О спасительном
…и когда не хватает - а нужно ведь! - например, спокойствия и радости (без них нельзя дышать, без них жизнь не имеет объёма - а плоска и схлопывает тебя, схлопывает как личность, как единицу существования) - начинаешь, деваться-то некуда, вырабатывать и спокойствие и радость из собственного биографического, памятного, опытного вещества. Втягивая в эту выработку, наверно, и те его компоненты, что ни к спокойствию, ни к радости сами по себе не имеют, кажется, никакого отношения; спасительным становится то, что никогда им не было. Всё идёт в дело, всё летит в топку - горя, не сгорая, освещая, окутывая тебя внутренним защитным огнём: и запах книг 1990-х (почему-то вспоминаются сборники Кортасара - раскалённые в воображении, как кирпичи), и шелест листьев под ногами на Ленинских горах в октябре 1968-го (три года, земля близко, видна подробно), и режуще-ранние (иным раннее и не бывает) утра 1987-го, и пражский ноябрь 1981-го с туманами и угольным дымом из труб… Вся жизнь, вся жизнь приходит сказать тебе, соврать тебе, что вот же она, никуда не денется, никуда тебя не отпустит.
Картина Маргариты Зобниной