Преображение Арбата в начале ХХ века
Короткий период между революцией 1905 года и Первой мировой войной в истории Москвы принято называть строительным бумом. Большинство домов в московском Центре, которые ныне определяют его лицо, были возведены именно тогда, сто лет назад (позже к ним присовокупили штучные экземпляры сталинского ампира и знаменитые высотки). Но именно строительный бум, явивший большие, так называемые доходные дома, преобразил многие старые московские улицы, например Арбат.
Вот так выглядел Арбат в первой половине 19 века
А таким он стал в начале 20 века. Один из немногих сохранившихся ампирных особняков (№ 14) был разрушен немецкой бомбой в 1941; церковь Николы Явленного с колокольней снесли еще раньше, в начале 1930-х; а остальные дома вполне узнаваемы...
Вот тот же пейзаж на снимке 1970-х годов:
Доходные дома, построенные по индивидуальным проектам в европейском стиле, - красивые, элегантные, высокие - этажей 6, 8, а то и 10, со всеми мыслимыми удобствами - электрическим освещением, роскошными ванными комнатами, газом в просторных кухнях, - стали появляться на Арбате именно в начале ХХ века, после событий 1905 - 1906 годов, когда жизнь вошла, наконец, в нормальное русло. В эти годы сложился привычный нам облик Арбата. За редким исключением, большинство высокоэтажных арбатских зданий было построено в то время - в 1909, 1911, 1913 годах...
Арбат конца 1980-х годов, уже превращенный в пешеходную зону
Но то что для нас - неотъемлемая примета улицы (изящные, в стиле модерн постройки архитектора Н. Лазарева - дома №№ 23 и 29, знаменитый "дом с рыцарями" № 35 архитекторов В. Дубовского и Н. Архипова, величественный дом № 51 архитектора А.А. Иванова-Терентьева), для жителей Арбата начала ХХ века - чужаки, пусть и роскошные, ворвавшиеся в привычный уют старой улицы, сметая родные особнячки. И далеко не все москвичи с энтузиазмом встречали появление этих богатых строений.
Юная Марина Цветаева, поселившаяся в 1911 году в новом комфортабельном доходном доме в Сивцевом Вражке со своим будущим мужем, семнадцатилетним Сергеем Эфроном, написала тогда такие строки:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды, -
Грузные, в шесть этажей.
Ампирные особняки, еще совсем недавно бывшие основным видом построек на Арбате и определявшие его архитектурный облик, в первые полтора десятилетия ХХ века почти полностью исчезли. Редкие исключения, несколько сохранившихся домиков, были перестроены до неузнаваемости. Но чаще их не перестраивали, а просто сносили, чтобы возвести на резко вздорожавшей арбатской земле что-нибудь современное и практичное - многоэтажное, многоквартирное...
Арбат, дом № 51 в начале 1970-х годов
Целые кварталы Арбата в течение нескольких лет полностью поменяли свой облик. Поэтому особняк с уцелевшим ампирным портиком (не сохранившийся дом № 14), в начале ХХ века обращал на себя всеобщее внимание, как редкий анахронизм. Он напоминал о прежней дворянской жизни, о патриархальной Москве; он да колокольня Николы Явленного, выступающая за ним, не давали Арбату превратиться в некое условно-европейское место, оторвавшееся от дедовских старинных корней.
Арбат, дом № 14 в 1920-е годы
Годы между революцией 1905 года и началом Первой мировой войны были спокойными и благополучными. Снова обратимся к Зайцеву: "...Как будто крепнет, богатеет Русь. Как будто процветает и Арбат. Не нынче завтра весь он будет вымощен гранитом, как в Европе, и кафе его сияют, и огромный дом воздвигнется на углу Калошина, с бронзовым рыцарем в нише. Рыцарь задумчив, задумчив рыцарь. И стало уже тесно в "Праге" - думают надстроить новое святилище, выводят стены. И как будто весело, благополучно. Бегают художники, писатели и декаденты, процветают и шумят по клубам, по эстрадам, маскарадам. Сколько лирики! (...) Ах, да так ли все благополучно? Нет ли тлена легкого, но острого, под танцем жизни?"
