видный большевик, из-за собственного неуживчивого характера и пристрастия к воровству не смог получить ни образования, ни серьезной профессиональной подготовки.
В дальнейшем Малиновский, когда ему доводилось составлять биографическую справку для «охранки» либо пытаться «замять» собственное дело на различных партийных комиссиях, либо выдвигал множество самых невероятных версий своего «уголовного прошлого» - порой он рассказывал о трех судимостях, о преследованиях по политическим мотивам, об аресте «за убийство городового» (в то время как перед судом он предстал всего лишь как вульгарный мелкий воришка), о тяжелом преступлении совершенном во имя «чести женщины»…
Он даже выдвигал перед партийными товарищами версию, что проживает по чужим документам, присвоив паспорт убитого им человека (из чего следовало, что он вовсе и не Малиновский, хотя с членами своей семьи, и особенно - с братом Сигизмундом, носившим ту же фамилию, Роман Малиновский поддерживал близкие отношения и состоял в переписке до самой своей смерти).
Даже В.И. Ленину, который поддерживал Малиновского на выборах, он на Пражской конференции 1912 года представил очередную версию своей биографии - якобы, как участник событий 1905 года, Малиновский вынужден жить по чужому, но очень надежному паспорту.
Помещение. в котором в 1912 году проходила Пражская конференция РСДРП
Уже после революции, на допросах в ЧК, Малиновский признался в мистификации: «…я Ленину, Григорию [Зиновьеву], Каменеву создал легенду, что я нелегальный, что у меня есть преступление в молодости, которое может повредить делу».
«Дело Малиновского» расследовалось трижды.
Первое разбирательство - партийное − следственной комиссией ЦК РСДРП в составе Я.С. Ганецкого (председатель), В.И. Ленина и Г.Е. Зиновьева проводилось в 1914 г., когда Малиновский впервые попал под серьезное подозрение в сотрудничестве с охранным отделением.
Второе − Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства в 1917 г.
Третье расследование состоялось в октябре 1918 г., после возвращения Малиновского из германского плена. Но до конца разобраться с прошлым Романа Малиновского так и не удалось.
В 1905 году Малиновский действительно оказался причастен к политическим событиям, но не в том объеме, чтобы перейти на нелегальное положение. Находясь на действительной военной службе, он «возмущал солдат» в полковых казармах, и начальство предложило ему выбор - либо пойти под суд за «политику», либо отправиться добровольцем на русско-японскую войну.
Малиновский выбрал фронт, его произвели в ефрейторы и с маршевым батальоном отправили на Дальний Восток. Но в пути в военный эшелон пришло известие об окончании войны, и Малиновский, так и не добравшись до театра военных действий вернулся в Петербург. В апреле 1906 года Малиновского уволили со службы в запас. Он мог вернуться в Польшу, но предпочел остаться в Петербурге, тем более, что у него появилась невеста, служившая в прислугах в семье его ротного командира. После увольнения Романа из армии они обвенчались и решили поселиться в столице империи. Поступив работать на металлургический завод «Лангезипен», Роман Малиновский быстро выдвинулся как активист рабочего движения.
Руководство завода Лангезипен (впоследствии - "Знамя труда") с передовыми рабочими; второй слева - поляк Адам Шелковский, один из лучших рабочих и родоначальник заводской династии; благодаря его протекции Малиновского приняли на завод.
Проработав недолго на заводе, Малиновский избирается секретарем сначала районного, а затем центрального правления петербургского союза металлистов − самого крупного профсоюза в стране.
«О том, что в молодости он занимался одно время воровством, никто в Петербурге не знал. Рабочие видели в нем энергичного вожака, бывалого человека, прошедшего нелегкую солдатскую школу. Он и в самом деле увлеченно и бескорыстно отдавал себя общественной деятельности, не жалея времени и сил, чтобы укрепить союз металлистов, расширить его ряды. При этом, подобно многим активистам массовых рабочих организаций, Малиновский не стал связывать себя ни с одной из фракций РСДРП. Он избегал участвовать в каких-либо нелегальных партийных совещаниях». ("Дело провокатора Малиновского", М., 1992, с. 8).
