Опасное оружие - дамская шляпка
Знатоки моды рубежа 19 и 20 веков признают, что она была очень изящной и воплощала эстетику Серебряного века. Особое восхищение вызывают дамские шляпки - фантазия модисток была поистине беспредельна! Но чтобы эти изысканные и сложные головные уборы хорошо сидели на голове, не сползали, не улетали от порывов ветра, их приходилось фиксировать. Использовались для этого особые шляпные булавки и шпильки, длинные, острые, иногда с очень красивой головкой. Они позволяли приколоть шляпу к волосам (впрочем, мужчины шутили, что дамы прикалывают шляпу непосредственно к мозжечку - в мужской компании подобные шутки казались смешными). А прически тогда тоже были достаточно сложные, чаще всего - из длинных волос, под которые подкладывались еще и специальные валики и шиньоны, для фиксации которых также требовались длинные шпильки...
Отношение к шпилькам и булавкам, как к чему-то несерьезному, закрепилось и в обиходных выражениях русского языка: "подпускать шпильки в мой адрес", "это пустяки, булавочные уколы"... Но, как оказалось, для многих шляпные булавки пустяками не были, а казались опасным оружием, таившим в себе угрозу. В архивах сохранились интересные документы на этот счет.
Гласный городской думы Н.А. Шамшин, известный разнообразными начинаниями, 21 ноября 1909 года направил городскому голове Николаю Ивановичу Гучкову письмо:
"Ваше превосходительство Николай Иванович!
В Москве раздаются непрестанные основательные жалобы на длинные и острые шпильки дамских шляп, особенно опасные для окружающих в вагонах трамваев... Не говоря уж о множестве мелких поранений и царапин, получаемых обывателями Москвы благодаря этим орудиям возмутительной дамской неосторожности и легкомысленности, неоднократно были констатированы и случаи серьезных непоправимых поражений... Вследствие вышеизложенного, имею честь просить Ваше превосходительство, не признаете ли Вы возможным возбудить вопрос об издании обязательных постановлений, коими воспрещалось бы ношение в вагонах городских трамваев упомянутых заостренных шпилек без особых безопасных наконечников".
В городскую управу и канцелярию градоначальника поступало множество заявлений от возмущенных представителей сильного пола.
"5 сего декабря будучи во время всенощной в церкви Успения Божией Матери, что на Могильцах, я, подходя в числе прочих многочисленных молящихся для приложения к Св. Евангелию, подвергся опасности быть раненым от укола меня в голову шляпной шпилькой какой-то идущей впереди меня дамы. О чем я имею честь заявить в городскую управу для сведения и принятия мер против дамских шляпных шпилек и булавок, угрожающих опасностью получить от них то или иное увечье" (губернский секретарь В.А. Голунский).
"Я имею честь почтительнейше просить Вас в интересах общественного здравия и безопасности принять какие-либо меры против ношения дамами подобных булавок, уколы коих в случае поражения глаз могут вызвать тяжкие увечья" (врач А.В. Нагубнов).
Свою лепту в дискуссию внесла и московская пресса. Московские газеты писали: "В июле у Ильинских ворот пассажир, стоявший на площадке вагона, получил укол в руку. Он рассердился, вырвал у виновной барышни из шляпы опасное орудие и бросил его на мостовую... В июле же молодой человек в форме воспитанника коммерческого училища получил значительную царапину в щеку от пресловутой иглы в то время, когда он стоял на площадке трамвая (случай произошел на Тверской улице)..."
"В первых числах ноября г. N, находившийся на площадке вагона № 21, во время следования от Трубной площади к Страстному монастырю, получил сильный укол в лоб в то время, когда виновная дама неожиданно обернулась, чтобы передать кондуктору деньги. Пассажиры возмутились и угрожали протоколом, но потерпевший оказался великодушным и простил обвиняемую".
Не прошло и недели после обращения господина Шамшина, как Московская городская дума постановила передать вопрос о шляпных булавках на рассмотрение комиссии по составлению проектов обязательных постановлений. В составе комиссии работали профессиональные юристы.
16 декабря 1909 года юрисконсульт управы М.П. Минин представил свои соображения о правовой стороне вопроса:
"...Постановление о воспрещении московским жительницам появляться в общественных местах в шляпах, заколотых заостренными булавками без особых на них наконечников, будет противоречить ст.108 Городского положения, так как ни на одном из пунктов этой статьи подобное воспрещение обосновано быть не может".
Господин Минин вообще склонялся к мысли, что нет необходимости в принятии строгих запретов - мода на подобные шляпы рано или поздно пройдет, и в длинных булавках не будет необходимости, а если предоставить кондукторам право определять, соответствует ли головной убор дамы требованиям или нет, это приведет к множеству недоразумений и обид.
Однако в случае, если вред шляпной булавкой окружающим все же будет нанесен, юрисконсульт предлагал на основании ст. 129 Уложения о наказаниях подвергать виновных аресту на срок до 7 суток или штрафу в 25 рублей.
Но комиссия с предложениями юриста не согласилась. По мнению членов комиссии, "деяния" дам, в виде нанесения повреждений булавками, под ст. 129 Уложения о наказаниях не подпадали, но и ждать, пока мода пройдет сама собой, было невозможно, "так как зло в настоящее время приняло слишком большие размеры, а потому борьба с ним необходима".
28 мая 1910 года вступило в силу распоряжение московского градоначальника о дополнениях в Порядок пользования общественным транспортом, по которому дамы в шляпах с длинными остроконечными шпильками без безопасных наконечников относились к категории лиц, не допускаемых к проезду. Причем, градоначальник распорядился трижды печатать текст распоряжения в "Ведомостях градоначальства и столичной полиции", чтобы довести до всех столь серьезную информацию.