Если и ощущали в Москве этот подспудный тлен, то над ощущениями своими не задумывались. Оправившись после уличных боев "процветал Арбат".
Ресторан "Прага" на Арбате в начале 20 века (начало улицы еще сохраняло невысокую, преимущественно трехэтажную застройку)
Нина Берберова, русская писательница-эмигрантка, автор документального романа "Железная женщина" (героев которого она близко знала), дает панораму светских удовольствий московского общества, к которым приобщился молодой английский дипломат Роберт Брюс Локкарт. Прибыв в Москву в 1912 году в качестве британского вице-консула, двадцатипятилетний дипломат быстро освоился в высших деловых и аристократических кругах, подружился с богемой, стал своим человеком в домах гостеприимных москвичей. "Локкарта... стали приглашать в богатые дома именитого московского купечества, возить в рестораны и в "Стрельну", научили пить шампанское с подношением "чарочки" и есть ледяную икру на горячем калаче. Он ходил в кинематограф, увлекался Верой Холодной, открывал для себя Чехова, завел себе бобровую шапку и шубу с бобровым воротником и стал ездить на лихачах. Очень скоро он обзавелся друзьями, влюбился в молодую русскую женщину, стал играть летом в теннис и зимой кататься на коньках на Патриарших прудах. Через нее он перезнакомился с актрисами и актерами Художественного театра, ужинал не раз с Алексеем Н. Толстым в "Праге" и бывал гостем в литературно-художественном кружке. (...) Он полюбил ночные выезды на тройках, ночные рестораны с цыганами, балет, Художественный театр, обеды в особняках на Поварской и интимные вечеринки в тихих переулках Арбата. Все, решительно все доставляло ему такое наслаждение, что он чувствовал себя в эти годы совершенно счастливым человеком".
Особняки на Поварской
Удивительно, как часто в описаниях светских радостей московского общества мелькают названия арбатских мест. Без "Праги", без званых обедов в богатых особняках Поварской и вечеринок в арбатских переулках нет московской жизни! Любители модной новинки - кинематографа, тоже были на Арбате частыми гостями - здесь были лучшие кинотеатры: "Электротеатр" Хонжонкова у Арбатских ворот (ныне кинотеатр "Художественный"), "Гран Паризьен", "Ампир" и "Арс" на Арбате (не сохранились).
Роберт Брюс Локкарт
Локкарт, агент английской разведки, которому еще предстоит сыграть свою роль в российской истории и имя которого останется на страницах учебников, в те времена был, судя по всему, на Арбате частым гостем. Со временем он поселился поближе к Арбату, на Поварской (где и арестуют его в 1918 году чекисты). К тому же, в те, еще мирные и благословенные времена неподалеку от Арбата жили упоминаемые Берберовой представители московской богемы, например, Алексей Толстой. Локкарт, вероятно, не только частенько обедал с писателем в "Праге", но и бывал в его доме, открытом для друзей.
Софья Дымшиц
Алексей Толстой, вернувшись в 1912 году из Петербурга в Москву, поселился со своей второй женой, художницей Софьей Дымшиц в новоотстроенном доходном доме князя Щербатова на Новинском бульваре (недалеко от этого дома позже прошел Новый Арбат). Веселая, непринужденная, богемная обстановка в доме Толстого привлекала к нему многих, о его замечательных вечеринках в Москве рассказывали легенды. Описание одной из таких вечеринок сохранила в своих воспоминаниях Софья Дымшиц: "Присмотревшись к роскошным приемам меценатов, мы решили "утереть им нос", устроив у себя маскированный бал на свои весьма небогатые средства. Народу собралось у нас столько, что из наших пяти комнат пришлось вынести всю мебель. Одну из комнат заняли под буфет. Ассортимент в буфете был далеко не разнообразный: винегрет, холодная телятина, шампанское, лимонад. Зато всех очень забавляло, что вино и лимонад стояли в детской ванночке со льдом. Было очень весело. К двенадцати часам ночи приехали актеры Малого театра, которые выступали с импровизациями. Дом был полон самыми различными людьми - от репортеров до писателей и от художников до меценатов. На приглашении последних "в целях поучения" настоял Алексей Николаевич, меня, как хозяйку, несколько смущало их появление. И что же? Толстой оказался прав: меценаты "скисли", их поразило веселье, какого они никогда не видели в своих салонах, свобода импровизации, на которую люди искусства никогда бы не рискнули в купеческих гостиных. Художник Милиотти провожал от нас Евфимию Павловну Носову и рассказывал потом, что сестрица Рябушинского была очень удивлена успехом нашего маскарада и никак не могла понять, как люди, которые, судя по их угощениям, в ее глазах выглядели как "полунищая богема", могли устроить такой "эффектный бал".