В ходе подготовки очередного всероссийского съезда − по борьбе с пьянством, делегатом которого избрали наряду с другими рабочими Малиновского, 15 ноября 1909 г. он был арестован.
Вероятно, благородная цель антиалкогольной кампании служила лишь прикрытием для иных, политических поводов собраться на съезд, и полиция провела «зачистку» среди делегатов. В результате съезд все же состоялся, но прошел без Малиновского. Из тюрьмы его выпустили, лишив права жительства в Петербурге, и в феврале 1910 года вместе с женой и двумя сыновьями он перебрался в Москву.
В социал-демократических кругах его не забыли и на январском Пленуме ЦК РСДРП 1910 года в Париже, когда намечались кандидатуры в ЦК, согласно свидетельству И.П. Гольденберга, «в первую голову совершенно единогласно был признан заслуживающим кооптации именно Малиновский».
Осуществить формальную кооптацию помешал арест 13 мая 1910 г. большой группы московских социал-демократов, и в их числе Романа Малиновского. Из тюрьмы он вышел быстро, но уже другим человеком, став секретным сотрудником Московского Охранного отделения. Ему дали кличку Портной и для начала 50 руб. жалованья в месяц.
Шеф московского Охранного отделения П.П. Заварзин вспоминал: «В 1910 г. в Москве был арестован Малиновский − член так называемой семерки ЦК РСДРП, «фракции большевиков». Слесарь по ремеслу, 30 лет, высокого роста, шатен с застенчивым взглядом серых глаз, Малиновский производил впечатление заурядного фабричного рабочего, но из агентурных источников было известно, что он смелый и бойкий митинговый оратор и видный деятель фракции.
На основании таких данных было решено попытаться склонить Малиновского работать по розыску в качестве секретного сотрудника. Прямого предложения ему не было сделано, но осторожно, касаясь общих принципиальных вопросов, партийных тенденций и даже обстоятельств частной жизни, Малиновскому дано было понять, что убежденности в его поступках как большевика нет и что в нем сквозит деятель, толкаемый на революционную работу лишь авантюризмом его натуры, денежным расчетом и желанием быть в глазах рабочих окруженным ореолом борца за народную свободу. Ему было также указано на не совсем устойчивое его прошлое и преследование по суду за присвоение чужой собственности.
Наконец после долгого разговора Малиновский выразил согласие и на заданные ему вопросы, относительно текущего момента и его сопартийников, дал правдивые ответы и тем убедил в искренности своего решения.
Свидание с ним затянулось до утра. Чтобы маскировать столь продолжительное пребывание Малиновского в охранном отделении, а также и его освобождение, пришлось немедленно же вызвать из тюрьмы остальных членов большевистской группы, опросить их и одновременно всех освободить.
Малиновский оказался весьма обстоятельным агентом, его сведения всегда отличались точностью и полнотою, почему, когда он был избран членом Государственной думы, все намерения революционных кругов были известны правительству".
Виктор Ногин
Вскоре после освобождения Малиновский приступил к активной деятельности в качестве полицейского осведомителя. Серия арестов видных большевиков, и в частности - Виктора Ногина, занимавшегося работой по организации русского отдела ЦК РСДРП, и всех, кто был с ним связан, была на совести Романа Малиновского. Сам Малиновский, которому Ногин предлагал войти в новый состав ЦК, категорически отказался, ссылаясь на начало избирательной кампании в Думу.
Только в 1912 году, оказавшись в верхоянской ссылке и получив несколько писем от партийных товарищей с подробностями дела, Ногин задумался о возможной причастности Малиновского к политическим арестам, но председатель парижской комиссии ЦК РСДРП по делам о провокации меньшевик Б.И. Горев, с которым Ногин поделился своими подозрениями, счел их «слишком неопределенными». (Сам Горев был арестован в 1913 году и отправлен в длительную ссылку в Туруханский край).
В воспоминаниях старого большевика М. Фрумкина (партийный псевдоним Германов) имеются сведения о том, что Малиновский уже был в то время под подозрением, но, возможно, так автору показалось лишь много лет спустя, когда тайна Малиновского была раскрыта. Исторические мемуары - вещь субъективная.
