14. Из документов спецорганов Карелии
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА НКВД КФССР В СОВНАРКОМ РЕСПУБЛИКИ ОБ УСЛОВИЯХ ЖИЗНИ РАБОЧИХ ЛЕСНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И ИХ НАСТРОЕНИЯХ
26 февраля 1943 г.
Совершенно секретно
В НКВД Карело-Финской ССР поступают сигналы о том, что среди рабочих, работающих на предприятиях лесной промышленности, имеют место нездоровые настроения в связи [с] все еще плохо организованным питанием, отсутствием надлежащих жилищно-бытовых условий и культурно-массовой работы.
Об этом свидетельствует целый ряд писем рабочих, адресованных ими в тыловые области страны и в районы нашей республики, а также в ряды действующей Красной Армии.
Привожу наиболее характерные выдержки из этих писем:
I. Маленгский механизированный лесопункт (126-й и 131-й км).
Рабочая Екаскова пишет в действующую армию Шамовскому: «Живем в стандартных домиках, которые совершенно не отеплены, тесно, ламп нет. Холод в домике ужасный, спим на голых нарах. Вот уже четыре дня не умываемся Питание плохое. Норм не выполняем. Условия жизни ужасные».
Рабочая Соколова пишет в действующую армию мужу Соколову: «Радио нет, газет тоже, живем совсем забытые, никто на нас не обращает внимания. Увезли нас, разместили, а заботы никакой нет. Условия тяжелые. Живем в бараке около 60 чел., тесно, грязно. Питание плохое, в столовой одна вода. Работа тяжелая. Настроение у всех плохое».
Рабочая Юрченко пишет Марушевской, проживающей в г. Кеми: «Несколько слов о своей проклятой жизни. Я сейчас бюллетеню, еле волочу ноги. Работа очень тяжелая, кормят помоями. В нашем подвале сыро, грязно, полно клопов и вшей. Люди здесь худые, бледные, а смертность чуть не каждый день. Когда посылали нас, то говорили, что все готово и нары хорошие, и матрацы, а спим на голых досках».
Рабочая Захарова пишет родителям, проживающим в г. Беломорске: «Живу плохо. Живем в общежитии 69 чел., мужчины и женщины вместе. В бараках грязно, стены все в саже, горят коптилки, много тараканов и клопов. Скоро, наверное, загнусь. Питание плохое. Обуви нет. Утром дают суп ─ одна вода и немного каши, вечером этот же суп и немного наваги».
Рабочая Баринова пишет своей знакомой Цыпленковой, проживающей в г. Кеми: «Живем в доме вроде сарая, полно грязи. Спим на нарах. В столовой суп ─ вода и каша из муки. У меня снова открылся ревматизм в ногах, хожу с работы с палкой. Все еле ходим. Нет ни газет, ни радио, о делах на фронте ничего не знаем».
Рабочий Канцеров пишет родным, проживающим на ст. Сегежа: «Насчет питания у нас очень плохо, посушите рыбу, иначе я погибну. Я уже дошел до основания, еле двигаюсь, приварок утром в 6 часов и вечером в 8 часов по одной кружке кипятку. Живем в бараке, тесно, много вшей и клопов. Хитрые медики ничему не верят до тех пор, пока не принесут полумертвого из леса».
Рабочая Минченко пишет Антонову, проживающему в Сумпосаде: «Бригадир Антропов своим нечеловеческим отношением разлагает рабочих. Рабочие в его присутствии чувствуют себя, как под сапогом помещика. Сама я получаю 600 г хлеба, начинаю опухать».
Рабочая Чернятевич пишет родственникам, проживающим в Киргизской ССР: «Работа тяжелая, а питание плохое. Дают два раза в день суп, как вода, мы все опухли, ходить не можем».
Рабочая Лунсина пишет родителям, проживающим в г. Беломорске: «Встаем в 4 часа утра, кушаем хлеб с кипятком и идем на работу на целый день, до 6 часов вечера, без обеда. Вечером суп и кипяток с хлебом, если только хлеб не украдут. Скоро, наверное, многие ходить не смогут. Болеют здесь почти все».
II. Беломорский леспромхоз, ст. Идель.
Рабочий Голубев пишем родителям в Челябинскую область: «С питанием плохо. Все время болею, пухнут ноги, ходить не могу. Приварка никакого нет. Весь оборвался. На деньги ничего невозможно купить».
Рабочая Антонова пишет знакомым Василенко, проживающим на ст. Сегежа: «Общежитие плохое, большая плотность, света нет. Питание ─ одна вода. Работать очень тяжело».
Рабочая Жункова пишет родителям, проживающим в Кировской области: «Жизнь все ухудшается. Пошлите телеграмму, заверенную врачом, так: "Приезжай домой, мать при смерти". Тогда меня отпустят. Половина людей болеют цингой. Погибнем мы здесь, как мухи».
III. Рабочая лесопункта Полга Медвежьегорского леспромхоза Богданова пишет мужу в действующую Красную Армию: «Я абсолютно все променяла, хожу в лаптях, сплю на голых досках. С работы идем с палочкой, люди падают по дороге, а потом их увозят на лошади. Чувствую большую слабость. Работа тяжелая, требуют выполнения нормы, иначе судят».
IV. Рабочий Вирандозерского лесопункта (Беломорский район) Наумов пишет матери, проживающей в Пудожском районе: «Здоровье плохое, работать не могу, освобождение не дают. Питание плохое, подбираю где попадутся какие косточки и тут же на месте грызу».
Рабочая того же Вирандозерского лесопункта Копонова пишет родителям, проживающим в с. Колежма Беломорского района: «Живу плохо. Ни одеть, ни обуть ничего: все порвалось и починить нечем. На работу ходить не в чем: ноги опухли, не входят в сапоги. Если не выйду на работу, будут судить, а тогда лучше покончу жизнь самоубийством. Норму продуктов на половину сбавили».
V. Рабочая лесокомбината «Летний» Беломорского района Паккарайнен пишет родным в г. Кемь: «На лесозаготовках условия очень плохие, одевать нечего. Живем в бараке 12 девушек, горит коптилка, холодно, грязно. Хлеба 600 г. и суп ─ одна вода, а работа тяжелая».
Прошу Ваших указаний о принятии решительных мер по реорганизации питания рабочих лесной промышленности.
Народный комиссар внутренних дел
Карело-Финской ССР М.Баскаков
Источник: НЕИЗВЕСТНАЯ КАРЕЛИЯ. Документы спецорганов о жизни республики 1941-1956 гг. - Петрозаводск, СДВ─ОПТИМА, 1999. 306 с. Тираж 300 экз. ─ Книга издана при финансовой поддержке исследовательского проекта Академии Наук Финляндии «Нормы и ценности Советского общества. 1920-е ─ 1950-е годы».