О том, что мнится самоочевидным
В «тёмные времена» возможностей для ответов самим себе на вопрос(ы) о смысле жизни существенно больше (и сама необходимость ответа на них существенно настоятельнее), чем во времена, представляющиеся «светлыми», когда кажется, что жить возможно и без соответствующих вопросов, и без ответов на них (а вправду ли кажется?), довольствуясь, значит, текущими практическими задачами. Строго говоря, довольствоваться текущими практическими задачами, застилая ими себе весь горизонт, совершенно возможно и теперь, но в ситуации, когда жизнь в целом проблематизирована, равную настойчивость приобретает и вопрошание о её смысле, и генерирование ответов (и для застилания себе горизонтов исключительно практическими задачами приходится ещё прикладывать специальные усилия, в которых слишком много от самообмана). Итак, первейшим из тех ответов, что напрашиваются сами собой, кажется такой (звучит он, конечно, чересчур общо, но по крайней мере понятно, в каком направлении думать и работать): смысл в том, чтобы пережить эти времена как можно более достойно (даже если мы не переживём их) и не только сохранить в себе человека - это задача не на консервацию; в любой консервации есть нечто от остановки жизни, - но нарастить в себе его.
Нынче в одной соцсети одна из умнейших наших современниц писала, разумея оставшихся в России после февраля 2022-го, сравнивая их/нас с уехавшими, не в нашу пользу: «Мы стали злые, затравленные и при этом как-то очень зажато-агрессивные».
(Я не нахожу ни в себе, ни в своём ближайшем круге соответствующих изменений, но слепоту, особенно к ближайшему, и склонность к утешительному самообману никто не отменял.) Так вот думается, что одна из первейших задач - имеющих к смыслу жизни прямое отношение - состоит в том, чтобы такие изменения в себе отслеживать и не допускать их. Не быть такими - насколько это возможно вообще.
Владимир Тупоршин. Москва-река замёрзла