«Через год предстояли выборы в IV Государственную думу. В легальной нашей полупрофессинальной, полуполитической газете «Наш путь» мы напечатали статью о необходимости готовиться к выборам заблаговременно. Летом, при встрече с Малиновским, я спросил его, будет ли он возражать против внесения предложения в ЦК о выставлении его кандидатуры в члены Государственной думы от рабочих Московской губернии. Само собой разумеется, что Малиновский принял предложение… (…)
Центральное избирательное бюро несколько раз собиралось в квартире Обуха и Голенко. Никто из нас не замечал за собою слежки. Малиновский при встрече спросил меня, думаем ли мы выступить на выборах; я отговорился отсутствием указаний из ЦК. В действительности Ногин от имени ЦК утвердил уже состав избирательного бюро и кандидатуру Скворцова. 8 января (1911 г.) Малиновский и Поляков поехали к Ногину в Тулу. После их возвращения из Тулы мы все сразу заметили слежку за собой. На свидании с Ногиным мы решили отстранить Малиновского от всякой работы под предлогом его проваленности. У нас не было данных лишить его политического доверия, но у нас накопилось достаточно оснований считать его идейно ненадежным человеком, не в меру болтливым и сверх меры честолюбивым. Тут же мы решили прекратить разговоры о выставлении его кандидатуры от рабочей курии в IV Гос. думу по Московской губернии. Решили отдалить от работы и Полякова. Мы уже не сомневались, что кто-то из парочки нечист, но, кто кого обхаживает, нам неясно было».
Раз уж партийные товарищи «не сомневались», что Малиновский может быть причастен к провокаторской деятельности, и вообще - человек «ненадежный», которого следует «отстранить» от подпольной работы и от избирательной кампании, остается только недоумевать, почему же этого не было сделано. Малиновский по-прежнему оставался одним из лидеров партии и по-прежнему готовился к выборам в Думу при полной поддержке ЦК РСДРП. Причем, его кандидатуру поддерживали как большевики, так и меньшевики.
В конце 1910 года Малиновский встречается с 22-летним студентом Московского университета Николаем Бухариным, представителем социал-демократического студенческого движения.
«На следствии 1918 года Малиновский заявил, что Бухарина он «берег как мог» и, когда о нем спрашивали в охранке, «лез из кожи, чтобы оградить его…»
Ленин, Бухарин и Зиновьев
В качестве видного революционера и партийного деятеля Малиновский был направлен на Пражскую конференцию большевиков.
Репутация Малиновского, как борца за права рабочих, сложилась задолго до Пражской конференции, его хорошо знали, имя его было гораздо популярнее в рабочей среде, чем партийные псевдонимы подпольщиков. Когда Ленину сообщили о приезде Малиновского в Прагу, он радостно воскликнул: «Вот это то, чего нам не достает на конференции». В речах и беседах с делегатами Малиновский "выражал веру" в неизбежность новой революции и страстно бичевал меньшевиков. К концу конференции он был бесспорным кандидатом в ЦК партии. За Малиновского проголосовали 12 из 14 делегатов конференции. Кроме того, его кандидатура была намечена для баллотировки в IV Государственную думу.
Барельеф, посвященный пражской конференции РСДРП, установленный в Праге
Успех Малиновского, тем не менее, оказался неожиданностью для некоторых делегатов конференции. Некоторые намекали, что результаты голосования могли быть подтасованы. Участник этих событий А. Воронский позже вспоминал:
«[Пражская] Конференция уже успела принять ряд решений, когда приехал делегат от Москвы Роман Малиновский. По внешнему своему виду он производил отрицательное впечатление. Он был высок ростом, крепок, почти щегольски одет. Глубокие и многочисленные оспины придавали его лицу свирепое выражение, оно казалось обожженным. Рыжие волосы жестко и густо покрывали голову, желтые глаза быстро скользили и перебегали с одного предмета на другой. Он казался излишне суетливым и шумным. От разговора с ним я сразу уставал.
Прошлое Малиновского было безупречно. Исконный рабочий, он имел большие связи в профессиональных союзах, обладал даром слова, практической сметкой и большим запасом энергии. Кто-то на конференции назвал его русским Бебелем Ему доверяли зарубежные товарищи.