Дом князя Щербатова на Новинском бульваре, где поселился Алексей Толстой
В тот период Алексей Толстой был дружен с еще одним богемным и веселым семейством: юной четой - Сергеем Эфроном и Мариной Цветаевой, которые вместе с сестрами Сергея, поэтом Волошиным с матушкой и Асей Цветаевой с мужем поселились в Сивцевом Вражке. Их квартира называлась среди знакомых "обормотником". Авторство этого определения приписывают Толстому. Название это чрезвычайно нравилось и самим хозяевам, может быть, поэтому оно прижилось и запомнилось.
Еще один дружественный "обормотам" клан - поэтический кружок "Арго", возглавляемый символистом Андреем Белым, собирался на Арбате в профессорской квартире Бугаевых, родителей Андрея Белого. К "аргонавтам" был близок композитор Танеев и его выдающееся музыкальное окружение из Консерватории и Большого театра, а также известная меценатка Маргарита Морозова, жившая на Смоленском бульваре и дружившая со многими музыкантами (Скрябиным, Нейгаузом, Игумновым), художниками (Серовым, Врубелем, Васнецовым, Остроуховым), религиозными философами (Евгением Трубецким, Сергеем Булгаковым, Павлом Флоренским) и многими-многими другими...
Особняк Маргариты Морозовой на Смоленском бульваре
Можно смело сказать, что творческая интеллигенция Москвы была в то время либо дружна, либо хорошо знакома между собой, а Арбат считался настоящим московским Монмартром, где обитала богема.
Этой веселой, легкомысленной и праздничной жизни положила конец война. С лета 1914 года в Москве все стало быстро меняться...
Вот так выглядел Арбат в первой половине 19 века
А таким он стал в начале 20 века. Один из немногих сохранившихся ампирных особняков (№ 14) был разрушен немецкой бомбой в 1941; церковь Николы Явленного с колокольней снесли еще раньше, в начале 1930-х; а остальные дома вполне узнаваемы...
Вот тот же пейзаж на снимке 1970-х годов:
Доходные дома, построенные по индивидуальным проектам в европейском стиле, - красивые, элегантные, высокие - этажей 6, 8, а то и 10, со всеми мыслимыми удобствами - электрическим освещением, роскошными ванными комнатами, газом в просторных кухнях, - стали появляться на Арбате именно в начале ХХ века, после событий 1905 - 1906 годов, когда жизнь вошла, наконец, в нормальное русло. В эти годы сложился привычный нам облик Арбата. За редким исключением, большинство высокоэтажных арбатских зданий было построено в то время - в 1909, 1911, 1913 годах...
Арбат конца 1980-х годов, уже превращенный в пешеходную зону
Но то что для нас - неотъемлемая примета улицы (изящные, в стиле модерн постройки архитектора Н. Лазарева - дома №№ 23 и 29, знаменитый "дом с рыцарями" № 35 архитекторов В. Дубовского и Н. Архипова, величественный дом № 51 архитектора А.А. Иванова-Терентьева), для жителей Арбата начала ХХ века - чужаки, пусть и роскошные, ворвавшиеся в привычный уют старой улицы, сметая родные особнячки. И далеко не все москвичи с энтузиазмом встречали появление этих богатых строений.
Юная Марина Цветаева, поселившаяся в 1911 году в новом комфортабельном доходном доме в Сивцевом Вражке со своим будущим мужем, семнадцатилетним Сергеем Эфроном, написала тогда такие строки:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды, -
Грузные, в шесть этажей.
