"Ніколи знову" vs "Можем повторить"
Originally posted by imja at Про день Победы в моей семье
моя бабушка - ветеран войны и труда.
Младшая девочка - у нее было еще три старших брата.
В три года потеряла мать - домашние роды, пятый ребенок, инфекция, оба погибли. Выросла с мачехой.
Ушла на фронт в 18, дошла до Варшавы, была зенитчицей. Считает, что ей повезло - она отделалась контузией и потерей слуха на 70 процентов на правом ухе.
Все три ее брата тоже воевали - один пропал без вести, второй точно погиб, третий вернулся живой.
Когда бабушка вернулась с войны, узнала, что мачеха все ее приданное отдала племяннице (своих детей у нее не было)
Скоропалительно (знакомы были всего три дня) вышла за моего деда, хотя собиралась за его двоюродного брата, - дед был красавец, и тоже герой войны, дошел до Берлина, под Сталинградом получил награду за то, что они, двадцать совсем молоденьких ребят (он тоже ушел на фронт в 18 - в противотанковые) держали оборону против двух танковых дивизий. Осталось их после этого только трое, деда похоронило заживо в окопе - ему повезло, что его настырный сослуживец, откопав каской семь трупов, не сдался и нашел его - восьмого и живого.
Дальше они жили на границе с Китаем (дед дослуживал там), потом потеряли все деньги в денежной реформе, стали родителями моего дяди. Дальше был нелегальный аборт - и бабушка едва не умерла от кровотечения, еще двое детей - моя мама и моя тетя.
Деда отправили председательствовать в колхоз - одна деревня, потом другая, постоянные проверки, несколько доносов, после одного его должны были сослать - или расстрелять - но тут снова спас друг, который отправил его на какую-то выставку на месяц, положив донос под сукно, а после этого его снова куда-то перевели.
У деда была полная нога осколков, ходил он всегда с трудом, болело страшно. От этого, и от постоянного напряжения он практически отсутствовал в реальности - пил так, что я до сих пор не представляю, из чего он был сделан. Бабушка все тянула на себе - жили на ее зарплату (она работала бухгалтером), хозяйство она тоже вела сама.
В шестьдесят у деда начался паркинсон. Сейчас, зная, что это за болезнь, я поражаюсь тому, насколько он был добрым человеком - даже классическая гримаса и поражающая характер болезнь почти не коснулись его - он не стал злобным и подозрительным, но болел тяжело, почти не мог ходить. Бабушка ухаживала за ним сама - разрешала сменить ее только на пару недель в год. И так - двадцать с лишним лет.
Счастливое время наступило для нее в восемьдесят пять - когда дедушка отмучился, внуки выросли.
Ей хватает пенсии - она почти никуда не выходит и почти ничего не покупает, лишнее - отдает своему сыну и одной из внучек. Сейчас она живет с моей мамой в трехкомнатной квартире, где у нее своя полноценная комната, обставленная так, как ей нравится, когда мама уезжает - с ней остается ее "подружка" - соседская женщина, которой мы платим небольшую зарплату за компанию, покупку продуктов и помощь. Бабушка полностью в своем уме, я бы даже сказала, сейчас она куда лучшая бабушка, нежели была в моей юности - она стала мягче, теплее, потому что в моем детстве это была железная и безжалостная женщина, управлявшая домом и семьей тяжелой рукой (а по рассказам моей старшей двоюродной сестры, с ней она обходилась еще жестче). Моя дочь уже видела от нее только тепло и заботу.
Большую часть времени бабушка читает или смотрит телевизор, хорошо спит - по 12-14 часов в день.
Она - герой.
И, как настоящий герой, она ненавидит войну.
Она говорит, что на войне нет подвигов - только грязь, боль, унижения и огромное количество дискомфорта.
Когда она видела сводки с боев в Украине, она плакала: "Бедные дети" и "Как же так, это же свои, наши, как они могут друг с другом биться?".
Каждый человек, который пишет "можем повторить" на своей машине - псих, который голосует за то, чтобы восемнадцатилетняя девчонка вместо музыки в своем плеере слушала - далеко ли самолеты, рассчитывала курс и лежала под ковровой бомбежкой, когда нет времени не то, что поспать, - съесть паек на протяжении нескольких суток.
Самое страшное воспоминание бабушки о войне - это попавший в плен отряд других девчонок, который затем оставили, отступая. Она почти ничего не видела - мужики встали грудью и не пускали их смотреть. Сами хоронили искалеченные, изнасилованные и изуродованные тела.
Но даже того немногого, что она видела - хватило на всю жизнь.
Бабушка не смотрит парады и ненавидит военную технику. Потому что она видела, что эта техника делает с людьми.
Она искренне верила, что эта война - последняя, и больше такого не будет. И сейчас ее ужасно расстраивает все, что напоминает - оружие до сих пор существует и стреляет в людей.