Еще за несколько дней до закрытия конференции среди ее участников оживленно обсуждался вопрос о составе Центрального Комитета. Ленин настаивал на введении в него Малиновского. Русские делегаты его отводили. Узнав о нашем сговоре, Ленин убеждал нас, как он выражался, «голоснуть» за Малиновского: его надо провести в Думу, у него связи, он рабочий. Мы подсчитали свои голоса: провал Малиновского казался обеспеченным. Голосование происходило тайное. Вышло так, что ни Малиновский, ни наш кандидат не собрали нужного большинства. Решили переголосовать. Вечером «по секрету» сделалось известно, что избран Малиновский. Все были удивлены».
После возвращения с Пражской конференции Малиновский был «с распростертыми объятиями» встречен в Московском Охранном отделении, которое решило максимально содействовать его избранию в Думу. Он оказался весьма ценным агентом.
Для получения необходимого по избирательному закону ценза Малиновский устроился на постоянную работу на фабрику Фермана в Московской губернии (рабочие Москвы к выборам по рабочей курии не допускались). Московской охранке и департаменту полиции пришлось непосредственно вмешиваться в процесс продвижения Малиновского в Думу. К примеру, полиция арестовала непосредственного начальника Малиновского, помощника механика Кривова, пытавшегося уволить Малиновского, что сорвало бы избирательную кампанию.
Было сделано все, чтобы скрыть уголовное прошлое новоиспеченного кандидата в депутаты. Кандидатуру Малиновского единодушно поддержали и большевики, и меньшевики, и кадеты. Никто из них не догадывался о связях профсоюзного лидера с охранкой.
Заседание Четвертой Государственной Думы, 1912 год
В октябре 1912 г. Р.В. Малиновский был избран депутатом IV Государственной Думы и вскоре переехал в Петербург. Московская охранка передала своего «лучшего агента» непосредственно в руки департамента полиции, где он стал значиться под новой кличкой Икс. Теперь его работу лично направлял директор департамента полиции С.П. Белецкий.
Продолжение следует.
Член ЦК РСДРП (б), депутат IV Государственной Думы, председатель думской большевистской фракции. Впоследствии разоблачен как полицейский провокатор. Расстрелян в 1918 году.
Роман Малиновский остается одной из самых загадочных фигур среди представителей думской оппозиции начала ХХ века. Лидер большевистской парламентской фракции, выдвинутый на «думскую работу» по рекомендации Ленина, он стал заметной фигурой в составе IV Думы и наиболее ярким оратором из числа левой оппозиции. Даже политические противники прислушивались к его острым, но убедительным аргументам в полемике.
Известию, что Малиновский - тайный агент политического сыска, многие депутаты и общественные деятели долго не желали верить… В 1918 году победившие большевики после следствия, проведенного ЧК, расстреляли провокатора Малиновского, предавшего их организацию, и само его имя оказалось надолго забытым. Партийная «корректировка истории» коснулась такой фигуры как Роман Малиновский в полной мере - его деятельность была слишком позорной страницей в истории партии. Исчезали из свободного доступа архивные документы, исправлялись тексты воспоминаний, ставился гриф «Секретно» на уцелевшие материалы, где упоминалось имя Малиновского, после чего они надолго уходили из научного оборота.
И все же некоторые документы, позволившие исследователям еще раз вернуться к «делу Малиновского», сохранились. Но как бы ни переоценивать события прошлого, представить Малиновского «бойцом невидимого фронта» во имя целостности престола и империи, не получается. Слишком уж неоднозначной фигурой кажется лидер большевистской фракции IV Государственной Думы.
Роман Малиновский родился в обедневшей шляхетской семье. Его дед был весьма состоятельным человеком, дворянином, имел титул тайного советника. Но за причастность к польскому восстанию 1863 г. почти все мужчины в семье были отправлены в ссылку, а принадлежавшие им имения конфискованы.