Ампирные особняки, еще совсем недавно бывшие основным видом построек на Арбате и определявшие его архитектурный облик, в первые полтора десятилетия ХХ века почти полностью исчезли. Редкие исключения, несколько сохранившихся домиков, были перестроены до неузнаваемости. Но чаще их не перестраивали, а просто сносили, чтобы возвести на резко вздорожавшей арбатской земле что-нибудь современное и практичное - многоэтажное, многоквартирное...
Арбат, дом № 51 в начале 1970-х годов
Целые кварталы Арбата в течение нескольких лет полностью поменяли свой облик. Поэтому особняк с уцелевшим ампирным портиком (не сохранившийся дом № 14), в начале ХХ века обращал на себя всеобщее внимание, как редкий анахронизм. Он напоминал о прежней дворянской жизни, о патриархальной Москве; он да колокольня Николы Явленного, выступающая за ним, не давали Арбату превратиться в некое условно-европейское место, оторвавшееся от дедовских старинных корней.
Арбат, дом № 14 в 1920-е годы
Годы между революцией 1905 года и началом Первой мировой войны были спокойными и благополучными. Снова обратимся к Зайцеву: "...Как будто крепнет, богатеет Русь. Как будто процветает и Арбат. Не нынче завтра весь он будет вымощен гранитом, как в Европе, и кафе его сияют, и огромный дом воздвигнется на углу Калошина, с бронзовым рыцарем в нише. Рыцарь задумчив, задумчив рыцарь. И стало уже тесно в "Праге" - думают надстроить новое святилище, выводят стены. И как будто весело, благополучно. Бегают художники, писатели и декаденты, процветают и шумят по клубам, по эстрадам, маскарадам. Сколько лирики! (...) Ах, да так ли все благополучно? Нет ли тлена легкого, но острого, под танцем жизни?"
Если и ощущали в Москве этот подспудный тлен, то над ощущениями своими не задумывались. Оправившись после уличных боев "процветал Арбат".
Ресторан "Прага" на Арбате в начале 20 века (начало улицы еще сохраняло невысокую, преимущественно трехэтажную застройку)
Нина Берберова, русская писательница-эмигрантка, автор документального романа "Железная женщина" (героев которого она близко знала), дает панораму светских удовольствий московского общества, к которым приобщился молодой английский дипломат Роберт Брюс Локкарт. Прибыв в Москву в 1912 году в качестве британского вице-консула, двадцатипятилетний дипломат быстро освоился в высших деловых и аристократических кругах, подружился с богемой, стал своим человеком в домах гостеприимных москвичей. "Локкарта... стали приглашать в богатые дома именитого московского купечества, возить в рестораны и в "Стрельну", научили пить шампанское с подношением "чарочки" и есть ледяную икру на горячем калаче. Он ходил в кинематограф, увлекался Верой Холодной, открывал для себя Чехова, завел себе бобровую шапку и шубу с бобровым воротником и стал ездить на лихачах. Очень скоро он обзавелся друзьями, влюбился в молодую русскую женщину, стал играть летом в теннис и зимой кататься на коньках на Патриарших прудах. Через нее он перезнакомился с актрисами и актерами Художественного театра, ужинал не раз с Алексеем Н. Толстым в "Праге" и бывал гостем в литературно-художественном кружке. (...) Он полюбил ночные выезды на тройках, ночные рестораны с цыганами, балет, Художественный театр, обеды в особняках на Поварской и интимные вечеринки в тихих переулках Арбата. Все, решительно все доставляло ему такое наслаждение, что он чувствовал себя в эти годы совершенно счастливым человеком".
Особняки на Поварской
Удивительно, как часто в описаниях светских радостей московского общества мелькают названия арбатских мест. Без "Праги", без званых обедов в богатых особняках Поварской и вечеринок в арбатских переулках нет московской жизни! Любители модной новинки - кинематографа, тоже были на Арбате частыми гостями - здесь были лучшие кинотеатры: "Электротеатр" Хонжонкова у Арбатских ворот (ныне кинотеатр "Художественный"), "Гран Паризьен", "Ампир" и "Арс" на Арбате (не сохранились).