моя бабушка - ветеран войны и труда.
Младшая девочка - у нее было еще три старших брата.
В три года потеряла мать - домашние роды, пятый ребенок, инфекция, оба погибли. Выросла с мачехой.
Ушла на фронт в 18, дошла до Варшавы, была зенитчицей. Считает, что ей повезло - она отделалась контузией и потерей слуха на 70 процентов на правом ухе.
Все три ее брата тоже воевали - один пропал без вести, второй точно погиб, третий вернулся живой.
Когда бабушка вернулась с войны, узнала, что мачеха все ее приданное отдала племяннице (своих детей у нее не было)
Скоропалительно (знакомы были всего три дня) вышла за моего деда, хотя собиралась за его двоюродного брата, - дед был красавец, и тоже герой войны, дошел до Берлина, под Сталинградом получил награду за то, что они, двадцать совсем молоденьких ребят (он тоже ушел на фронт в 18 - в противотанковые) держали оборону против двух танковых дивизий. Осталось их после этого только трое, деда похоронило заживо в окопе - ему повезло, что его настырный сослуживец, откопав каской семь трупов, не сдался и нашел его - восьмого и живого.
Дальше они жили на границе с Китаем (дед дослуживал там), потом потеряли все деньги в денежной реформе, стали родителями моего дяди. Дальше был нелегальный аборт - и бабушка едва не умерла от кровотечения, еще двое детей - моя мама и моя тетя.
Деда отправили председательствовать в колхоз - одна деревня, потом другая, постоянные проверки, несколько доносов, после одного его должны были сослать - или расстрелять - но тут снова спас друг, который отправил его на какую-то выставку на месяц, положив донос под сукно, а после этого его снова куда-то перевели.
У деда была полная нога осколков, ходил он всегда с трудом, болело страшно. От этого, и от постоянного напряжения он практически отсутствовал в реальности - пил так, что я до сих пор не представляю, из чего он был сделан. Бабушка все тянула на себе - жили на ее зарплату (она работала бухгалтером), хозяйство она тоже вела сама.
В шестьдесят у деда начался паркинсон. Сейчас, зная, что это за болезнь, я поражаюсь тому, насколько он был добрым человеком - даже классическая гримаса и поражающая характер болезнь почти не коснулись его - он не стал злобным и подозрительным, но болел тяжело, почти не мог ходить. Бабушка ухаживала за ним сама - разрешала сменить ее только на пару недель в год. И так - двадцать с лишним лет.
Счастливое время наступило для нее в восемьдесят пять - когда дедушка отмучился, внуки выросли.
Ей хватает пенсии - она почти никуда не выходит и почти ничего не покупает, лишнее - отдает своему сыну и одной из внучек. Сейчас она живет с моей мамой в трехкомнатной квартире, где у нее своя полноценная комната, обставленная так, как ей нравится, когда мама уезжает - с ней остается ее "подружка" - соседская женщина, которой мы платим небольшую зарплату за компанию, покупку продуктов и помощь. Бабушка полностью в своем уме, я бы даже сказала, сейчас она куда лучшая бабушка, нежели была в моей юности - она стала мягче, теплее, потому что в моем детстве это была железная и безжалостная женщина, управлявшая домом и семьей тяжелой рукой (а по рассказам моей старшей двоюродной сестры, с ней она обходилась еще жестче). Моя дочь уже видела от нее только тепло и заботу.
Большую часть времени бабушка читает или смотрит телевизор, хорошо спит - по 12-14 часов в день.
Она - герой.
И, как настоящий герой, она ненавидит войну.
Она говорит, что на войне нет подвигов - только грязь, боль, унижения и огромное количество дискомфорта.
Когда она видела сводки с боев в Украине, она плакала: "Бедные дети" и "Как же так, это же свои, наши, как они могут друг с другом биться?".
Каждый человек, который пишет "можем повторить" на своей машине - псих, который голосует за то, чтобы восемнадцатилетняя девчонка вместо музыки в своем плеере слушала - далеко ли самолеты, рассчитывала курс и лежала под ковровой бомбежкой, когда нет времени не то, что поспать, - съесть паек на протяжении нескольких суток.
Самое страшное воспоминание бабушки о войне - это попавший в плен отряд других девчонок, который затем оставили, отступая. Она почти ничего не видела - мужики встали грудью и не пускали их смотреть. Сами хоронили искалеченные, изнасилованные и изуродованные тела.
Но даже того немногого, что она видела - хватило на всю жизнь.
Бабушка не смотрит парады и ненавидит военную технику. Потому что она видела, что эта техника делает с людьми.
Она искренне верила, что эта война - последняя, и больше такого не будет. И сейчас ее ужасно расстраивает все, что напоминает - оружие до сих пор существует и стреляет в людей.