Вацлав Малиновский, отец будущего депутата Государственной Думы тоже был сослан на Волгу и возвратился в Варшаву только через семь лет. Поскольку семейная собственность была конфискована, он поступил в управляющие чужим имением, а потом перешел на должность заведующего сахаро-рафинадным заводом. В 1885 году он скончался, оставив шестерых детей. Роману Малиновскому, третьему ребенку в семье, было тогда восемь лет. Через несколько лет умерла и мать, оставив детей круглыми сиротами без всяких средств к существованию. Старшая сестра определила мальчика учеником в книжный магазин, откуда тот вскоре ушел и попросился на завод, принадлежавший его дальнему родственнику. Там Малиновский проработал около трех лет, получив профессию токаря (которой, впрочем, почти не пользовался в дальнейшем).
Варшава в конце 19 века
Летом 1897 года он вместе с приятелем отправляется в «кругосветное путешествие», имея в кармане всего лишь несколько рублей. Естественно, голод вскоре толкнул парней на кражу, и путешественники оказались под арестом. Малиновскому удалось бежать, он бродяжничал и воровал, пока снова не попался и не предстал перед судом, получив срок в полтора года.
Вскоре после отбытия тюремного срока он был призван в армию, и, несмотря на судимость и прочие компрометирующие обстоятельства, был зачислен в элитный лейб-гвардии Измайловский полк, расквартированный в Петербурге. (При отборе новобранцев для гвардейских частей много внимания уделяли внешности, росту и стати, а Роман Малиновский был высок и хорош собой).
Однако на службе у него вскоре возникают конфликты с офицерами, его переводят в мастерские Генерального штаба в Красном Селе, а с 1904 года Малиновский добивается должности личного конюха командира полка, что позволяет довольно свободно распоряжаться временем.
Вокзал в Красном Селе
Судьба его братьев и сестер сложилась иначе - старший брат Сигизмунд, который был исключен из Варшавского университета за участие в политических беспорядках, после амнистии продолжил образование в Казанском университете и стал преуспевающим врачом, практиковавшим в Казани и Ессентуках. Старшая сестра Казимира окончила консерваторию и служила бонной в богатых домах Киева и Петербурга. Вторая сестра вышла замуж за состоятельного инженера и посвятила себя семье, третья получила диплом учительницы, младший брат Викентий эмигрировал в Америку, где быстро нажил состояние. Только Роман, будущий видный большевик, из-за собственного неуживчивого характера и пристрастия к воровству не смог получить ни образования, ни серьезной профессиональной подготовки.
В дальнейшем Малиновский, когда ему доводилось составлять биографическую справку для «охранки» либо пытаться «замять» собственное дело на различных партийных комиссиях, либо выдвигал множество самых невероятных версий своего «уголовного прошлого» - порой он рассказывал о трех судимостях, о преследованиях по политическим мотивам, об аресте «за убийство городового» (в то время как перед судом он предстал всего лишь как вульгарный мелкий воришка), о тяжелом преступлении совершенном во имя «чести женщины»…
Он даже выдвигал перед партийными товарищами версию, что проживает по чужим документам, присвоив паспорт убитого им человека (из чего следовало, что он вовсе и не Малиновский, хотя с членами своей семьи, и особенно - с братом Сигизмундом, носившим ту же фамилию, Роман Малиновский поддерживал близкие отношения и состоял в переписке до самой своей смерти).
Даже В.И. Ленину, который поддерживал Малиновского на выборах, он на Пражской конференции 1912 года представил очередную версию своей биографии - якобы, как участник событий 1905 года, Малиновский вынужден жить по чужому, но очень надежному паспорту.
Помещение. в котором в 1912 году проходила Пражская конференция РСДРП
Уже после революции, на допросах в ЧК, Малиновский признался в мистификации: «…я Ленину, Григорию [Зиновьеву], Каменеву создал легенду, что я нелегальный, что у меня есть преступление в молодости, которое может повредить делу».
«Дело Малиновского» расследовалось трижды.
Первое разбирательство - партийное − следственной комиссией ЦК РСДРП в составе Я.С. Ганецкого (председатель), В.И. Ленина и Г.Е. Зиновьева проводилось в 1914 г., когда Малиновский впервые попал под серьезное подозрение в сотрудничестве с охранным отделением.
Второе − Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства в 1917 г.
Третье расследование состоялось в октябре 1918 г., после возвращения Малиновского из германского плена. Но до конца разобраться с прошлым Романа Малиновского так и не удалось.