Роберт Брюс Локкарт
Локкарт, агент английской разведки, которому еще предстоит сыграть свою роль в российской истории и имя которого останется на страницах учебников, в те времена был, судя по всему, на Арбате частым гостем. Со временем он поселился поближе к Арбату, на Поварской (где и арестуют его в 1918 году чекисты). К тому же, в те, еще мирные и благословенные времена неподалеку от Арбата жили упоминаемые Берберовой представители московской богемы, например, Алексей Толстой. Локкарт, вероятно, не только частенько обедал с писателем в "Праге", но и бывал в его доме, открытом для друзей.
Софья Дымшиц
Алексей Толстой, вернувшись в 1912 году из Петербурга в Москву, поселился со своей второй женой, художницей Софьей Дымшиц в новоотстроенном доходном доме князя Щербатова на Новинском бульваре (недалеко от этого дома позже прошел Новый Арбат). Веселая, непринужденная, богемная обстановка в доме Толстого привлекала к нему многих, о его замечательных вечеринках в Москве рассказывали легенды. Описание одной из таких вечеринок сохранила в своих воспоминаниях Софья Дымшиц: "Присмотревшись к роскошным приемам меценатов, мы решили "утереть им нос", устроив у себя маскированный бал на свои весьма небогатые средства. Народу собралось у нас столько, что из наших пяти комнат пришлось вынести всю мебель. Одну из комнат заняли под буфет. Ассортимент в буфете был далеко не разнообразный: винегрет, холодная телятина, шампанское, лимонад. Зато всех очень забавляло, что вино и лимонад стояли в детской ванночке со льдом. Было очень весело. К двенадцати часам ночи приехали актеры Малого театра, которые выступали с импровизациями. Дом был полон самыми различными людьми - от репортеров до писателей и от художников до меценатов. На приглашении последних "в целях поучения" настоял Алексей Николаевич, меня, как хозяйку, несколько смущало их появление. И что же? Толстой оказался прав: меценаты "скисли", их поразило веселье, какого они никогда не видели в своих салонах, свобода импровизации, на которую люди искусства никогда бы не рискнули в купеческих гостиных. Художник Милиотти провожал от нас Евфимию Павловну Носову и рассказывал потом, что сестрица Рябушинского была очень удивлена успехом нашего маскарада и никак не могла понять, как люди, которые, судя по их угощениям, в ее глазах выглядели как "полунищая богема", могли устроить такой "эффектный бал".
Дом князя Щербатова на Новинском бульваре, где поселился Алексей Толстой
В тот период Алексей Толстой был дружен с еще одним богемным и веселым семейством: юной четой - Сергеем Эфроном и Мариной Цветаевой, которые вместе с сестрами Сергея, поэтом Волошиным с матушкой и Асей Цветаевой с мужем поселились в Сивцевом Вражке. Их квартира называлась среди знакомых "обормотником". Авторство этого определения приписывают Толстому. Название это чрезвычайно нравилось и самим хозяевам, может быть, поэтому оно прижилось и запомнилось.
Еще один дружественный "обормотам" клан - поэтический кружок "Арго", возглавляемый символистом Андреем Белым, собирался на Арбате в профессорской квартире Бугаевых, родителей Андрея Белого. К "аргонавтам" был близок композитор Танеев и его выдающееся музыкальное окружение из Консерватории и Большого театра, а также известная меценатка Маргарита Морозова, жившая на Смоленском бульваре и дружившая со многими музыкантами (Скрябиным, Нейгаузом, Игумновым), художниками (Серовым, Врубелем, Васнецовым, Остроуховым), религиозными философами (Евгением Трубецким, Сергеем Булгаковым, Павлом Флоренским) и многими-многими другими...
Особняк Маргариты Морозовой на Смоленском бульваре
Можно смело сказать, что творческая интеллигенция Москвы была в то время либо дружна, либо хорошо знакома между собой, а Арбат считался настоящим московским Монмартром, где обитала богема.
Этой веселой, легкомысленной и праздничной жизни положила конец война. С лета 1914 года в Москве все стало быстро меняться...