В 1905 году Малиновский действительно оказался причастен к политическим событиям, но не в том объеме, чтобы перейти на нелегальное положение. Находясь на действительной военной службе, он «возмущал солдат» в полковых казармах, и начальство предложило ему выбор - либо пойти под суд за «политику», либо отправиться добровольцем на русско-японскую войну.
Малиновский выбрал фронт, его произвели в ефрейторы и с маршевым батальоном отправили на Дальний Восток. Но в пути в военный эшелон пришло известие об окончании войны, и Малиновский, так и не добравшись до театра военных действий вернулся в Петербург. В апреле 1906 года Малиновского уволили со службы в запас. Он мог вернуться в Польшу, но предпочел остаться в Петербурге, тем более, что у него появилась невеста, служившая в прислугах в семье его ротного командира. После увольнения Романа из армии они обвенчались и решили поселиться в столице империи. Поступив работать на металлургический завод «Лангезипен», Роман Малиновский быстро выдвинулся как активист рабочего движения.
Руководство завода Лангезипен (впоследствии - "Знамя труда") с передовыми рабочими; второй слева - поляк Адам Шелковский, один из лучших рабочих и родоначальник заводской династии; благодаря его протекции Малиновского приняли на завод.
Проработав недолго на заводе, Малиновский избирается секретарем сначала районного, а затем центрального правления петербургского союза металлистов − самого крупного профсоюза в стране.
«О том, что в молодости он занимался одно время воровством, никто в Петербурге не знал. Рабочие видели в нем энергичного вожака, бывалого человека, прошедшего нелегкую солдатскую школу. Он и в самом деле увлеченно и бескорыстно отдавал себя общественной деятельности, не жалея времени и сил, чтобы укрепить союз металлистов, расширить его ряды. При этом, подобно многим активистам массовых рабочих организаций, Малиновский не стал связывать себя ни с одной из фракций РСДРП. Он избегал участвовать в каких-либо нелегальных партийных совещаниях». ("Дело провокатора Малиновского", М., 1992, с. 8).
В ходе подготовки очередного всероссийского съезда − по борьбе с пьянством, делегатом которого избрали наряду с другими рабочими Малиновского, 15 ноября 1909 г. он был арестован.
Вероятно, благородная цель антиалкогольной кампании служила лишь прикрытием для иных, политических поводов собраться на съезд, и полиция провела «зачистку» среди делегатов. В результате съезд все же состоялся, но прошел без Малиновского. Из тюрьмы его выпустили, лишив права жительства в Петербурге, и в феврале 1910 года вместе с женой и двумя сыновьями он перебрался в Москву.
В социал-демократических кругах его не забыли и на январском Пленуме ЦК РСДРП 1910 года в Париже, когда намечались кандидатуры в ЦК, согласно свидетельству И.П. Гольденберга, «в первую голову совершенно единогласно был признан заслуживающим кооптации именно Малиновский».
Осуществить формальную кооптацию помешал арест 13 мая 1910 г. большой группы московских социал-демократов, и в их числе Романа Малиновского. Из тюрьмы он вышел быстро, но уже другим человеком, став секретным сотрудником Московского Охранного отделения. Ему дали кличку Портной и для начала 50 руб. жалованья в месяц.
Шеф московского Охранного отделения П.П. Заварзин вспоминал: «В 1910 г. в Москве был арестован Малиновский − член так называемой семерки ЦК РСДРП, «фракции большевиков». Слесарь по ремеслу, 30 лет, высокого роста, шатен с застенчивым взглядом серых глаз, Малиновский производил впечатление заурядного фабричного рабочего, но из агентурных источников было известно, что он смелый и бойкий митинговый оратор и видный деятель фракции.
На основании таких данных было решено попытаться склонить Малиновского работать по розыску в качестве секретного сотрудника. Прямого предложения ему не было сделано, но осторожно, касаясь общих принципиальных вопросов, партийных тенденций и даже обстоятельств частной жизни, Малиновскому дано было понять, что убежденности в его поступках как большевика нет и что в нем сквозит деятель, толкаемый на революционную работу лишь авантюризмом его натуры, денежным расчетом и желанием быть в глазах рабочих окруженным ореолом борца за народную свободу. Ему было также указано на не совсем устойчивое его прошлое и преследование по суду за присвоение чужой собственности.
Наконец после долгого разговора Малиновский выразил согласие и на заданные ему вопросы, относительно текущего момента и его сопартийников, дал правдивые ответы и тем убедил в искренности своего решения.
Свидание с ним затянулось до утра. Чтобы маскировать столь продолжительное пребывание Малиновского в охранном отделении, а также и его освобождение, пришлось немедленно же вызвать из тюрьмы остальных членов большевистской группы, опросить их и одновременно всех освободить.
Малиновский оказался весьма обстоятельным агентом, его сведения всегда отличались точностью и полнотою, почему, когда он был избран членом Государственной думы, все намерения революционных кругов были известны правительству".
Виктор Ногин
Вскоре после освобождения Малиновский приступил к активной деятельности в качестве полицейского осведомителя. Серия арестов видных большевиков, и в частности - Виктора Ногина, занимавшегося работой по организации русского отдела ЦК РСДРП, и всех, кто был с ним связан, была на совести Романа Малиновского. Сам Малиновский, которому Ногин предлагал войти в новый состав ЦК, категорически отказался, ссылаясь на начало избирательной кампании в Думу.
Только в 1912 году, оказавшись в верхоянской ссылке и получив несколько писем от партийных товарищей с подробностями дела, Ногин задумался о возможной причастности Малиновского к политическим арестам, но председатель парижской комиссии ЦК РСДРП по делам о провокации меньшевик Б.И. Горев, с которым Ногин поделился своими подозрениями, счел их «слишком неопределенными». (Сам Горев был арестован в 1913 году и отправлен в длительную ссылку в Туруханский край).
В воспоминаниях старого большевика М. Фрумкина (партийный псевдоним Германов) имеются сведения о том, что Малиновский уже был в то время под подозрением, но, возможно, так автору показалось лишь много лет спустя, когда тайна Малиновского была раскрыта. Исторические мемуары - вещь субъективная.
«Через год предстояли выборы в IV Государственную думу. В легальной нашей полупрофессинальной, полуполитической газете «Наш путь» мы напечатали статью о необходимости готовиться к выборам заблаговременно. Летом, при встрече с Малиновским, я спросил его, будет ли он возражать против внесения предложения в ЦК о выставлении его кандидатуры в члены Государственной думы от рабочих Московской губернии. Само собой разумеется, что Малиновский принял предложение… (…)
Центральное избирательное бюро несколько раз собиралось в квартире Обуха и Голенко. Никто из нас не замечал за собою слежки. Малиновский при встрече спросил меня, думаем ли мы выступить на выборах; я отговорился отсутствием указаний из ЦК. В действительности Ногин от имени ЦК утвердил уже состав избирательного бюро и кандидатуру Скворцова. 8 января (1911 г.) Малиновский и Поляков поехали к Ногину в Тулу. После их возвращения из Тулы мы все сразу заметили слежку за собой. На свидании с Ногиным мы решили отстранить Малиновского от всякой работы под предлогом его проваленности. У нас не было данных лишить его политического доверия, но у нас накопилось достаточно оснований считать его идейно ненадежным человеком, не в меру болтливым и сверх меры честолюбивым. Тут же мы решили прекратить разговоры о выставлении его кандидатуры от рабочей курии в IV Гос. думу по Московской губернии. Решили отдалить от работы и Полякова. Мы уже не сомневались, что кто-то из парочки нечист, но, кто кого обхаживает, нам неясно было».
Раз уж партийные товарищи «не сомневались», что Малиновский может быть причастен к провокаторской деятельности, и вообще - человек «ненадежный», которого следует «отстранить» от подпольной работы и от избирательной кампании, остается только недоумевать, почему же этого не было сделано. Малиновский по-прежнему оставался одним из лидеров партии и по-прежнему готовился к выборам в Думу при полной поддержке ЦК РСДРП. Причем, его кандидатуру поддерживали как большевики, так и меньшевики.
В конце 1910 года Малиновский встречается с 22-летним студентом Московского университета Николаем Бухариным, представителем социал-демократического студенческого движения.
«На следствии 1918 года Малиновский заявил, что Бухарина он «берег как мог» и, когда о нем спрашивали в охранке, «лез из кожи, чтобы оградить его…»
Ленин, Бухарин и Зиновьев
В качестве видного революционера и партийного деятеля Малиновский был направлен на Пражскую конференцию большевиков.
Репутация Малиновского, как борца за права рабочих, сложилась задолго до Пражской конференции, его хорошо знали, имя его было гораздо популярнее в рабочей среде, чем партийные псевдонимы подпольщиков. Когда Ленину сообщили о приезде Малиновского в Прагу, он радостно воскликнул: «Вот это то, чего нам не достает на конференции». В речах и беседах с делегатами Малиновский "выражал веру" в неизбежность новой революции и страстно бичевал меньшевиков. К концу конференции он был бесспорным кандидатом в ЦК партии. За Малиновского проголосовали 12 из 14 делегатов конференции. Кроме того, его кандидатура была намечена для баллотировки в IV Государственную думу.
Барельеф, посвященный пражской конференции РСДРП, установленный в Праге
Успех Малиновского, тем не менее, оказался неожиданностью для некоторых делегатов конференции. Некоторые намекали, что результаты голосования могли быть подтасованы. Участник этих событий А. Воронский позже вспоминал:
«[Пражская] Конференция уже успела принять ряд решений, когда приехал делегат от Москвы Роман Малиновский. По внешнему своему виду он производил отрицательное впечатление. Он был высок ростом, крепок, почти щегольски одет. Глубокие и многочисленные оспины придавали его лицу свирепое выражение, оно казалось обожженным. Рыжие волосы жестко и густо покрывали голову, желтые глаза быстро скользили и перебегали с одного предмета на другой. Он казался излишне суетливым и шумным. От разговора с ним я сразу уставал.
Прошлое Малиновского было безупречно. Исконный рабочий, он имел большие связи в профессиональных союзах, обладал даром слова, практической сметкой и большим запасом энергии. Кто-то на конференции назвал его русским Бебелем Ему доверяли зарубежные товарищи.
Еще за несколько дней до закрытия конференции среди ее участников оживленно обсуждался вопрос о составе Центрального Комитета. Ленин настаивал на введении в него Малиновского. Русские делегаты его отводили. Узнав о нашем сговоре, Ленин убеждал нас, как он выражался, «голоснуть» за Малиновского: его надо провести в Думу, у него связи, он рабочий. Мы подсчитали свои голоса: провал Малиновского казался обеспеченным. Голосование происходило тайное. Вышло так, что ни Малиновский, ни наш кандидат не собрали нужного большинства. Решили переголосовать. Вечером «по секрету» сделалось известно, что избран Малиновский. Все были удивлены».
После возвращения с Пражской конференции Малиновский был «с распростертыми объятиями» встречен в Московском Охранном отделении, которое решило максимально содействовать его избранию в Думу. Он оказался весьма ценным агентом.
Для получения необходимого по избирательному закону ценза Малиновский устроился на постоянную работу на фабрику Фермана в Московской губернии (рабочие Москвы к выборам по рабочей курии не допускались). Московской охранке и департаменту полиции пришлось непосредственно вмешиваться в процесс продвижения Малиновского в Думу. К примеру, полиция арестовала непосредственного начальника Малиновского, помощника механика Кривова, пытавшегося уволить Малиновского, что сорвало бы избирательную кампанию.
Было сделано все, чтобы скрыть уголовное прошлое новоиспеченного кандидата в депутаты. Кандидатуру Малиновского единодушно поддержали и большевики, и меньшевики, и кадеты. Никто из них не догадывался о связях профсоюзного лидера с охранкой.
Заседание Четвертой Государственной Думы, 1912 год
В октябре 1912 г. Р.В. Малиновский был избран депутатом IV Государственной Думы и вскоре переехал в Петербург. Московская охранка передала своего «лучшего агента» непосредственно в руки департамента полиции, где он стал значиться под новой кличкой Икс. Теперь его работу лично направлял директор департамента полиции С.П. Белецкий.
Продолжение следует.